Патологическая анатомия твёрдых тканей зуба

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Патологические процессы в твёрдых тканях зуба традиционно подразделяются на две группы — кариес и некариозные поражения.





Содержание

Кариес (caries)

Ка́риес — аутоинфекционное заболевание с ведущими местными изменениями в твёрдых тканях зуба в виде их прогрессирующей деструкции.

Отличительные особенности кариеса:

  1. Этиологическая роль собственной микрофлоры организма (кариес как аутоинфекция).
  2. Нозологическая самостоятельность кариеса (кариес как заболевание) позволяет рассматривать его как общее страдание организма, при котором возможны, в частности, экстрафациальные осложнения (неспецифический миокардит, хрониосепсис).
  3. Прогрессирующее разрушение твёрдых тканей зуба с последующим формированием полости как ведущее местное изменение.

Этиология термина «кариес»

Термин «кариес» происходит от латинского caries, ei f — гниль. Ранее он употреблялся для обозначения прогрессирующего разрушения не только твёрдых тканей зуба (кариес зубов), но и костной ткани (кариес кости).

Кариес кости в отечественной медицине назывался также сухой костоедой, протекающей без нагноения, по типу лакунарного рассасывания костного вещества с последующим замещением его грануляционной тканью (рарифицирующий остит). Этот процесс возникает как при неспецифическом, так и при специфическом (туберкулёз, сифилис, актиномикоз) воспалении. Различали периферический и центральный кариес кости. Периферический кариес начинался поверхностно, субпериостально, центральный — субэндостально. Кость при этом становилась мягкая, ломкая, легко резалась ножом.

В настоящее время термин кариес используется только по отношению к патологическому процессу в твёрдых тканях зуба.

Эпидемиология кариеса

Кариес является одним из самых распространённых заболеваний человека. Им поражено практически всё население планеты. Развивается кариес преимущественно у детей и подростков, его частота не зависит от половой принадлежности. Не выявлено достоверных отличий интенсивности кариеса среди городского и сельского населения.

Географическое распространение кариеса зависит прежде всего от содержания фтора в питьевой воде. В регионах с высокой концентрацией фтора заболеваемость кариесом ниже (например, центральные районы России). И, наоборот, низкое содержание соединений фтора ассоциировано с высокой заболеваемостью кариесом (Дальний Восток, Северный Кавказ, Северо-Западный регион).

Не менее важным эпидемиологическим фактором для развития кариеса является характер питания, а именно высокий удельный вес в рационе легкоусваиваемых углеводов. Общеизвестный факт снижения заболеваемости кариесом в Европе в годы Второй мировой войны объясняют прежде всего уменьшением потребления углеводов.

Распространённость кариеса выражается процентом лиц, имеющих кариозные, пломбрированные и удалённые зубы (КПУ). Общая сумма таких зубов в расчёте на одного обследованного в изученной группе составляет показатель интенсивности кариеса. В России распространённость кариеса молочных зубов 73%, средняя интенсивность кариеса временных зубов — 4,76. Распространённость кариеса постоянных зубов — 22% в возрасте 6 лет и 99% у лиц в возрасте 65 лет.

ВОЗ предложено 5 уровней интенсивности кариеса в зависимости от индекса КПУ для возраста 12 лет:

  1. Очень низкая интенсивность (0—1,1)
  2. Низкая интенсивность (1,2—2,6)
  3. Средняя интенсивность (2,7—4,4)
  4. Высокая интенсивность (4,5—6,5)
  5. Очень высокая интенсивность (6,6 и выше).

В России районов с очень низкой интенсивностью кариеса не выявлено.

Этиология кариеса

Кариес — аутоинфекционное заболевание, вызываемое различными микроорганизмами полости рта (кариесогенная микрофлора), прежде всего бактериями.

Медицинская этиология изучает не только причины патологических процессов, но и условия их реализации. Под причиной понимается фактор, без участия которого патологический процесс становится невозможен при любых комбинациях даже самых благоприятных условий. Условие — патогенный фактор, самостоятельно не вызывающий данного процесса, но способствующий его развитию. К сожалению, нередко в литературе, посвящённой фундаментальным аспектам учения о кариесе причина и условия развития кариозного процесса не дифференцируются, в результате чего кариес неоправданно предстаёт в качестве полиэтиологического заболевания.

Кариес коронковой эмали. Ведущее значение имеют (1) оральные стрептококки (прежде всего S. mutans) и (2) лактобациллы (род Lactobacillus).

Кариес дентина. С кариесом дентина ассоциированы (1) актиномицеты (род Actinomyces), (2) лактобациллы и в меньшей степени (3) стрептококки.

Кариес пришеечной эмали и цемента. Основную роль играют (1) актиномицеты и (2) нитевидные бактерии (филаменты). К последним относят бактерии Leptotrychia buccalis (единственный вид рода Leptotrychia) и Corynebacterium matruchotii (Bacterionema matruchotii).

Кариесогенная микрофлора локализована в зубном налёте (над- и поддесневом): в наддесневом преобладают аэробы (стрептококки), в поддесневом, заполняющем десневые бороздки, — анаэробы (фузобактерии, трепонемы, актиномицеты, бактероиды, капноцитофаги, вейлонеллы и др.). У большинства людей в мягком наддесневом зубном налёте на долю стрептококков (S. mutans, S. sanguis, S. mitis, S. salivarius) и энтерококков (E. faecalis) приходится более 50% микроорганизмов.

Неопровержимые доказательства этиологической роли микроорганизмов в возникновении кариеса получены гнотобиологией (гнотобиология изучает многоклеточные организмы, живущие с момента рождения в безмикробной среде, в стерильных условиях; таких животных называют гнотобионтами). У гнотобионтов, длительное время содержавшихся на кариесогенной диете, кариозный процесс возникает только тогда, когда в пищу вносится микрофлора полости рта (Orlander et al., 1954). Кроме того, убедительным подтверждением инфекционной природы кариеса служит доказанная возможность противокариозной иммунизации.

Таким образом, этиологическим фактором при кариесе является только инфект. Все остальные факторы, способствующие развитию кариеса, должны рассматриваться как условия реализации действия причинного патогена. Классические локалистические теории развития кариеса (паразитарная и химическая), по существу, представляют собой единую систему взглядов: микроорганизмы полости рта в процессе брожения образуют органические кислоты, вымывающие минеральные вещества из твёрдых тканей зуба, в результате чего «обнажается» их органическая матрица, которая разрушается опять-таки под влиянием микроорганизмов.

Особенности кариесогенной микрофлоры

Можно выделить качественную и количественную особенности кариесогенной микрофлоры полости рта. Качественная особенность заключается в формировании дисбиоза, количественная — в увеличении общей массы микроорганизмов, происходящей в особой среде концентрации (зубной бляшке).

1. Дисбиоз (дисбактериоз) полости рта. Полость рта представляет собой сложный биоценоз с наибольшим видовым разнообразием микроорганизмов (бактерий, грибов и простейших). Это микробное сообщество формировалось на протяжении длительной эволюции человека. Микрофлора полости рта — результат тысячелетнего приспособления к определённой диете и в целом к определённому пищевому поведению. Изменение характера диеты и пищевых пристрастий человека, особенно заметное на протяжении последнего столетия, вызвало и изменение состава микрофлоры полости рта. В первую очередь это относится к увеличению доли легкоусваиваемых углеводов (моно- и дисахаридов) в пище. Важно, что подобное смещение акцентов в пищевом поведении начинается в детском возрасте. Развитие пищевой промышленности сопровождается ростом ассортимента рафинированных продуктов, также не являющихся естественными в пищевом пейзаже.

Изменения, возникающие в структуре микробных ассоциаций макроорганизмов, называют дисбиозом (дисбактериоз — частный случай дисбиоза по отношению к бактериям). Кариес — это результат дисбиоза полости рта, вызванного изменением характера пищи, своеобразная микроэкологическая катастрофа.

Так, α- и γ-стрептококки (основные нормальные обитатели полости рта) как представители резидентной (постоянной) флоры препятствуют размножению и закреплению случайно попавших сюда микроорганизмов (представителей транзиторной флоры, например, кишечных бактерий). Доля лактобацилл в полости рта в нормальных условиях незначительна, однако при закислении среды (этому способствуют легкоусваиваемые углеводы, а также развившийся кариозный процесс) количество лактобацилл резко возрастает, что является одним из проявлений дисбиоза. Но наиболее важной особенностью дисбиоза полости рта является изменение в составе популяции оральных стрептококков. При поступлении с пищей легкоусваиваемых углеводов, прежде всего сахарозы, преимущество получают те из них, которые активно метаболизируют углеводы и образуют органические кислоты (особенно S. mutans).

2. Зубная бляшка. Количественной особенностью кариесогенной микрофлоры является её концентрация. Среда концентрации — зубная бляшка (мягкий зубной налёт) интимно связана с поверхностью зуба. Основу бляшки составляют микроорганизмы, фиксированные на полисахаридной основе (строме, матриксе), в различной степени пропитанной минеральными веществами. Зубная бляшка представляет собой результат видоизменения пелликулы под влиянием размножающихся в ней микроорганизмов.

Выделяют три стадии формирования зубного налёта:

  • Адгезия (фиксация) микроорганизмов к пелликуле
  • Образование основы
  • Активное размножение микроорганизмов с накоплением продуктов их жизнедеятельности.

