Неопоп

Нео-поп (также иногда встречаются определения нео-поп-арт или пост-поп, англ. Neo-pop, Post-Pop) — направление, возникшие в 80-е годы ХХ столетия как реакция на концептуализм и минимализм.

Нео-поп не является принципиально новым художественным движением, а скорее представляет собой эволюцию поп-арта с его интересом к предметам массового потребления и знаменитостям мира популярной культуры, только уже с иконами и символами нового времени (Майкл Джексон, Мадонна, Бритни Спирс, Пэрис Хилтон и др.).

Прекрасными примерами нео-попа могут служить скульптуры Катарины Фрич [www.diaart.org/exhibs/fritsch/ratking/ «Rat-King»] (1993) и Джеффа Кунса «Michael Jackson and Bubbles» (1988). Нео-поп в значительной степени зависит от средств массовой информации и как источника вдохновения, и как средства для продвижения (примером может служить творчество Дэниела Эдвардса с его неоднозначными [www.caplakesting.com/2006_catalog/de/index.htm скульптурами обнаженных знаменитостей]).

В творчестве многих художников нео-попа помимо поп-арта можно обнаружить влияние минимализма, концептуального искусства и фотореализма.

Художники

• Эль Анацуи
• Эшли Бикертон (с 1990-х, в середине 1980-х создавал работы в стиле нео-гео)
• Ван Ду
• Франческо Веццоли
• Милан Кунк
• Джефф Кунс
• Марико Мори
• Джоэл Моррисон
• Том Сакс
• Такаси Мураками
• Ёситомо Нара
• Элизабет Пейтон
• Ричард Принс
• Пол Пфайффер
• Уго Рондиноне
• Микалейн Томас
• Кьянде Уайли
• Келли Уолкер
• Ричард Филлипс
• Катарина Фрич
• Дэниел Эдвардс

Ссылки

• [www.the-artists.org/artistsbymovement/Neo-Pop/ www.the-artists.org]
• [www.arthistoryarchive.com/arthistory/popart/Neo-Pop-Art.html Art History Archive]

Отрывок, характеризующий Неопоп

Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.