Плавание на летних Олимпийских играх 1936

Соревнования по плаванию на летних Олимпийских играх 1936 года проводились как среди мужчин, так и среди женщин.

Медалисты

Мужчины

Дисциплина	Золото	Серебро	Бронза
100 м вольным стилем	Ференц Чик Венгрия	Масанори Юса Япония	Сигэо Араи Япония
400 м вольным стилем	Джек Медика США	Сюмпэй Уто Япония	Сёдзо Макино Япония
1500 м вольным стилем	Нобору Тэрада Япония	Джек Медика США	Сюмпэй Уто Япония
100 м на спине	Адольф Кифер США	Альберт Ванде Веге США	Масадзи Киёкава Япония
200 м брассом	Тэцуо Хамуро Япония	Эрвин Зитас Германия	Коикэ Рэйдзо Япония
эстафета 4×200 м вольным стилем	Япония Сигэо Араи Сигэо Сугиура Масахару Тагути Масанори Юса	США Ральф Флэнэгэн Джон Масионис Джек Медика Пол Вольф	Венгрия Ференц Чик Арпад Лендьель Оскар Абай-Немеш Эдён Гроф

Женщины

Дисциплина	Золото	Серебро	Бронза
100 м вольным стилем	Ри Мастенбрук Нидерланды	Дженетт Кэмпбелл Аргентина	Гизела Арендт Германия
400 м вольным стилем	Ри Мастенбрук Нидерланды	Рагнхильд Хвегер Дания	Ленора Найт США
100 м на спине	Дина Сенфф Нидерланды	Ри Мастенбрук Нидерланды	Элис Бриджес США
200 м брассом	Хидэко Маэхата Япония	Марта Гененгер Германия	Инге Сёренсен Дания
Эстафета 4×100 м вольным стилем	Нидерланды Виллементье ден Ауден Ри Мастенбрук Йоханна Селбах Катарина Вагнер	Германия Гизела, Арендт Рут Хальбсгут Магдалена Ломар Ингеборг Шмиц	США Мэвис Фримэн Бернис Лэпп Олайв Маккин Катерин Роулз

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/summer/1936/SWI/ Итоги соревнований] на сайте sports-reference.com

Отрывок, характеризующий Плавание на летних Олимпийских играх 1936

Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.