Перек, Жорж
Поделись знанием:
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
| Жорж Перек | |
| Georges Perec | |
 Жорж Перек | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Род деятельности: |
писатель, кинорежиссёр |
| Годы творчества: | |
| Премии: |
Премия Ренодо за 1965, премия Медичи за 1978 |
Жорж Пере́к (фр. Georges Perec, 7 марта 1936, Париж — 3 марта 1982, Иври-сюр-Сен, под Парижем) — французский писатель и кинорежиссёр.
Содержание
Биография
Родился в семье еврейских иммигрантов из Польши Ицека-Юдки Переца и Цирл Шулевич, по отцовской линии был в родстве с писателем Ицхоком-Лейбушем Перецом. Призванный в армию, отец погиб от ранения в 1940 году. Большинство родных погибли в гитлеровских лагерях и во время депортации (мать — в Освенциме), поиск их следов, усилие памяти и невозможность их вернуть стали движущей силой прозы Перека.
С 1955 он сотрудничал с журналом «Нувель ревю франсез», с 1966 — член литературной группы УЛИПО, объединявшей поиски писателей и математиков. Многое из написанного Переком напечатано посмертно. В 1982 создана Ассоциация Жоржа Перека, среди прочего она публикует «Тетради», посвященные его биографии и творчеству (издано 9 тематических выпусков).
Является автором романа-липограммы. В сочинённом в 1969 году романе «La Disparition» нет одной из часто встречающихся букв французского языка — «e». По такому же принципу — без буквы «e» — книга была переведена на английский, немецкий и итальянский языки. На русском языке роман издан в 2005 году и получил название «Исчезание», в переводе Валерия Кислова отсутствует буква «о», одна из наиболее часто употребляемых русских букв.
Произведения
- «Вещи» (1965, премия Ренодо)
- «Что за велосипед с хромированным рулем в глубине двора?» (1966)
- «Человек, который спит» (1967)
- «Исчезание» (1969)
- «Преведенее» (1972)
- «Темная лавочка» (1973)
- «Просто пространства» (1974)
- «Дубль-ве, или Воспоминание детства» (1975)
- «Алфавиты» (1976)
- «Я помню» (1978)
- «Жизнь, способ употребления» (1978, премия Медичи)
- «Кунсткамера» (1979)
- «Кроссворды» (1979)
- «Заключение и другие стихи» (1980)
- «Вечность» (1981)
- «Театр 1» (1981)
Посмертно опубликованные:
- «Думать/Классифицировать» (1985)
- «53 дня» (1989)
- «Я родился» (1990)
- «Зимнее путешествие» (1993) и др.
- «Кондотьер» (2012)
Публикации на русском языке
- Вещи. М.: Молодая гвардия, 1967 (пер. Т. Ивановой)
- Тёмная лавочка (1973)// Иностранная литература, 2003, № 12 (пер. И. Радченко)
- Зимнее путешествие (1993)// Французская новелла 1970—1995. М.: РИК "Культура", 1999 (пер. Ю. Стефанова)
- Кунсткамера (1979). СПб.: Аксиома, 2001 (пер. В. Кислова)
- Исчезновение (2001) // Ника-Центр (пер. А.Асташонка-Жгировского)
- W или воспоминание детства. СПб.: изд. Ювента. 2002 (пер. В. Кислова)
- Исчезание. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха. 2005 (пер. В. Кислова)
- Человек, который спит. М.: изд. Флюид. 2006 (пер. В. Кислова)
- Жизнь способ употребления. СПб.: [www.limbakh.ru Издательство Ивана Лимбаха.] 2009 (пер. В.Кислова)
- Увеличение //Антология современной французской драматургии. Т.2. М.: Н.Л.О. 2011 (пер. В.Кислова)
- Просто пространства. СПб.: [www.limbakh.ru/ Издательство Ивана Лимбаха]. 2012 (пер. В.Кислова)
- Думать / Классифицировать: Эссе // Иностранная литература, 2012, № 5 (пер. В.Кислова)
- Кондотьер. СПб.: [www.limbakh.ru/ Издательство Ивана Лимбаха], 2014 (пер. В.Кислова)
Напишите отзыв о статье "Перек, Жорж"
Литература о писателе
- Motte W.F. The Poetics of Experiment: A Study of the Work of Georges Perec. Lexington: French Forum, 1984
- Raynaud J.-M. Pour in Perec, lettré, chiffré. Lille: Presses universitaires de Lille, 1987.
