Педди, Джек

Джек Педди
Общая информация
Полное имя	Джон Хоуп Педди
Родился	3 марта 1876(1876-03-03) Глазго, Шотландия
Умер	20 октября 1928(1928-10-20) (52 года) Детройт, США
Гражданство	Шотландия
Рост	180 см
Позиция	нападающий
Карьера
Молодёжные клубы
	Бенберб
Клубная карьера*
1895—1897	Терд Ланарк	? (11)
1897—1902	Ньюкасл Юнайтед	125 (74)
1902—1907	Манчестер Юнайтед	112 (52)
1903—1904	→  Плимут Аргайл	40 (14)
1907—1911	Харт оф Мидлотиан	23 (5)
1895—1911	Всего за карьеру	300+ (156)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Джон Хо́уп Пе́дди (англ. John Hope Peddie; 3 марта 1876, Глазго, Шотландия — 20 октября 1928, Детройт, США), более известный как Джек Пе́дди (англ. Jack Peddie) — шотландский футболист, нападающий. Наиболее известен по своим выступлениям за английские клубы «Ньюкасл Юнайтед» и «Манчестер Юнайтед».

Статистика выступлений

Клубная карьера

Клуб	Сезон	Лига		Кубки		Прочие		Итого
		Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
Терд Ланарк	1895/96	?	7	?	?	0	0	?	?
	1896/97	?	4	?	?	0	0	?	?
	Итого	?	11	?	?	0	0	?	11+
Ньюкасл Юнайтед	1897/98	20	17	3	2	1	0	24	19
	1898/99	29	18	2	2	0	0	31	20
	1899/00	27	15	2	1	0	0	29	16
	1900/01	33	16	1	1	0	0	34	17
	1901/02	16	8	2	0	0	0	18	8
	Итого	125	74	10	6	1	0	136	80
Манчестер Юнайтед	1902/03	30	11	6	4	0	0	36	15
	1903/04	0	0	0	0	0	0	0	0
	1904/05	32	17	0	0	0	0	32	17
	1905/06	34	18	3	2	0	0	37	20
	1906/07	16	6	0	0	0	0	16	6
	Итого	112	52	9	6	0	0	121	58
→ Плимут Аргайл	1903/04	40	14	6	6	0	0	46	20
	Итого	40	14	6	6	0	0	46	20
Харт оф Мидлотиан	1906/07	?	4	1	1	0	0	?	5
	1907/08	?	1	0	0	0	0	?	1
	1908/09	0	0	0	0	0	0	0	0
	1909/10	0	0	0	0	0	0	0	0
	1910/11	0	0	0	0	0	0	0	0
	Итого	23	5	1	1	0	0	24	6
Всего за карьеру		300+	156	26+	19+	1	0	327+	175+

Ссылки

• [www.mufcinfo.com/manupag/a-z_player_archive/a-z_player_archive_pages/peddie_jack.html Профиль футболиста на Mufcinfo.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Педди, Джек

– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.