Различают (1) наддесневую (вокруг шейки зуба), (2) поддесневую (в десневой бороздке и её патологических аналогах) зубную бляшку, а также (3) зубной налёт, образующийся в фиссурах на жевательной поверхности моляров и премоляров (фуссуральный налёт). В ротовой полости микроорганизмы распределены неравномерно. Основные места локализации микробной флоры — слюна, спинка языка и зубная бляшка. Облигатные анаэробы обнаруживаются только в поддесневом налёте, аэробные виды — в наддесневом и фиссуральном налёте. Максимальная концентрация микроорганизмов в 1 мл слюны здорового человека соответствует 10 7 микробных тел для аэробов и 10 8 — для анаэробов, тогда как в зубной бляшке на 1 г её массы приходится 10 11 микробных тел, т.е. в 1000 раз больше.

Гиперминерализованная зубная бляшка носит название зубной камень. Накопление бактерий на поверхности образующегося зубного камня способствует его росту. Зубной камень значительно сложнее удалить с поверхности зуба, чем мягкий налёт.

Таким образом, качественное изменение микробного пейзажа полости рта (дисбиоз — преобладание кариесогенных видов) и увеличение концентрации микроорганизмов, связанное с образованием зубной бляшки, приводят к развитию кариеса.

Условия развития кариеса

В целом условия, способствующие развитию кариеса, можно разделить на местные (характер пищи, состояние твёрдых тканей зуба, состав слюны) и общие (наследственность, возраст, состояние общей резистентности, эндокринные расстройства).

Наиболее важными из них являются следующие:

  1. Кариесогенная диета (особенно, присутствие сахарозы).
  2. Недостаточность антимикробного действия слюны.
  3. Гипоминерализация твёрдых тканей зуба (это характерно для детского возраста; дефицита паротина, диоксихолекальциферола).
  4. Повышенная растворимость минералов в твёрдых тканях зуба (результат дефицита фтора).
  5. Иммунодефицитные состояния (первичные или вторичные).

I. Кариесогенная диета

Кариесогенная диета характеризуется следующими признаками:

1. Наличие рафинированных и легкоусваиваемых продуктов. Общепризнано кариесогенное действие сахарозы. Её употребление рассматривают как одно из обязательных условий возникновения кариеса. Для развития кариеса важно не столько количество употребляемых углеводов, сколько длительность пребывания их в полости рта и частота приёма. В эксперименте показано, что при непосредственном введении кариесогенного рациона в желудок у крыс, кариес не возникал. Если крысы съедали его сами, у них формировался кариес. Интенсивное поражение кариесом отмечается у людей, употребляющих сладости в промежутках между едой.

2. Низкая жёсткость пищи. Недостаточная жёсткость пищи снижает эффективность механического очищения зубов (абразивное действие пищи) в процессе жевания и способствует формированию зубного налёта. Низкая жёсткость обусловлена широким распространением в настоящее время интенсивной кулинарной обработки, а также использованием рафинированных продуктов.

3. Дисбаланс витаминов, макро- и микроэлементов в рационе. Некоторые микроэлементы, содержащиеся в пище, прежде всего селен, обладают выраженным кариесогенным действием. Кариесогенный эффект селена объясняется его антиоксидантными свойствами. Соединения селена и другие антиоксиданты блокируют кислород-зависимые бактерицидные механизмы, реализуемые, в частности, нейтрофильными гранулоцитами слюны, и тем самым резко снижают антимикробный потенциал ротовой жидкости. Кариесогенный эффект также отмечен у соединений ванадия и молибдена. Кариесу способствует пища, бедная кальцием и фосфором.

II. Недостаточность антимикробного действия ротовой жидкости

Слюна — естественный регулятор стабильности микробного биоценоза полости рта. Она обладает выраженными бактерио-, мико- и протозоа-статическими свойствами.

Основными антимикробными факторами слюны являются следующие:

  1. Механическое смывание микроорганизмов с поверхности зубов и слизистой оболочки с их последующим проглатыванием и поступлением в бактерицидную среду желудка.
  2. Неспецифические гуморальные факторы антимикробной защиты — лизоцим (мурамидаза), лактоферрин и др. (секретируются нейтрофильными гранулоцитами).
  3. Специфические гуморальные антимикробные факторы — иммуноглобулины класса А (прежде всего они являются опсонинами и агглютининами, соответственно покрывая поверхность и склеивая между собой микробные клетки, а также препятствуя их фиксации к поверхности зубов).
  4. Клетки слюны (нейтрофильные гранулоциты, мигрирующие в просвет протоков слюнных желёз и в полость рта). Нейтрофильные гранулоциты не только фагоцитируют и разрушают микроорганизмы, но и секретируют ряд биологически активных веществ с защитным потенциалом (лизоцим, лактоферрин и др.).

Нарушения, возникающие в реализации антимикробной функции слюны, могут быть связаны со снижением (гипосиалия) или прекращением (асиалия) слюноотделения. Следует особо отметить гипо- и асиалию, формирующуюся в результате воздействия на слюнные железы ионизирующей радиации. При лучевом лечении злокачественных новообразований, реже неопухолевых процессов, головы и шеи в объёме облучаемых тканей могут оказаться слюнные железы (как большие, так и малые). Паренхима слюнных желёз обладает высокой радиосенситивностью (радиочувствительностью), при её разрушении (радиогенной деструкции) формируется органическая недостаточность слюноотделения. При этом происходит выраженная активация кариозного процесса (лучевой кариес). Лучевой кариес — кариес, развившийся в течение года после завершения курса лучевой терапии. При этом поражаются все зубы. Характерна локализация лучевого кариеса в пришеечной области.

III. Гипоминерализация твёрдых тканей зуба

При уменьшении содержания кальция в поверхностном слое эмали повышается её растворимость и снижается устойчивость к кариесу. В норме в кристаллах гидроксиапатита молярное отношение Са/Р колеблется от 1,3 до 2,0. Чем больше этот показатель превышает минимальный уровень (1,3), тем выше резистентность эмали к кариесу. Процессы минерализации твёрдых тканей зуба зависят как от местных, так и от общих факторов. Среди общих факторов одним из основных является возраст. По сравнению с твёрдыми тканями взрослых в детских зубах количество минеральных компонентов меньше, а органических — больше. Кроме того, проницаемость эмали детских зубов выше, чем у взрослых, за счёт большего объёма микропространств. По мере созревания эмали с возрастом объём микропространств и проницаемость этой ткани уменьшаются. Эта особенность позволяет зубным тканям детского организма с большей лёгкостью терять кальций, а органические вещества служат трофической матрицей для микроорганизмов. Особенно часто кариес развивается в периоды смены молочных зубов и полового созревания.

Процессы минерализации твёрдых тканей зуба зависят также от состояния местных механизмов обмена неорганических соединений. Минерализация эмали, прежде всего поверхностных слоёв, осуществляется под действием омывающей её слюны. Процессы минерализации дентина зависят от состояния и функциональной активности одонтобластов и осуществляются при помощи синтезируемых ими фосфатаз. Эти ферменты распределяются в дентине путём секреции из отростков одонтобластов в дентинную жидкость трубочек. Следовательно, гипосиалия, дефицит паротина и минеральных веществ в слюне, а также дегенеративные изменения в одонтобластах вплоть до их гибели будут способствовать развитию недостаточной минерализации твёрдых тканей зуба. На степень минерализации также влияют эндокринные факторы — паротин и 1,25-диокси-холекальциферол (кальцитриол). Поэтому их недостаточность также способствует развитию кариозного процесса.

IV. Повышенная растворимость минеральных компонентов твёрдых тканей зуба

Повышенная растворимость минеральных компонентов твёрдых тканей зуба зависит прежде всего от наличия в их составе фтора. Концентрация фтора, поступающего в организм, должна быть достаточна уже в раннем детском возрасте. Известно, что зубы при флюорозе кариесом не поражаются, поскольку растворимость минеральных веществ в твёрдых тканях при этом резко снижена.

V. Иммунодефицитные состояния

Иммунодефицитные состояния, при которых общая эффективность антимикробных механизмов снижена, способствуют развитию или прогрессированию кариозного процесса. К ним, в частности, относятся длительное применение глюкокортикоидов, лечение цитостатическими препаратами, тяжелые инфекционные и соматические заболевания (особенно, сахарный диабет).

Патогенез кариеса

Патогенез кариеса эмали и цемента

Развитие кариозного процесса в эмали и цементе протекает в две фазы:

  1. Деминерализация ткани при помощи образуемых микроорганизмами кислот — пирувата, лактата, ацетата, малата и др. (критический уровень рН 4,5—5,0).
  2. Разрушение органической основы этих тканей гидролитическими ферментами микрофлоры. Среди ферментов ведущую роль играют протеиназы (протеазы), разрушающие белки, и гиалуронидаза, субстратом которой является гиалуроновая кислота.

На самых ранних этапах развития кариозного процесса деминерализация наиболее активно протекают не в самых поверхностных участках эмали, а в глубже расположенных, подповерхностных зонах.

Патогенез кариеса дентина

Патогенез кариеса дентина несколько отличается от механизма развития кариеса эмали и цемента. Это обусловлено особенностями структуры дентина, а именно наличием дентинных трубочек, обеспечивающих его высокую проницаемость, значительно превышающую проницаемость эмали и цемента.