- Burgelin C. Georges Perec. Париж: Seuil, 1988
- Schwartz P. Georges Perec. Traces of his Passage. Birmingham: Summa Publications, 1988.
- Parcours Perec/ Mireille Ribière, ed. Lyon: Presses Universitaires de Lyon, 1990
- Lejeune P. La mémoire et l’oblique: Georges Perec autobiographe. Париж: POL, 1991
- Schneider M. Les Choses. Espèces d’espaces. Georges Perec. Париж: Nathan, 1991
- Ritte J. Das Sprachspiel der Moderne: eine Studie zur Literaturaesthetik Georges Perec. Koeln: Janus, 1992
- Neef J., Hartje H. Georges Perec: Images. Париж: Seuil, 1993
- Bellos D. Georges Perec. A Life in Words. London: Collins Harvill, 1993 (франц.пер. — Париж: Seuil, 1994).
- Duvignaud J. Perec ou la cicatrice. Arles: Actes Sud, 1993
- Béhar S. Georges Perec: écrire pour ne pas dire. New York: P. Lang, 1995
- Magné B. Georges Perec. Париж: Nathan, 1999
- Montfrans M. van. Georges Perec. La Contrainte du réel. Amsterdam; Atlanta: Rodopi, 1999.
- Perec P. Portrait(s) de Georges Perec. Париж: Bibliothèque nationale de France, 2001.
- Antibiotiques/ Travaux réunis et présentés par Eric Beaumatin; préface de Daniel Madelénat. Bordeaux: Castor Astral, 2003
- Motte W.F., Poucel J.-J. Pereckonings: reading Georges Perec. New Haven: Yale UP, 2004.
- Obergöker T. Écritures du non-lieu: topographies d’une impossible quête identitaire: Romain Gary, Patrick Modiano et Georges Perec. Frankfurt am Main, a.o.: Lang, 2004
- Corcos M. Penser la mélancolie: une lecture de Georges Perec. Париж: Albin Michel, 2005
- Gascoigne D. The games of fiction: Georges Perec and modern French ludic narrative. Oxford; Berlin: Lang, 2006
- Дубин Б. В отсутствие опор: Автобиография и письмо Жоржа Перека// Новое литературное обозрение, 2004, № 68, с.154-170
- Кислов В. Предисловие переводчика // Исчезание. СПб.: изд. Ивана Лимбаха, 2005, стр.5-16
- Кислов В. Послесловие переводчика // Жизнь способ употребления. СПб.: изд. Ивана Лимбаха, 2009, стр.609-622
- [magazines.russ.ru/nlo/2010/106/dm25.html Дмитриева Е.] Удовольствие от ограничения: загадочный писатель Жорж Перек // Новое литературное обозрение, 2010, №106
- [magazines.russ.ru/nlo/2010/106/ka27.html Казарновский П]. «Несколько тяжеловесно и медлительно…», или Combinatorica lectoris // Новое литературное обозрение, 2010, №106
- [magazines.russ.ru/nlo/2010/106/os28.html Бонч-Осмоловская Т.] Порядок, хаосмос, пустота (математические формы и естественно-научные парадигмы «романах» Жоржа Перека «Жизнь способ употребления») // Новое литературное обозрение, 2010, №106
- [seance.ru/blog/perec/ Кислов В]. Кино способ употребления // Сеанс, 7 марта 2012.
Ссылки
- [www.associationperec.org Сайт Ассоциации Жоржа Перека] (фр.)
- [carpentier.gilles.free.fr/perec Сайт Жоржа Перека] (фр.)
- [perso.orange.fr/jb.guinot/pages/home.html Библиография и линки]
- [www.imdb.com/name/nm0673007 Перек и кино]
- [www.imdb.com/title/tt0365878 Фильм о Переке]
- [www.oulipo.net/faitsetdits/document20638.html Спектакль по произведениям Перека в Лувре, 16 ноября 2009]
- [magazines.russ.ru/nlo/2010/106/ Жорж Перек и комбинаторная литература] (рус.)
Отрывок, характеризующий Перек, Жорж
Наташа покраснела и засмеялась.– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
