Плохая живопись
Поделись знанием:
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
Плохая живопись («Плохая» живопись / Bad Painting) — термин, предложенный американским критиком и куратором Маршей Такер для определения творческого метода ряда профессиональных американских художников последней трети XX века.
Выставка 1978 года
Марша Такер (Marcia Tucker (англ.) 1940 – 2006) собрала работы четырнадцати живописцев США[1] и показала их на выставке в Новом музее в Нью-Йорке, озаглавив шоу «Плохая» живопись. Авторам показанных картин, по мнению куратора, присущ “отказ от концепции прогресса и пренебрежение нормами хорошего вкуса”. Куратора вдохновляет “свобода, с которой эти художники смешивают классические и популярные, исторические и традиционные художественные источники; а также китч, архетипические клише и личные фантазии”.
Как отмечала Марша Такер:«Плохая» живопись — это ироническое название для качественно написанной картины, содержащей деформированные образы; смешивающей историко-художественные и не-художественные средства. Её сюжет часто бывает фантастическим или даже непристойным. [2].Оригинальный текст (англ.)«“Bad” Painting» is an ironic title for ‘good‘ painting, which is characterized by deformation of the figure, a mixture of art-historical and non-art resources, and fantastic and irreverent content. In its disregard for accurate representation and its rejection of conventional attitudes about art, ‘bad’ painting is at once funny and moving, and often scandalous in its scorn for the standards of good taste.
...представления как о хороших, так и о плохих художественных идеях сами по себе неуловимы и амбивалентны и с трудом могут быть зафиксированы в широком контексте культуры.
Выставка проходила с 14 января по 28 февраля 1978 года.
Художники
Наиболее известные представители американской «Плохой живописи»:
- Филип Гастон (Philip Guston (англ.) 1913 – 1980)
- Джек Левин (Jack Levine 1915 – 2010)
- Уильям Копли (William Copley (англ.) 1919 – 1996)
- Леон Голуб (Leon Golub (англ.)1922 – 2004)
- Чарльз Гарабедян (Charles Garabedian (англ.) род. 1923)
- Питер Сол (Peter Saul (англ.) род. 1934)
- Нил Дженни (Neil Jenney (англ.) род. 1945)
Курсивом выделены участники выставки 1978 года в Новом музее современного искусства.
Напишите отзыв о статье "Плохая живопись"
Литература
- Tucker, Marcia. [www.amazon.com/Bad-Painting-Marcia-Tucker/dp/B0037TV78K "Bad" Painting]. — New York: New Museum, 1978. — 40 p.
Примечания
- ↑ Полный список участников выставки «Плохая живопись» 1978 года:
- [www.jamesalbertson.com/ James Albertson] (1944–2015)
- Joan Brown (1938–1990)
- [www.museoeduardocarrillo.org/ Eduardo Carrillo] (1937–1997)
- [archive.newmuseum.org/index.php/Detail/Entity/Show/entity_id/348 James Chatelain] (1947)
- Cply (alias William Copley) (1919–1996)
- Charles Garabedian (1923)
- [chamhendon.com/ Robert Chambless “Cham” Hendon] (1936)
- [archive.newmuseum.org/index.php/Detail/Occurrence/Show/occurrence_id/46 Joseph Hilton] (1946)
- Neil Jenney (1945)
- Judith Linhares (1940)
- [archive.newmuseum.org/index.php/Detail/Entity/Show/entity_id/1766 P. Walter Siler] (1939)
- [www.artnet.com/artists/earl-staley/past-auction-results Earl Staley] (1938)
- [archive.newmuseum.org/index.php/Detail/Entity/Show/entity_id/1960 Shari Urquhart] (1938)
- William Wegman (1943)
- ↑ Seed, John. [www.huffingtonpost.com/john-seed/eric-fischl-bad-boy_b_3372688.html Eric Fischl: From Bad Boy to Good Man] (англ.). The Huffington Post (6 July 2013). Проверено 8 октября 2015.
Ссылки
- [archive.newmuseum.org/index.php/Detail/Occurrence/Show/occurrence_id/5 Каталог и фотодокументация выставки 1978 года] (около 50 работ)
- [www.artsy.net/gene/bad-painting Образцы работ участников выставки «Плохая» живопись]
См. также
Отрывок, характеризующий Плохая живопись
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