Кариес дентина протекает в три этапа:

  1. Проникновение микроорганизмов в дентинные канальцы и разрушение их органической «начинки», прежде всего отростков одонтобластов и нервных волокон.
  2. Деминерализация сначала перитубулярного, а затем интертубулярного дентина под влиянием образуемых микроорганизмами кислот.
  3. Разрушение деминерализованной органической матрицы пери- и интертубулярного дентина за счёт воздействия гидролитических ферментов микрофлоры.

Предкариозное состояние зубов

В настоящее время принято различать людей кариес-резистентных и подверженных кариесу в зависимости от выраженности комплекса факторов, обусловливающих кариозный процесс. Для выявления высокого риска развития кариеса, наряду с оценкой гигиенического состояния зубов, скорости слюноотделения и вязкости слюны, определяют титр лактобактерий полости рта, кислотоустойчивость эмали и её способность к реминерализации.

Для определения кислотоустойчивости эмали на промытую дистиллированной водой и высушенную поверхность верхнего центрального резца наносят 1 каплю однонормального раствора соляной кислоты диаметром около 2 мм. Через 5 сек. кислоту смывают дистиллированной водой и поверхность зуба высушивают. Глубину микродефекта эмали оценивают по интенсивности его прокрашивания 1% водным раствором метиленового синего с помощью эталонной полиграфической шкалы. Степень окраски отражает глубину повреждения эмали. Чем интенсивнее окрашивается протравленный участок, тем ниже кислотоустойчивость эмали.

Оценка скорости реминерализации эмали проводится при помощи кислотного буфера с рН 0,3—0,6 и 2% водного раствора метиленового синего, которые последовательно наносят на 1 мин. на поверхность эмали. В течение последующих нескольких дней протравленный участок ежедневно окрашивают метиленовой синью. В зависимости от того, на какой день исследуемый участок перестаёт окрашиваться, судят о способности эмали к реминерализации.

Для устойчивых к кариесу людей характерны низкая податливость эмали зубов к действию кислоты (прокрашиваемость ниже 40%) и высокая способность к реминерализации (эмаль перестаёт окрашиваться в течение 1—3 сут.). У лиц, подверженных кариесу, отмечаются высокая податливость эмали зубов к действию кислоты (прокрашиваемость 40% и более) и замедленная реминерализация (эмаль воспринимает краситель в течение 4 сут. и более).

Классификация кариеса

Кариес классифицируют следующим образом:

I. Локализации первичного поражения твёрдых тканей на территории зуба как органа

  1. Ортоградный кариес
  2. Ретроградный кариес.

Ортоградный кариес:

  • Кариес коронки зуба
  • Ранний (подэмалевый) кариес
  • Пришеечный кариес
  • Циркулярный кариес
  • Кариес цемента.

Кариес коронки зуба:

  • Фиссурный кариес
  • Кариес апроксимальных (контактных) поверхностей
  • Кариес свободных поверхностей (вестибулярных и язычных)
  • Кариес режущего края
  • Кариес бугров.

Фиссурный кариес и кариес контактных поверхностей объединяют термином типичный кариес. Последние три варианта называют атипичным кариесом (кариесом иммунных поверхностей).

II. Глубина поражения

  1. Начальный кариес (кариес в стадии пятна)
  2. Поверхностный кариес
  3. Средний кариес
  4. Глубокий кариес.

III. Течение кариозного процесса

  1. Медленнопрогрессирующий (хронический) кариес
  2. Быстропрогрессирующий (острый) кариес
  3. Приостановившийся (стационарный) кариес [к этому типу кариеса относят кариес в стадии пигментированного пятна].

IV. Вовлечение в процесс пульпы и периодонта

  1. Неосложнённый кариес
  2. Осложнённый (перфоративный) кариес — кариес, осложнённый пульпитом и/или периодонтитом.

V. При наличии рецидива кариозного процесса после лечения

  1. Первичный кариес — первая полость (пломбированная)
  2. Рецидивный (вторичный) кариес — дефект рядом с пломбой.

Рецидивный кариес может возникать в результате неполноценного лечения первичной полости (ятрогенный рецидивный кариес).

VI. Степень активности кариозного процесса (в детском возрасте)

  1. Первая степень активности (компенсированная форма)
  2. Вторая степень активности (субкомпенсированная форма)
  3. Третья степень активности (декомпенсированная форма).

VII. Вовлечение в процесс той или иной твёрдой ткани зуба

  1. Кариес эмали
  2. Кариес дентина
  3. Кариес цемента.

Патологическая анатомия

Наиболее часто кариес поражает первые моляры (шестые зубы), испытывающие основную нагрузку при жевании. Кроме того, отмечено, что чаще страдают зубы верхней челюсти. Это традиционно связывают с худшими условиями кровообращения и меньшей эффективностью очищения указанных зубов от остатков пищи. Второе место по частоте поражения занимают вторые моляры, третье — премоляры и верхние резцы, четвёртое — клыки.

По глубине поражения выделяют (1) начальный (кариес в стадии пятна, macula cariosa) — кариес без полостного дефекта, (2) поверхностный (caries superficialis) — при локализации дефекта в пределах эмали, (3) средний (caries media) — в случае, если дефект захватывает дентинно-эмалевое соединение и (4) глубокий (caries profunda) — при образовании глубокого дефекта эмали и дентина.

Локализация кариозного процесса в зубе

В зависимости от локализации кариозного процесса на территории зуба как органа различают две основные формы кариеса — (1) ортоградный и (2) ретроградный. Ортоградный кариес — кариес, начинающийся с наружной поверхности зуба. Ретроградный кариес — кариес, начинающийся со стороны полости зуба. Ретроградный кариес развивается при гнойных пульпитах гематогенного происхождения и травмах зуба, сопровождающихся проникновением микроорганизмов по травматическому каналу в пульпу. Ретроградный кариес может присоединяться к ортоградному кариесу (вторичный ретроградный кариес), в том числе и в тканях пломбированного зуба. При хроническом гранулирующем пульпите ретроградный кариес проявляется разрушением дентина грануляционной тканью.

Ортоградный кариес, в свою очередь, целесообразно разделить на пять вариантов: (1) кариес коронки зуба, (2) ранний (подэмалевый) кариес, (3) пришеечный кариес и его разновидность (4) циркулярный кариес, а также (5) кариес цемента. Кариес коронки зуба встречается наиболее часто. Ранний (подэмалевый) кариес отличается выраженной деструкцией подповерхностных слоёв эмали и формированием в них полостных дефектов. В процессе препарирования зуба бор в таких случаях вскрывает уже имеющиеся полостные дефекты и становится видна обширная зона разрушения эмали. Выделяя ранний кариес, необходимо помнить, что процессы деминерализации эмали при ортоградном кариесе всегда начинаются в подповерхностных слоях эмали, но только в отдельных случаях вначале образуются замкнутые в эмали очаги деструкции. Именно такие случаи кариеса коронки зуба относят к раннему, или подэмалевому, кариесу. В некоторых случаях кариес поражает ткани препарированного зуба под металлической коронкой.

Пришеечным кариесом называют кариес эмали вблизи шейки зуба, циркулярным кариесом — поражение пришеечной области по окружности (циркулярный кариес по течению является острым или острейшим). Для циркулярного кариеса молочных зубов характерно быстрое распространение процесса в сторону пульпы, особенно в группе верхних фронтальных зубов. Формирующийся при этом острый пульпит нередко протекает субклинически и первое обращение к врачу связано с явлениями обострения хронического периапикального периодонтита. Более того, бессимптомно протекает не только пульпит, но и развивается гибель пульпы. При реминерализующей терапии циркулярного кариеса может происходить изоляция корневой пульпы от коронковой образующимся слоем заместительного дентина. Корневая пульпа при этом продолжает существовать, сохраняя интактным периодонт, в то время как коронка зуба разрушается. Вход в корневой канал блокирован плотным пигментированным дентином. Такие корни с живой пульпой длительное время продолжают служить ребёнку.

Под кариесом цемента понимают ортоградный кариес корня зуба. Кариес цемента развивается, как правило, при обнажении корня на фоне воспалительных процессов в тканях пародонта (пародонтит, осложнённый пародонтоз) или при прогрессировании пришеечного кариеса эмали. Иногда кариес цемента может быть связан с неправильным протезированием зубов. Разрушение цемента (цементолиз) при этом сочетается с развитием компенсаторных изменений в более глубоких его отделах в виде гиперцементоза. Осложнениями кариеса цемента являются воспаление корневой пульпы, периапикальный периодонтит и отлом коронки поражённого зуба.

Циркулярный кариес, а также редкие (атипичные) формы кариеса коронки, в основном встречаются в детском возрасте в молочных и неправильно сформированных зубах.

Кариес коронки зуба. По локализации на территории коронки выделяют типичные, часто встречающиеся, формы (фиссурный кариес и кариес апроксимальных поверхностей) и атипичные, редкие, формы, при которых поражаются иммунные поверхности зубов (кариес бугров, свободных поверхностей и режущего края). Кариес моляров и премоляров обычно начинается как фиссурный кариес — кариес борозд на жевательной поверхности зуба. Это объясняется большей уязвимостью эмали в области фиссур: неровная поверхность способствует фиксации остатков пищи и размножению в них микроорганизмов, слой эмали здесь более тонкий и менее минерализованный.

Течение кариозного процесса

По течению различают (1) медленнопрогрессирующий (хронический) кариес, (2) быстропрогрессирующий (острый) и его вариант острейший кариес, а также (3) стационарный (приостановившийся) кариес.

