Папский совет по содействию новой евангелизации
Папский Совет по содействию Новой Евангелизации (лат. Pontificium Consilium ad Novam Evangelizationem Fovendam) — дикастерия Римской Курии. Его создание было объявлено папой римским Бенедиктом XVI 28 июня 2010 года.
Папа римский Бенедикт XVI говорил об этом ведомстве во время вечерни 28 июня 2010 года, в канун праздника Святых Петра и Павла. Во время вечерни он сказал, что «процесс секуляризации вызвали серьёзный кризис смысла христианской веры и роли Церкви». Новый Папский Совет, он сказал, «будет содействовать возобновленной евангелизации» в странах, где Церковь долго существовала «но которые живут прогрессирующей секуляриацией общества и своего рода „затмением смысла Бога“». 30 июня 2010 года папа римский Бенедикт XVI назначил архиепископа Сальваторе Физикеллу его первым председателем.[1] Он ранее служил председателем Папской Академии Жизни.
История
Идея для Совета по Новой Евангелизации была впервые пущена в ход священником Луиджи Джуссани, основателем католического движения Comunione e Liberazione, в начале 1980-х, но не была принята папой римским Иоанном Павлом II. Ранее, патриарх Венеции кардинал Анджело Скола, представил идею Бенедикту XVI.[2]
Термин «Новая Евангелизация» популяризировал папа римский Иоанн Павел II, который использовал его, чтобы обратиться с усилиями, для того чтобы повторно пробудить веру в традиционно христианских частях мира, особенно в Европе. Идея состояла в том, что, в то время как развитый Запад был первым «евангелизирован» или обращён ко христианству, много столетий назад, сегодня ему требуется потребность «новой евангелизации».
Председатели Папского Совета по содействию Новой Евангелизации
- Сальваторе Физикелла — (30 июня 2010 — по настоящее время).
Напишите отзыв о статье "Папский совет по содействию новой евангелизации"
Примечания
| ||||||
Отрывок, характеризующий Папский совет по содействию новой евангелизации
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
