Раушенберг, Роберт

Роберт Раушенберг
Имя при рождении:	Robert Milton Ernest Rauschenberg
Дата рождения:	22 октября 1925(1925-10-22)
Место рождения:	Порт-Артур, Техас, США
Дата смерти:	12 мая 2008(2008-05-12) (82 года)
Место смерти:	остров Каптива, Флорида, США
Учёба:	Художественный институт в Канзас-Сити, Академия Жюлиана в Париже, Колледж Блэк-Маунтин в Северной Каролине
Стиль:	абстрактный экспрессионизм, поп-арт
Влияние:	Марсель Дюшан, Курт Швиттерс, Джозеф Корнелл, Джон Кейдж, Клиффорд Стилл, Сай Твомбли, дада, аб­стракт­ный экс­прес­си­онизм
Влияние на:	Джаспер Джонс, Энди Уорхол, Рой Лихтенштейн, Аллан Капроу, поп-арт, концептуальное искусство, хэппенинг, процесс-арт

Ро́берт Э́рнест Ми́лтон Ра́ушенберг (англ. Robert Milton Ernest Rauschenberg; 22 октября 1925, Порт-Артур, Техас — 12 мая 2008, остров Каптива, Флорида) — американский художник, представитель абстрактного экспрессионизма, а затем концептуального искусства и поп-арта. В своих работах тяготел к технике коллажа и редимейда. В своих работах использовал мусор и различные отбросы.

Биография

Внук немецкого иммигранта и индианки из племени чероки. Учился в Художественном институте в Канзас-Сити, затем в Академии Жюлиана в Париже и в колледже Блэк-Маунтин в Северной Каролине, где его учителем был Джозеф Альберс. В 1949 году Раушенберг поселился в Нью-Йорке, начал работать оформителем витрин, посещал арт-школу Art Students League. С 1950 по 1953 год был женат на художнице Сьюзен Вейлль, с которой познакомился в Академии Жюлиана. В этом браке родился сын Кристофер, ставший фотографом. С 1954 по 1961 год жил вместе со своим бойфрендом — художником Джаспером Джонсом. Пара художников активно обменивалась идеями, участвовала в создании работ друг друга, но никогда не делала объекты с двойным авторством.

В 1951 году состоялась первая персональная выставка Раушенберга в галерее Бетти Парсонс, не имевшая успеха у критиков. В 1958 была организована его персональная выставка в галерее Кастелли, благодаря которой он стал известен. Был дружен с Джоном Кейджем, Мерсом Каннингемом, Саем Твомбли и Энди Уорхолом.

В 1970 году Раушенберг купил дом на острове Каптива неподалеку от побережья Флориды, который превратил в свою мастерскую.

В 1977 году в Музее изящных искусств в Вашингтоне открылась ретроспективная выставка художника, в которой он представил свои самые известные работы, затем последовало турне по США.

12 мая 2008 года Раушенберг скончался в своем доме на острове Каптива.

Творчество

В начале 50-х годов Роберт Раушенберг прошёл через три стадии создания живописных работ:

• «Белая живопись» — на белом фоне изображены только черные цифры и некоторые фигуративные символы.
• «Черная живопись» — на полотно наклеивались обрывки скомканных газет, и все это покрывалось черной эмалью.
• «Красная живопись» — абстрактные живописные полотна в красных тонах частично с наклейками из газет, ржавых гвоздей, фотографий, шпагата и т. п.

В 1953 году Раушенберг стёр рисунок Виллема де Кунинга и выставил его под названием «Стёртый рисунок Де Кунинга», тем самым затронув вопрос о природе искусства.

С середины 50-х годов Раушенберг начинает создавать пространственные объекты, которые называет «комбинированными картинами»:

• «Одалиска» (атласная подушка, чучело курицы, фотографии и репродукции, 1955—1958) (Музей Людвига, Кёльн).
• «Кровать» (1955) — настоящая кровать Раушенберга, забрызганная краской и поставленная вертикально.
• «Монограмма» (1955—1959, Стокгольмский музей современного искусства) — чучело барана с туловищем, продетым внутрь автомобильной шины.

В конце 50-х годов Раушенберг освоил технику фроттажа (натирания, введенную в искусство Максом Эрнстом ещё в 1925 году) для перевода журнальных или газетных фотографий на бумагу и другие поверхности. Раушенберг активно использовал её для создания графического цикла из 34 иллюстраций к «Аду» Данте в стиле поп-арта (1959—1960, Нью-Йоркский музей современного искусства).

В начале 60-х годов Раушенберг прекратил создавать «комбинированные картины». В 1962 году он освоил технику шелкографии и создал в ней ряд крупных произведений. Одна из картин этого ряда «Путь в небо» (Skyway, 1964, Музей искусств Далласа). На ней поп-культурные символы (например, американские астронавты) соседствуют с образами Рубенса.

В 1967 году он создает ещё одну программную графическую работу — огромную литографию с элементами шелкографии (182 x 89 см) Booster. Это самая большая из созданных когда-либо литографий.

В поздние 60-е и 70-е годы Раушенберг был вовлечен в сферу перформанса, хэппенингов и других театрализованных акций. Оформлял спектакли Триши Браун.

Признание

• В 1964 году Раушенбергу вручили главный приз Венецианской биеннале, что стало официальным признанием поп-арта.
• В 1983 году удостоен премии Грэмми за оформление ограниченного тиража альбома Speaking in Tongues группы Talking Heads.
• В 1993 году удостоен Национальной медали США в области искусств.
• В 1995 году стал лауреатом Премии Леонардо да Винчи (Leonardo da Vinci World Award of Arts)
• В 1998 году художнику присуждена Императорская премия Японии.

Литература

• Томкинс К. Жизнеописания художников. — Москва: V-A-C press, 2013. — 272 p. — 1500 экз. — ISBN ISBN 978-5-9904389-2-7.

См. также

• Арте повера
• Ассамбляж
• Хэппенинг

Ссылки

• [www.bobrauschenberggallery.com Официальный сайт художника]
• Шатских А. [azbuka.gif.ru/critics/guggen Роберт Раушенберг: ретроспектива] // Gif.Ru. — 1998. — 24 февр.
• [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/izobrazitelnoe_iskusstvo/RAUSHENBERG_ROBERT.html Роберт Раушенберг] в Энциклопедии «Кругосвет»
• [www.lookatme.ru/wiki/%D0%A0%D0%BE%D0%B1%D0%B5%D1%80%D1%82%20%D0%A0%D0%B0%D1%83%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%B1%D0%B5%D1%80%D0%B3 Роберт Раушенберг] на Look At Me.
• [www.youtube.com/watch?v=pjFXnmISCWk&index=1&list=PLRSwFqRcpg4GogFwgpkgNlSjIf5qKa-oO Лекция Ирины Кулик «Курт Швиттерс - Роберт Раушенберг. Монументализация мусора» в Музее современного искусства «Гараж»]

Отрывок, характеризующий Раушенберг, Роберт

– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.