1. При медленнопрогрессирующем кариесе поражается один зуб, реже два (в основном моляры и премоляры). Такое поражение длительное время может оставаться незамеченным больным. Как правило, кариозный очаг локализуется на типичных для кариеса поверхностях — жевательных и контактных (апроксимальных).

2. Быстропрогрессирующий (острый и острейший) кариес характеризуется поражением большей части зубов в течение короткого времени. Страдают не только обычно подверженные этому заболеванию поверхности зубов, но и так называемые иммунные поверхности. На одном зубе могут обнаруживаться несколько кариозных очагов. При этом на эмали появляется пятно белого или грязно-серого цвета, на месте которого рано формируется полостной дефект, для которого характерны узкий вход, сравнительно небольшой дефект эмали и обширное разрушение подлежащего дентина.

3. Приостановившийся (стационарный) кариес отличается длительным отсутствием прогрессирования процесса. К этому типу кариеса относят кариес в стадии пигментированного пятна.

Начальный кариес (кариес в стадии пятна, macula cariosa)

Начальный кариес (кариес в стадии пятна, macula cariosa) — кариес без полостного дефекта в твёрдых тканях зуба.

Макроморфологическая картина. Начальный кариес характеризуется появлением на поверхности эмали пятен и протекает в две стадии — (1) стадию белого (мелового) пятна и (2) стадию пигментированного пятна. Одним из отличий белого и пигментированного пятен является их отношение к реминерализующей терапии: меловое пятно успешно поддаётся реминерализации, а пигментированное при этом не изменяется.

Меловое пятно тусклое (матовое) белого цвета. Нередко оно не лишено прозрачности. Границы его неровные, но достаточно чёткие, особенно хорошо видны после витального окрашивания. Витальное окрашивание обычно проводится с помощью 1—2% водного раствора метиленового синего или 1% водного раствора йодида калия как для выявления начального кариеса, так и для индикации поражённого дентина в дне кариозной полости. В норме эмаль не проницаема для красителей, что обусловлено высокой степенью её минерализации. При гипо- или деминерализации эмаль воспринимает красители, что позволяет использовать метод витального окрашивания для выявления очагов деминерализации эмали и оценки её выраженности. На предварительно высушенную поверхность эмали на 2 мин. наносят 2% водный раствор метиленового синего. После промывания поверхности зуба определяют степень окрашивания при помощи стандартной шкалы. Сохранение обычного цвета эмали указывает на отсутствие деминерализации.

При быстропрогрессирующем кариесе пятно имеет грязно-серый цвет, часто прикрыто мягким зубным налётом. Как правило, кариес в стадии пятна удаётся обнаружить только на губной и щёчной поверхностях зубов, ближе к шейке зуба. Острый зонд легко скользит по поверхности таких пятен. Меловое пятно постепенно трансформируется в пигментированное (от жёлтого до тёмно-коричневого цвета). Поверхность таких пятен гладкая, блестящая. Пигментированное пятно особенно часто встречается на апроксимальных поверхностях зубов и легко обнаруживается при отсутствии смежного зуба. При использовании метода витального окрашивания пигментированное пятно слабо воспринимает краситель или вообще не окрашивается. В области фиссур очаг приостановившегося кариеса практически не удаётся отличить от алиментарной пигментации складок эмали.

Потемнение цвета пятна объясняется прежде всего накоплением пигментов, образуемых бактериями рода Bacteroides — B. melaninogenicus, B. intermedius (все штаммы), B. denticola и B. loescheii (большее число штаммов). Бактероиды полости рта человека синтезируют только пигмент от коричневого до чёрного цвета, концентрация которого в пятне и определяет насыщенность тона — от жёлтого до почти чёрного. Данный пигмент не является меланином, как полагали ранее. Химически он идентифицирован как смесь протогема и протопорфирина (Shah et al., 1979). В культуре оральные бактероиды лучше всего образуют этот пигмент на среде, содержащей лаковую (гемолизированную) кровь, и для его появления требуется довольно продолжительное время — до 14 суток.

Пигментированные пятна крупных размеров всегда сопровождаются разрушением твёрдых тканей зуба.

Микроморфологическая картина. В стадии белого пятна изменения развиваются только в поверхностных слоях эмали. Глубокие слои эмали и дентин при этом остаются интактными. При наличии пигментированного пятна патологический процесс обнаруживается не только в эмали, но и в дентине (так называемые мёртвые пути).

В эмали в стадиях белого и пигментированного пятен последовательно развиваются однотипные изменения:

  1. Деминерализация и деструкция межпризменного вещества с расширением межпризменных пространств и заселением их микроорганизмами.
  2. Смещение эмалевых призм друг относительно друга и, вследствие этого, нарушение упорядоченности в расположении призм.
  3. Деминерализация и деструкция эмалевых призм с последующим заселением детрита микроорганизмами.

В стадии пигментированного пятна кариозный процесс может регрессировать или приостанавливаться (приостановившийся кариес). Пятно при этом соответственно исчезает или приобретает чёткие контуры.

Мёртвые пути в дентине. В дентине в проекции пигментированного кариозного пятна образуются участки, которые на шлифе зуба в проходящем свете выглядят как тёмные полосы. Они получили название мёртвых путей. Мёртвые пути в дентине особенно хорошо заметны при поверхностном кариесе. В основе образования мёртвых путей лежат альтеративные изменения в отростках одонтобластов, часть из которых разрушается, испытывая влияние микробных токсинов, диффундирующих из поражённой эмали в дентин. Дентинные канальцы оказываются блокированными детритом, постепенно подвергающимся петрификации (интратубулярный склероз дентина). Формирование мёртвых путей является компенсаторным процессом, ограничивающим негативное влияние микробных токсинов на пульпу зуба.

Поверхностный кариес (caries superficialis)

Макроморфологическая картина. Поверхностный кариес характеризуется образованием полости, локализованной в пределах эмали. Целостность дентинно-эмалевого соединения не нарушена. При быстропрогрессирующем кариесе дефект имеет округлую или овальную форму с неровными зазубренными краями, по цвету мало отличается от непоражённой эмали. Дно и стенки достаточно плотные, шероховатые. При медленнопрогрессирующем поверхностном кариесе стенки и дно полости коричневого или желтовато-коричневого цвета, плотные. Дефект имеет обычно чёткие сферические очертания.

Микроморфологическая картина. Изменения в эмали и дентине аналогичны таковым при начальном кариесе, только более выражены. Стенки и дно полости покрыты колониями микроорганизмов (грам-позитивные бактерии, как правило, базофильны, т.е. в препаратах, окрашенных гематоксилином и эозином, они воспринимают гематоксилин и выглядят тёмно-синими). Часть микроорганизмов выявляется в толще гипоминерализованной эмали; они располагаются в разрыхленном межпризменном веществе, менее устойчивом к потере минеральных солей по сравнению с веществом призм. Межпризменные пространства расширены.

Эмалевые призмы также подвергаются деминерализации. Из-за растворения минеральных солей поперечная исчерченность призм становится более отчётливой. Поперечная исчерченность призм в виде чередования светлых и тёмных полос с интервалом 4 мкм является признаком их нормальной структуры и отражает суточный ритм процессов минерализации эмали в ходе амелогенеза. Поскольку в тёмных участках призм минеральных компонентов меньше, при развитии кариеса они легче растворяются, и эти участки выглядят ещё темнее, чем в норме. По этой же причине вследствие преимущественной гипоминерализации межпризменного вещества, эмалевые призмы становятся более контрастными по сравнению с межпризменным веществом. По мере прогрессии кариозного процесса, разрушения межпризменного вещества и расширения межпризменных пространств, нарушается расположение призм, они смещаются друг относительно друга. В конечном итоге призмы разрушаются.

При замедлении кариозного процесса размягчённый участок эмали подвергается реминерализации и твердеет, при прогрессировании процесс переходит в следующую стадию — стадию среднего кариеса. Реминерализация эмали, особенно поверхностных её слоёв, связана прежде всего с действием слюны; реминерализация дентина обусловлена влиянием фосфатаз, синтезируемых одонтобластами, через отростки которых эти ферменты поступают в дентинную жидкость периодонтобластического пространства трубочек. Поэтому выраженные дистрофические изменения одонтобластов и их гибель приводят к снижению или выпадению процессов реминерализации дентина, что способствует активизации кариеса.

Средний кариес (caries media)

Макроморфологическая картина. При среднем кариесе дно полостного дефекта представлено дентином. Дентинно-эмалевое соединение разрушается и процесс переходит с эмали на дентин. В типичных случаях кариозная полость имеет форму конуса, вершиной обращённого к полости зуба, а основанием — к его поверхности. Края полости, как правило, чёткие, а её стенки отвесные плотные, в различной степени пигментированые.

Микроморфологическая картина. Дно кариозной полости при среднем кариесе представлено четырьмя основными зонами:

1. Зона размягчённого дентина. Размягчённый дентин практически полностью лишён минеральных веществ; дентинные трубочки резко расширены и заполнены колониями микроорганизмов, под влиянием которых разрушается органическая «начинка» трубочек (отростки одонтобластов, нервные волокна, коллагеновые фибриллы). Распаду отростков одонтобластов предшествуют дистрофические изменения в них и фрагментация. Размягчённый дентин покрыт более или менее выраженным слоем детрита (некротических масс), населённого множеством микроорганизмов. Некоторые авторы расценивают его как самостоятельную зону (зону некроза).

