Петров, Георги

Георги Петров Николов, известный под прозвищами Гёрче и Троячанец (болг. Георги (Гьорче) Петров, около 1865, село Варош, Прилеп, Македония, Османская империя — 28 июня 1921, София, Болгария) — болгарский революционер и один из руководителей Внутренней македонско-одринской революционной организации.

Биография

Был учителем в городах Штип, Скопье, Битола (1888—1895) и Солунской болгарской мужской гимназии «Св. Кирилл и Мефодий» (1895—1897). В 1896 году издавал «Материалы по изучению Македонии».

Многолетний член Заграничного представительства ВМОРО. Участник Илинденского восстания. После младотурецкой революции в Салониках издавал вместе с Антоном Страшимировым журнал «Културное единство». Во время Балканских войн Гёрче Петров был рядовым-добровольцом нестроевой роты 5-той Одринской дружины Македоно-одринского ополчения Болгарской армии

Во время Первой мировой войны был градоначальником Драмы. После войны возглавлял Службу по переселению беженцев из Македонии, Фракии и Добруджи при болгарском МИДе.

Гёрче Петров находился в близких отношениях с премьер-министром Болгарии Александром Стамболийским.

Был убит 28 июня 1921 г. в Софии.

Отрывок, характеризующий Петров, Георги

Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.