Первое Тырновское восстание
| Первое Тырновское восстание | |||
 Карта восстания | |||
| Дата |
1598 год | ||
|---|---|---|---|
| Место |
Северо-восточная Болгария | ||
| Причина |
Освобождение Болгарии от Османского владычества | ||
| Итог |
Победа Османской империи | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Первое Тырновское восстание вспыхнуло в 1598 году в районе старой болгарской столицы Тырново, по имени которой оно и было названо. Восстание явилось первым организованным актом болгарского сопротивления во времена османского рабства, со времен окончательного завоевания болгарской земли.
Предпосылки
В 1592 году началась очередная Австро-турецкая война, которая длилась до 1606 года. Австрийские Габсбурги попытались создать широкую антиосманскую христианскую коалицию в которую вошли вассальные османские властители княжества Валахия, Молдова и Семиградье. С целью помочь наступлению войск, австрийцы инспирировали восстания в пограничной с Османской империей областью Банат. Осенью 1594 года объединенные силы во главе с валашским князем Михаем Храбрым напали на османские крепости на Дунае. Вместе с войсками Михая действовала конница в 4000 добровольцев под командованием Дели Марко и Бабы Новака. Конница опустошила города и села под Плевеном и Никополом в Северной Болгарии. Одновременно войска Михая Храброго достигли Адрианополя, сжигая турецкие поселения по пути. Вместе с этими, согласованными с Веной действиями, во многих других местах на Балканах вспыхивают повстанческие действия против поработителей. Весной 1595 года 2000 гайдуков напали на Софию, а в следующем 1596 году шли партизанские действия в районе между Софией и Нишем.
Подготовка восстания
Австрйискими и папскими агентами были привлечены болгарские торговцы в районе Тырново, среди которых были и дубровчане. Действия их по восстанию готовил австрийский агент Джовани Марини. В заговор вошли Тодора Балина из Никопола, Тырновский владыка Дионисий Рали и дубровницкий торговец Павел Джордич. В заговор были привлечены ловечский епископ Теофан, митрополиты рущукский - Йеремия, шуменский - Спиридон и фракийский - Методий, а также дубровницкие братья торговцы Соркочевичи.
Территория предполагавшегося восстания была разделена на несколько районов. Тодор Балин действовал в районе от Никопола до Балканских гор. Петер Джордич работал по подготовке восстание в районе Варны, Шумена и Пловдива, а братья Соркочевичи — в Тырнове и Рущуке. Дубровницкие торговцы и Балин передвигались по стране не вызывая подозрения у властей и могли обсудить дело со многими людьми.
Организаторы восстания рассчитывали на помощь семиградского князя Сигизмунда Батори и австрийского императора Рудольфа II. Последний обещал послать в помощь от 4000 пехоты и 2000 кавалерии, после начала восстание.
Восстание
Поводом к восстанию послужило повторное наступление валашских войск Михая Храброго в Северную Болгарию. Михай разбил под Никополом посланные против него османские части и продвинулся глубоко на территорию противника. Уничтожив Видин, Свиштов, Оряхово, Враца, Плевен и более 2000 сел между Дунаем и Софией, уничтожая турок по пути к Силистре.
Болгары начали восстание в Тырново, где собрали под знамена 12 000 человек. Заговорщики провозгласили болгарским царем Шишмана III прямого или мнимого потомка династии Шишман. Восстание быстро распространилось в другие районы, но османские власти успели жестоко его подавить. После разгрома его руководители бежали в Валахию. Вслед за ними, опасаясь мщения турок, в Валахию бежало по различным данным от 16 000 до 50-60 тысяч болгарских семейств.
Австрийский император не прислал обещанную военную помощь, и восстание должно было рассчитывать только на собственные силы. Это обстоятельство являлось одной из главных причин восстания.
Сведений о восстании сохранилось немного. По косвенным данным можно заключить, что территория восстание охватила районы Софии, Охрида и Ниша. Несмотря на поражение, католическая пропаганда в Болгарии в ближайшие годы была усилена. Деятельность болгар Петра Богдана и Петра Парчовича стала примером этой тенденции в папской внешней политике.
См. также
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Первое Тырновское восстание"
Отрывок, характеризующий Первое Тырновское восстание
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