2. Зона неизменённого дентина. Дентин, расположенный между размягчённым и прозрачным слоями, неизменённым можно назвать условно. В отличие от эмали, дентин характеризуется значительно более выраженной проницаемостью из-за наличия дентинных трубочек. Кариесогенная микрофлора, миновав дентинно-эмалевую границу, начинает быстро заселять дентинные трубочки и перемещаться по ним в направлении пульпы. При этом происходит разрушение органического содержимого трубочек.

3. Зона прозрачного дентина. Прозрачный (склерозированный) дентин образуется вследствие его гиперминерализации. Прозрачным он назван потому, что участки склерозированного дентина на шлифах зубов прозрачные или полупрозрачные. Образование пояса склерозированного дентина при кариесе является компенсаторным процессом. Склероз резко снижает проницаемость дентина за счёт блокады дентинных трубочек, и следовательно, препятствует распространению микроорганизмов и прогрессированию кариозного процесса. Протективный эффект склерозированного дентина распространяется также на пульпу. Прекращение или выраженное уменьшение поступления в пульпу зуба продуктов метаболизма микрофлоры и тканевого распада пролонгирует её жизнеспособность. Прозрачный дентин не успевает образоваться в случае быстропрогрессирующего (острого или острейшего) кариеса.

Различают физиологический (как проявление старения дентина) и патологический (при ряде заболеваний, в том числе и при кариесе) склероз дентина. Можно выделить два варианта уплотнения дентина: перитубулярный и интратубулярный. Перитубулярный склероз развивается в результате отложения дентина вокруг дентинных трубочек. Просвет трубочек при этом суживается (стеноз), а затем полностью исчезает (облитерация). По мере усиления выраженности стеноза отросток одонтобласта и нервное волокно атрофируются (прессогенная атрофия). При интратубулярном склерозе обызвествлению подвергается содержимое трубочки. Стеноз не предшествует облитерации её просвета. В свою очередь интратубулярный вариант может реализоваться двумя путями. Первый путь начинается с обызвествления периодонтобластического пространства; кальциноз отростка одонтобласта при этом развивается позже. Второй путь интратубулярного склероза характеризуется первичным обызвествлением отростка одонтобласта с последующей минерализацией периодонтобластического пространства.

4. Зона репаративного дентина. Репаративный (третичный, заместительный, вторичный иррегулярный) дентин образуется одонтобластами со стороны пульпы зуба локально в проекции кариозной полости. Отложение репаративного дентина является компенсаторным процессом, поскольку он укрепляет дно кариозной полости и тем самым препятствует прогрессированию кариеса. Этой же цели служит особая микроструктура репаративного дентина (обычно он неравномерно и слабо минерализован, характеризуется неправильным ходом или даже отсутствием дентинных трубочек), а также формирование париетальных, интрапульпарных и интрамуральных дентиклей. Репаративный дентин начинает откладываться спустя примерно 30 суток после препарирования зуба, его образование протекает со средней скоростью около 1,5 мкм/сут (более высокой в первые 7 недель и резко снижающейся в дальнейшем).

Глубокий кариес (caries profunda)

Макроморфологическая картина. Глубокий кариес характеризуется обширной зоной разрушения твёрдых тканей зуба с формированием дефекта больших размеров, который называют каверной. Дном каверны является, как правило, узкий слой дентина, при перфорации которого происходит вскрытие полости зуба (перфоративный кариес). При медленнопрогрессирующем глубоком кариесе каверна имеет широкое входное отверстие, обычно правильной формы. Стенки полости отвесные, дно шероховатое; стенки и дно плотные, в различной степени пигментированные. При наличии такой полости даже без лечения процесс длительное время может не осложняться пульпитом. В случае быстропрогрессирующего кариеса полость имеет неровные нависающие (подрытые) хрупкие края эмали, иногда с меловидными изменениями. Форма её неправильная. Содержимое каверны — грязно-серый детрит с неприятным запахом. Дентин стенок податлив, легко удаляется, нередко пластами. Дно неровное ступенчатое.

Микроморфологическая картина. Дно каверны при глубоком кариесе представлено двумя небольшими слоями: (1) размягчённым и (2) гиперминерализованным репаративным дентином. По мере прогрессирования процесса слой репаративного дентина истончается и исчезает.

Особенности кариеса у детей

Кариес развивается у детей после 2—3 лет жизни. В возрасте до 2 лет он встречается крайне редко. Чаще поражаются вестибулярная поверхность и пришеечная область молочных резцов верхней челюсти, а также жевательная поверхность моляров.

Важнейшими условиями развития кариеса у детей являются меньшая минерализация твёрдых тканей по сравнению с тканями зуба взрослого организма, аномальное развитие твёрдых тканей вследствие тяжёлых заболеваний матери в период беременности или как результат отягощённой наследственности. В более позднем возрасте играют роль кариесогенная диета, дефицит фтора, недостаточный уход за полостью рта или его отсутствие.

Для детского возраста характерны такие формы кариеса как циркулярный кариес, кариес иммунных зон зуба (бугров, режущего края, вестибулярных и язычных поверхностей).

В детском возрасте выделяют три степени активности кариозного процесса: первую, вторую и третью (и соответственно, высокую, среднюю и низкую резистентность твёрдых тканей к кариесу). Первая степень активности (компенсированная форма) кариеса у детей дошкольного возраста отличается более поздним развитием процесса (после 4 лет жизни), локализацией на апроксимальных поверхностях молочных моляров. Эмаль в краях полости плотная, патологически изменённый дентин также плотный, тёмного цвета. У более старших детей отсутствуют начальные формы кариеса, выявленные с помощью витального окрашивания. Кариес имеет медленнопрогрессирующее течение. При третьей степени активности (декомпенсированная форма) кариеса обнаруживаются множественные меловые пятна. Процесс локализуется в области иммунных зон зуба с обилием светлого влажного дентина и хрупкими острыми краями эмали. У детей дошкольного возраста третья степень активности кариеса отличается локализацией очагов поражения в порочно развитых зубах, а также на апроксимальных поверхностях зуба. Кариес обнаруживается даже у детей до 2 лет жизни, часто в стадии осложнения пульпитом или периодонтитом. Вовлечение в процесс всех поверхностей зуба обусловливает плохую фиксацию пломб и раннюю потерю зубов. Изменения зубов у ребёнка при второй степени активности (субкомпенсированная форма) кариеса занимают промежуточное положение между описанными выше компенсированной и декомпенсированной формами.

Некариозные поражения твёрдых тканей зуба

Основная статья: Некариозные поражения зубов

К некариозным поражениям твёрдых тканей зуба, как следует из названия, относятся все формы патологии этих тканей за исключением кариеса.

Классификация

I. По характеру патологического процесса (клинико-морфологическая классификация) целесообразно выделять 4 группы некариозных поражений твёрдых тканей зуба:

  1. Наследственные дисплазии твёрдых тканей зуба
  2. Аномалии твёрдых тканей у детей при ряде врождённых заболеваний (инфекционных или неинфекционных, наследственных или приобретённых во внутриутробном периоде)
  3. Патология стираемости зубов (пониженная стираемость молочных зубов; повышенная стираемость молочных и постоянных зубов)
  4. Патология твёрдых тканей зуба, обусловленная внешними факторами.

II. В зависимости от сроков развития заболевания выделяют две группы некариозных поражений твёрдых тканей:

  1. Поражения, формирующиеся до прорезывания зубов (наследственные и приобретённые дисплазии, гиперплазия и гипоплазия твёрдых тканей, а также эндемический и спорадический флюороз).
  2. Поражения, развивающиеся после прорезывания зубов (патология стираемости зубов, клиновидные дефекты, эрозия и кислотный некроз, а также травматические повреждения зубов, ятрогенная и профессиональная формы флюороза).

Общие изменения твёрдых тканей при некариозных поражениях зубов

К наиболее распространённым типовым патологическим процессам, развивающимся в твёрдых тканях зубов при заболеваниях некариозного характера, относятся следующие:

  • Гипоплазия
  • Гиперплазия
  • Дисплазия
  • Некроз
  • Склероз.

Наибольшее значение среди этих изменений имеет гипоплазия.

Гипоплазия (hypoplasia)

Основная статья: Гипоплазия зубов

Гипоплазией называют наследственное или приобретённое недоразвитие твёрдых тканей зуба. Гипоплазия твёрдых тканей может сочетаться с их дисплазией и лежит в основе многих некариозных заболеваний зубов, таких как несовершенный амелогенез, изменения зубов при позднем врождённом сифилисе (зубы Хатчинсона и Фурнье), системная неспецифическая гипоплазия, местная гипоплазия зубов и другие.

Классификация:

I. Наличие наследуемого дефекта гена (генов)

  1. Наследственная гипоплазия
  2. Приобретённая гипоплазия (приобретённая в пренатальном периоде и приобретённая в постнатальном периоде онтогенеза).

II. Распространённость процесса

  1. Системная гипоплазия
  2. Местная (очаговая) гипоплазия.

III. Вовлечение тех или иных твёрдых тканей

  1. Гипоплазия эмали
  2. Гипоплазия дентина
  3. Гипоплазия цемента.

IV. Поражение первой или второй генерации зубов

  1. Гипоплазия молочных зубов
  2. Гипоплазия постоянных зубов.

Наследственная гипоплазия твёрдых тканей связана с наследуемым (передающимся от родителей потомству в составе генома гамет) дефектом гена (генов) и сочетается с дисплазией тканей зуба. Поражение отмечается уже в молочных зубах. Встречается этот тип изменений при несовершенном амелогенезе.

Приобретённая гипоплазия не связана с наследуемым генетическим дефектом. Она может формироваться во внутриутробном (пренатальном) периоде, и тогда патологический процесс имеет врождённый характер. Поражение выявляется также в молочных зубах. Типичными примерами этого являются изменение зубов при позднем врождённом сифилисе или так называемые «тетрациклиновые зубы».

Приобретённая гипоплазия может быть связана и с процессами, развитие которых происходит во внеутробном периоде (в постнатальном онтогенезе). При этом поражаются постоянные зубы. Так возникает гипоплазия твёрдых тканей зуба после перенесённых в детстве различных тяжёлых заболеваний, при рахите, гипофизарной микросомии, гипотиреозе, гипопаратиреозе, а также у детей при сидроме мальдигестии-мальабсорбции.

Установлена закономерность поражения зубов в зависимости от того, в каком периоде онтогенеза воздействуют повреждающие факторы:

  • При наследственной патологии происходит одновременное поражение всех зубов.
  • При воздействии патогена в пренатальном периоде поражается резцовая треть коронок фронтальных зубов, особенно центральных резцов.
  • При воздействии патогена в первые пять месяцев внеутробной жизни поражается пришеечная область коронок фронтальных зубов и жевательная поверхность моляров, особенно бугры шестых зубов (их формирование начинается в этом возрасте).
  • При действии повреждающего фактора на 6—7 мес. внеутробной жизни страдают молочные моляры и первые постоянные зубы.
  • Влияние патогена на 8—9 мес. постнатального онтогенеза (время начала формирования вторых и третьих зубов и продолжения развития центральных резцов и шестых зубов) приводит к поражению режущего края боковых резцов и клыков, а также экватора коронок центральных резцов и первых моляров.
  • Влияние патогена в возрасте 2—3 лет приводит к изменению постоянных фронтальных зубов в пришеечной области.
  • При действии повреждающего фактора в возрасте 4 лет происходит поражение коронок постоянных премоляров и второго постоянного моляра.

Чем длительнее период воздействия патогена, тем больший объём твёрдых тканей и большее число зубов вовлекается в патологический процесс. Чем тяжелее протекает фоновое заболевание, тем выраженнее недоразвитие твёрдых тканей.

Гиперплазия (hyperplasia)

Гиперплазия — избыточное образование твёрдых тканей зуба неопухолевого характера. Она может быть наследственной или приобретённой. Примером наследственной гиперплазии твёрдых тканей являются эмалевые капли (очаговая гиперплазия эмали или сочетанная гиперплазия эмали и дентина). Примером приобретённой гиперплазии твёрдых тканей служит избыточное образование цемента (гиперцементоз) при гигантизме и акромегалии.

«Эмалевые капли» — очаговая гиперплазия эмали или эмали и дентина одновременно. Они встречаются у 1,5% населения. Очаги гиперплазированной эмали локализуются в пришеечной области, размером до 0,5 см в диаметре. Часто прикрыты десной. Внешний вид эмали таких капель обычный. Структура эмали в очагах гиперплазии сохранна. Различают два вида эмалевых капель: (1) капли, представленные только эмалью зуба и (2) капли, образованные эмалью и дентином. Дентин при этом расположен в центральной части капли; строение его также не отличается от нормы.

Дисплазия (dysplasia)

Дисплазия — нарушение созревания (дифференцировки) твёрдых тканей зуба.

В целом под дисплазией понимают нарушение дифференцировки любых структур. Различают дисплазию клеток (нарушение созревания клеток), что особенно характерно для предопухолевых и опухолевых процессов, и дисплазию тканей (нарушение созревания тканей). При тканевой дисплазии может не развиваться дисплазии клеток, образующих данную ткань. В некоторых случаях тканевая и клеточная дисплазии сочетаются. Дисплазия твёрдых тканей зуба относится к тканевой форме дисплазии.

Дисплазия твёрдых тканей зуба встречается прежде всего при таких наследственных заболеваниях как болезнь Стейнтона—Капдепона, несовершенный амелогенез и несовершенный дентиногенез.

Некроз (necrosis)

Некроз — разрушение твёрдых тканей зуба. В контексте некариозной патологии зубов имеется в виду не любой некроз, а разрушение (деструкция) твёрдых тканей немикробного происхождения. Данный типовой процесс встречается как при наследственных заболеваниях, так и в случае приобретённых форм некариозной патологии. Разрушение твёрдых тканей в виде их интенсивного стирания характерно, в частности, для болезни Стейнтона—Капдепона («бескоронковые зубы»), для флюороза и мраморной болезни, а также для такого профессионального заболевания как кислотный некроз зубов.

Необходимо обратить внимание на то, что термины деструкция и некроз не являются синонимами. Понятие деструкция объединяет все формы разрушения биологических структур, в том числе и некроз.

Склероз (sclerosis)

Склероз — патологическое уплотнение твёрдых тканей зуба.

Здесь термин «склероз» используется в широком значении: склероз (от греч. scleros — плотный) как любое патологическое уплотнение ткани. Под склерозом в узком значении понимают уплотнение за счёт разрастания грубоволокнистой соединительной (рубцовой) ткани, т.е. фибросклероз (рубцевание).

Склероз твёрдых тканей зуба характеризуется их гиперминерализацией. Эти изменения отмечаются при флюорозе и мраморной болезни, а также определяют пониженную стираемость молочных зубов.

Наследственные дисплазии твёрдых тканей зуба

Болезнь Стейнтона—Капдепона

Болезнь Сте́йнтона—Капдепо́на (odontogenesis imperfecta, мезоэктодермальная одонтопатия, morbus Stainton—Capdepont) [C. W. Stainton, 1892; C. Capdepont, 1905] — наследственное нарушение развития (дисплазия) эмали и дентина. Мужчины и женщины болеют одинаково часто. Страдают как молочные, так и постоянные зубы. Иногда заболевание ярко проявляется в молочных зубах и незначительно в постоянных. Зубы при болезни Стейнтона—Капдепона редко поражаются кариесом.

Макроморфологическая картина. Коронки зубов нормальной величины и формы, прорезываются в обычные сроки. Окраска эмали коричневая, поэтому заболевание называют также наследственным потемнением зубов. Практически сразу после прорезывания твёрдые ткани быстро стираются («бескоронковые зубы»). Поверхность стирания блестящая, плоская, гладкая, словно отполированная. Дентин прозрачный или окрашенный в розовый, красный или фиолетовый цвет. Изменены форма и длина корней: встречаются зубы с тонкими или утолщенными корнями. Утолщение корней происходит за счёт гиперцементоза. Полость зуба и каналы корня, как правило, облитерированы.

Микроморфологическая картина. Эмаль с тонкими призмами, широкими межпризменными пространствами. Характерны очаги бесструктурной эмали. В дентине число канальцев резко уменьшено, они неравномерной толщины, встречаются гигантские канальцы, заполненные кровью, продукты распада которой окрашивают дентин. Предентин (парапульпарный дентин), как правило, отсутствует. Отмечается гипоминерализация дентина по сравнению с нормой. Облитерация полости зуба и каналов корня происходит за счёт репаративного дентина. Одонтобласты находятся в состоянии гидропической дистрофии, нарушена их ориентация. Встречаются клетки, лишённые отростков. Выявляются гиповаскуляризация и фиброз пульпы. В цементе обнаруживаются мозаичные изменения в виде его очаговой резорбции и гиперцементоза.

Несовершенный амелогенез

Несовершенный амелогенез (коричневая дистрофия эмали, amelogenesis imperfecta) характеризуется наследственным нарушением развития только эмали (наследственная дисплазия эмали). Кариес обнаруживается только в зубах, на которых эмалевый покров отсутствует.

Классификация (по Н. М. Чупрыниной). Выделяют четыре формы заболевания:

  • 1 форма — зубы нормальной величины и формы, эмаль гладкая блестящая жёлтого или коричневого цвета.
  • 2 форма — вначале эмаль нормального цвета, через 1—3 года становится матовой, затем светло-коричневой, на поверхности появляются трещины, вследствие чего она становится шероховатой, позже эмаль утрачивается частично или полностью. Дентин светло- или тёмно-коричневого цвета.
  • 3 форма — зубы нормальной величины, прорезываются в срок. Эмаль белого цвета, но со множеством борозд без определённой ориентации. Эмаль на всех зубах быстро исчезает и обнажает коричневый дентин, имеющий нормальную микроструктуру.
  • 4 форма — форма и величина зубов обычные. Эмаль в момент прорезывания меловидная, лишённая блеска, местами отсутствует. При механическом воздействии она легко отделяется от дентина.

Макроморфологическая картина. Эмаль имеет, как правило, сморщенную поверхность, зубы нередко уменьшены (микродентия) вследствие истончения (гипоплазии) эмали, форма их цилиндрическая. Характерна коричневая, иногда жёлтая, окраска эмали без блеска. Интенсивность окраски усиливается от резцов к молярам. Режущий край резцов закруглён. Бугры премоляров и моляров имеют вид шипов. На поверхности эмали множество бороздок различной глубины и протяжённости, идущих параллельно оси зуба от его шейки к режущему краю, значительно реже бороздки располагаются параллельно режущему краю (при бороздчатой форме системной неспецифической гипоплазии бороздки на эмали всегда расположены горизонтально с одинаковой локализацией на зубах одного периода развития). Форма и длина корней, форма полости зуба и каналов корней в пределах нормы. Облитерации каналов не отмечается.

Микроморфологическая картина. В эмали нарушена ориентация призм, межпризменные пространства расширены, усилена поперечная исчерченность призм. Обнаруживаются очаги бесструктурного строения (отсутствие призм). В целом отмечается гипоминерализациция эмали. Дентин нормального строения с признаками гиперминерализации.

Несовершенный дентиногенез

Несовершенный дентиногенез (dentinogenesis imperfecta) — наследственное нарушение развития (дисплазия) дентина. Нередко оно сочетается с несовершенным остеогенезом. Несовершенным остеогенезом (osteogenesis imperfecta) называется заболевание, проявляющееся в типичных случаях следующими признаками: (1) множественными патологические переломами костей, нередко выявляемых уже при рождении; (2) голубым цветом склер, вследствие чего заболевание иногда называют «синдромом голубых склер»; (3) нарушением развития зубов в виде несовершенного дентиногенеза (25% случаев несовершенного остеогенеза сочетаются с несовершенным дентиногенезом).

Макроморфологическая картина. Поражены, как правило, все зубы (кроме поздних форм несовершенного остеогенеза). Коронки зубов нормальной величины и правильной формы. Цвет их может быть не изменён, но в ряде случаев они становятся жёлтыми, коричневыми или почти чёрными. Характерны полупрозрачные коронки жёлтого цвета («янтарные» зубы). Поверхность зубов гладкая. Твёрдые ткани легко поддаются обработке режущими инструментами. Непрочность дентинно-эмалевого соединения приводит к отколу эмали. Полость зуба может быть деформирована или подвергаться облитерации. В отличие от несовершенного амелогенеза корни зубов при несовершенном дентиногенезе истончены и укорочены, вследствие чего зубы становятся подвижными и рано выпадают. Истончение корней придаёт им типичную для этого заболевания заострённую форму. Каналы корня облитерированы. Иногда корни отсутствуют.

Микроморфологическая картина. Структура эмали не нарушена. В дентине выявляются значительные изменения в виде неправильного хода трубочек, их неравномерную концентрацию, очаговые расширения и сужения трубочек на протяжении. В некоторых участках дентина трубочки отсутствуют. Часть дентинных трубочек лишена отростка одонтобласта, что связывают с его гибелью. В пульпе развиваются реактивные изменения в виде дистрофических, склеротических и атрофических процессов. Полная атрофия пульпы происходит в случае прогрессирующей облитерации полости зуба. Изменения могут быть также выявлены в окружающей зуб костной ткани челюсти. Они являются отражением несовершенного остеогенеза у этих больных. Костная ткань гипоминерализована, по сравнению с нормальной костью в ней больше остеоида, поэтому при рентгенологическом исследовании челюстных костей вокруг поражённых корней выявляются очаговые просветления с чёткими контурами, напоминающие кисты.

Аномалии твёрдых тканей у детей при ряде врождённых заболеваний

1. Зубы Ха́тчинсона (Гетчинсона) и Фурнье́ при позднем врождённом сифилисе. Зубами Хатчинсона называют верхние центральные резцы бочкообразной формы с полулунной выемкой на режущем крае. Бочкообразную форму они приобретают потому, что их размер на уровне шейки больше (не менее чем на 2 мм), чем у режущего края. В целом такие резцы меньше по сравнению с нормальными (микродентия), между резцами формируется широкая щель (диастема). Микродентия связана с гипоплазией твёрдых тканей. В ряде случаев эмаль частично отсутствует, особенно в середине режущего края. Зубы Фурнье — верхние центральные резцы, аналогичные зубам Хатчинсона, но без полулунной выемки на режущем крае, имеют отвёрткообразную форму. Изменения верхних центральных резцов по типу зубов Хатчинсона и Фурнье могут встречаться также при несифилитических формах гипоплазии твёрдых тканей.

2. Зубы при врождённой порфирии. Твёрдые ткани зуба поражаются при одном из вариантов эритропоэтических порфирий — эритропоэтической уропорфирии (порфирии Гюнтера). Она сопровождается изменением цвета зубов, вплоть до тёмно-коричневого окрашивания эмали.

3. Зубы при остеопетрозе (мраморной болезни, болезни Альберс-Шёнберга). При остеопетрозе аутосомно-рецессивного типа (злокачественном остеопетрозе), основным признаком которого является гипопластическая анемия (остеосклеротическая анемия), также отмечается позднее прорезывание зубов вследствие уплотнения челюстных костей. Сразу после прорезывания эмаль утрачивает блеск, становится хрупкой. Зубы быстро разрушаются. При остеопетрозе аутосомно-доминантного типа (доброкачественном остеопетрозе) существенного изменения зубов не происходит.

4. Зубы при гемолитической анемии в детском возрасте. При этом происходит изменение цвета эмали зубов в результате накопления в ней продуктов распада гемоглобина (описаны зубы серого, серо-синего и коричневого цвета).

5. Изменения зубов при некоторых вариантах эктодермальной дисплазии (например, формирование так называемых «зубов вампира» — зубов с коронками шиповидной формы).

Патология стираемости зубов

Стираемость зубов — утрата твёрдых тканей с поверхности зуба, обусловленная процессом жевания.

Различают (1) физиологическую стираемость зубов и (2) её нарушения (патология стираемости зубов). Физиологическая стираемость связана с возрастными изменениями твёрдых тканей, их механическим износом. К 40 годам появляется небольшая стёртость эмали, к 50—60 годам — значительная убыль бугров премоляров и моляров. У резцов на месте режущего края вследствие стираемости может образоваться площадка; при этом снижается высота коронки. Физиологическая убыль твёрдых тканей идёт медленно и со стороны пульпы откладывается слой репаративного дентина. Стираются также бугры клыков. Из-за физиологической подвижности зубов стиранию подвергается также эмаль апроксимальных поверхностей, в результате чего образуется небольшая площадка в месте соприкосновения (точечного контакта) соседних зубов.

Патология стираемости зубов представлена двумя формами: (1) пониженной стираемостью молочных зубов и (2) повышенной стираемостью молочных и постоянных зубов.

Выделяют 3 степени повышенной стираемости зубов:

  • 1 степень — незначительное стирание эмали бугров и режущего края.
  • 2 степень — обнажение дентина при стирании эмали на буграх и режущем крае.
  • 3 степень — стирание эмали и дентина до уровня полости зуба.

Патология твёрдых тканей, обусловленная внешними факторами

1. Одонтопатия при флюорозе.

2. Системная неспецифическая гипоплазия зубов (развивающаяся под влиянием внешних факторов). При этом происходит недоразвитие твёрдых тканей всех или почти всех зубов. Зубы уменьшены (микродентия).

3. «Тетрациклиновые» зубы — вариант системной неспецифической гипоплазии зубов, обусловленный приёмом тетрациклинов матерью во время беременности или ребёнком в первые годы жизни.

4. Очаговая (местная) гипоплазия зубов — недоразвитие одного или нескольких зубов, формирующееся под воздействием внешнего патогена (например, при травме). Местная гипоплазия наиболее часто встречается у малых коренных зубов. Это объясняется тем, что их зачатки расположены между корнями молочных моляров и испытывают механическое давление со стороны последних при жевании.

5. Клиновидные дефекты — углубления клиновидной формы в пришеечной области на вестибулярной поверхности зубов.

6. Эрозия зубов — образование на вестибулярной поверхности зуба чашеобразного углубления округло-овальной формы с гладким дном.

7. Кислотный некроз — профессиональное заболевание у рабочих химических производств. Зубы при этом быстро разрушаются парами кислот, насыщающими атмосферу цехов.

8. Травматические повреждения твёрдых тканей зуба. Острая травма — перелом зуба; пример хронической травмы — узурация режущего края у курильщиков трубок и портных, перекусывающих зубами нитки.

Флюороз (гиперфтороз, синдром Спайрэ)

Флюороз — микроэлементоз, связанный с избыточным поступлением в организм соединений фтора (хроническая интоксикация фтором). Термин флюороз происходит от лат. fluor — фтор. Поражаются все органы, но в первую очередь твёрдые ткани зуба и костная ткань.

Формы флюороза

1. Эндемическая форма обусловлена употреблением воды с повышенным содержанием фтора — более 2 мг/л (оптимальная концентрация 1,00,2 мг/л). В основном поражаются постоянные зубы у детей (молочные редко), живущих с рождения в эндемическом очаге или поселившихся там в возрасте до 3—4 лет. При незначительном увеличении содержания фтора в воде страдают только резцы. Нормально сформированные зубы у взрослых, переселившихся в эндемический очаг, поражаются только в том случае, если концентрация фтора в воде превышает 6 мг/л. В странах с жарким климатом флюороз может развиться при умеренной концентрации фтора в воде (0,5—0,7 мг/л), что связано с повышенным потреблением воды.

2. Спорадическая форма развивается у ослабленных детей при нормальной концентрации фтора в питьевой воде (патогенез этой формы не ясен).

3. Профессиональная форма встречается у рабочих ряда производств. Случаи профессионального флюороза отмечены на некоторых алюминиевых заводах Швейцарии (1976—1978), где рабочие электролизных цехов, оснащённых открытыми печами, контактировали с соединениями фтора. Ранее (1932) описаны застарелые случаи профессионального флюороза у рабочих, занятых на криолитном производстве.

4. Ятрогенная форма отмечена при длительном применении с лечебной целью фторсодержащих препаратов, например, при лечении остеопороза.

Одонтопатия при флюорозе

Соединения фтора наиболее токсичны для амелобластов, поэтому страдает в первую очередь эмаль, она становится хрупкой вследствие нарушения процессов амелогенеза.

I. Классификация И. Мюллера, рекомендованная ВОЗ (1975), включает пять форм одонтопатии при флюорозе:

  • 1 форма (сомнительное поражение) — едва заметные белые крапинки на поверхности зубов.
  • 2 форма (очень слабое поражение) — белые матовые пятна занимают до 25% поверхности эмали.
  • 3 форма (слабовыраженное поражение) — белые пятна занимают не более 50% поверхности эмали.
  • 4 форма (умеренновыраженное поражение) — поражено более 50% поверхности эмали; кроме очагов белого цвета появляются коричневые пятна и истёртости эмали.
  • 5 форма (тяжёлое поражение) — изменена вся поверхность эмали; преобладают коричневые пятна, сливающиеся между собой и образующие обширные зоны пигментации; множественные очаги истёртости и эрозии эмали.

II. Классификация одонтопатии при флюорозе по степени поражения:

  • I степень (очень слабое поражение) — единичные очень мелкие пятна белого цвета, занимающие не более 1/3 поверхности эмали.
  • II степень (слабовыраженное поражение) — пятна белого цвета, занимающие до 1/2 поверхности эмали, встречаются мелкие коричневые пятна.
  • III степень (умеренновыраженное поражение) — преобладают крупные, сливающиеся между собой пигментированные пятна (жёлтые, коричневые), охватывающие вместе с очагами белого цвета более 1/2 поверхности эмали (при III степени флюороза деструктивные процессы распространяются на дентин).
  • IV степень (тяжёлое поражение) — наличие эрозий эмали (истёртости, открашивающиеся участки).

III. Клинико-морфологические формы одонтопатии при флюорозе:

  • Штриховая форма — небольшие меловидные полоски вследствие поражения подповерхностных слоёв эмали. Слияние штрихов приводит к формированию пятна, в котором всё же видны полосы.
  • Пятнистая форма — меловидные пятна без полос, множественные, расположенные по всей поверхности зубов, нередко сливающиеся; появляются пятна светло-коричневого цвета. Эмаль в области пятна гладкая, блестящая.
  • Меловидно-крапчатая форма — выраженный полиморфизм очагов поражения. Как правило, вся эмаль имеет матовый вид с чётко отграниченными пигментированными пятнами. Иногда эмаль желтоватого цвета с обилием пятен и точек. В некоторых случаях обнаруживаются поверхностные поражения с убылью эмали глубиной 0,1—0,2 мм и диаметром 1,0—1,5 мм. Происходит быстрое стирание эмали с обнажением коричневого дентина.
  • Эрозивная форма — на фоне выраженной пигментации эмали образуются обширные эрозии. Также характерно стирание эмали и дентина.
  • Деструктивная форма — происходит изменение формы коронок за счёт разрушения и стирания твёрдых тканей. Наблюдается при концентрации фтора в питьевой воде свыше 5 мг/л. Нередко происходит отлом коронок, однако полость зуба не вскрывается, т.к. она частично или полностью замещена иррегулярным дентином.

Микроморфологическая картина. Эмалевые призмы частично разрушаются, расширяются межпризменные пространства, пополнение которых аморфным материалом происходит за счёт резорбирующихся призм. В зоне поражения наблюдается неоднородная минерализация эмали (участки гипоминерализации чередуются с участками гиперминерализации). В дальнейшем усиливаются процессы деминерализации, повышается проницаемость эмали вследствие увеличения объёма микропор (микропространств).

Остеопатия при флюорозе

При флюорозе развивается остеосклероз — уплотнение и утолщение костей, огрубение их структуры. Известно, что включение фторидов в схемы лечения остеопороза высокоэффективно.

Макроморфологическая картина. Происходит утолщение костей с образованием периостальных муфт из новообразованной костной ткани. Связки и сухожилия окостеневают в местах их прикрепления к костям. Формируются костные шпоры. Компактное вещество подвергается губчатой трансформации, несмотря на то, что эта вновь образованная костная ткань откладывается с внешней стороны кости. Через края межпозвонковых дисков перекидываются мостики костной ткани. Характерны костные наросты на телах позвонков.

Микроморфологическая картина. В целом микроскопическая картина неспецифична, поэтому необходимо обнаружение повышенной концентрации фтора в костной ткани. Определяются увеличение объёма губчатой кости, кортикальное разрежение, повышение активности остеокластов и усиление резорбции костной ткани. Кость нередко напоминает изменения при болезни Педжета. Встречаются «остеоидные озёра» — области неминерализованного и гипоминерализованного костного матрикса, а также признаки периостеоцитарного остеолиза.

Кальциноз мягких тканей при флюорозе

Для флюороза характерен метаболический кальциноз различных органов и тканей, прежде всего связок и сухожилий. При этом содержание кальция в сыворотке крови нормальное. С течением времени может развиться вторичный гиперпаратиреоз, вследствие чего формируется гиперкальциемия и известковые метастазы (метастатический кальциноз).

Изменения других тканей при флюорозе

Поражение кожи при флюорозе представлено острой или хронической крапивницей, реже изолированным кожным зудом, себорейным дерматитом и экземой. Характерно поражение ногтей в виде их повышенной ломкости, искривления пластинок, лейконихии, появления борозд Бо—Рейли (поперечных борозд ногтей, или поперечных канавок).

Поражение органов желудочно-кишечного тракта при флюорозе проявляется язвенным стоматитом, запорами и кишечными коликами.

Описаны дистрофические изменения в скелетных мышцах и периферических нервах, что клинически проявляется судорогами (в основном в мышцах бёдер и стоп, чаще по ночам) и парестезиями.

Клиновидные дефекты

Основная причина появления клиновидных дефектов — механическое воздействие от зубной щётки при неправильной чистке зубов. Образование клиновидных дефектов также связывают с заболеваниями ЖКТ и эндокринной системы, при которых происходит нарушение трофики твёрдых тканей зуба. Дефект образуется медленно, в течение нескольких лет.

Макроморфологическая картина. Клиновидные дефекты локализуются в пришеечной области на вестибулярной поверхности зубов. Как правило, они формируются после обнажения шейки зуба, осложняя, таким образом, пародонтоз. Наиболее выражено поражение на клыках и премолярах, т.е. зубах, выступающих из зубного ряда. Стенки дефекта плотные, блестящие, гладкие. Обычно клиновидные дефекты прогрессируют медленно, при этом их контур не изменяется, не возникает распада и размягчения твёрдых тканей. В проекции дефекта со стороны полости зуба откладывается репаративный дентин. Как правило, поражение захватывает группу зубов. По мере приближения к полости зуба становятся видны её контуры, однако она никогда не вскрывается. Дефект может достигнуть такой глубины, что под влиянием механической нагрузки происходит отлом коронки зуба.

Микроморфологическая картина. Выявляется гиперминерализация дентина в зоне поражения со стенозом и облитерацией канальцев, реактивные изменения пульпы (дистрофия одонтобластов, сетчатая атрофия, фиброз и гиалиноз).

Эрозия твёрдых тканей зуба

Эрозией твёрдых тканей зуба называют образование на вестибулярной поверхности зуба чашеобразного углубления округло-овальной формы с гладким дном. Дно эрозии желтоватого цвета. Болеют в основном лица среднего возраста. Поражаются не менее двух симметрично расположенных зубов, прежде всего верхние резцы и клыки. Заболевание прогрессирует очень медленно. Эрозию зуба необходимо дифференцировать с поверхностным кариесом (при наличии эрозии характерна активация кариеса).

Стадии болезни: (1) эрозия эмали и (2) эрозия дентина.

Фазы процесса: (1) активная фаза (обострение) и (2) фаза стабилизации (ремиссия).

Микроморфологическая картина. Изменения начинаются в поверхностном слое эмали, где обнаруживаются обширные бесструктурные зоны. Дентин с признаками гиперминерализации и стенозом канальцев.

См. также

Напишите отзыв о статье "Патологическая анатомия твёрдых тканей зуба"

Литература

  • Авцын А. П., Жаворонков А. А., Риш М. А., Строчкова Л. С. Микроэлементозы человека.— М., 1991.
  • Быков В. Л. Гистология и эмбриология органов полости рта человека.— СПб, 1998.
  • Зиновьев А. С., Кононов А. В., Каптерина Л. Д. Клиническая патология орофациальной области и шеи.— Омск, 1999.
  • Куликов Л. С., Кременецкая Л. Е., Фрейнд Г. Г., Крючков А. Н. Руководство к практическим занятиям по курсу орофациальной патологии.— М., 2003.
  • Справочник по стоматологии / Под ред. А. И. Рыбакова.— М., 1993.
  • Струков А. И., Серов В. В. Патологическая анатомия.— М., 1995.

Отрывок, характеризующий Патологическая анатомия твёрдых тканей зуба

В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.


Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.


Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Патологическая_анатомия_твёрдых_тканей_зуба&oldid=68075425»