Пой песню, поэт…
Пой песню, поэт… | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
77 минут |
Страна | |
Язык | |
Год | |
IMDb | |
«Пой песню, поэт…» — советский художественный фильм режиссёра Сергея Урусевского, состоящий из новелл, иллюстрирующий жизненный и творческий путь поэта Сергея Есенина.
Фильм снят в 1971 году. На экраны вышел в марте 1973-го.
Содержание
Содержание
Фильм выстроен на пересечении фактов биографии Сергея Есенина и фрагментов его литературных произведений (стихов, поэмы «Анна Снегина»). Сценарно соединён образ поэта и его лирического героя.
В фильме звучат фрагменты из следующих произведений (перечислены в порядке появления):
- s:Кто я? Что я? Только лишь мечтатель (Есенин)
- s:Письмо к женщине (Есенин)
- s:Мы теперь уходим понемногу (Есенин)
- s:Чёрный человек (Есенин)
- s:Хороша была Танюша, краше не было в селе (Есенин)
- s:Мой путь (Есенин)
- s:Разбуди меня завтра рано (Есенин)
- s:Низкий дом с голубыми ставнями (Есенин)
- s:Исповедь хулигана (Есенин)
- s:Анна Снегина (Есенин)
- s:Я обманывать себя не стану (Есенин)
- s:Не гляди на меня с упрёком (Есенин)
- s:Ленин (Есенин)
- s:Несказанное, синее, нежное (Есенин)
- s:Страна негодяев (Есенин)/Часть вторая
- s:Спит ковыль. Равнина дорогая (Есенин)
- s:Никогда я не был на Босфоре (Есенин)
- s:Шаганэ ты моя, Шаганэ! (Есенин)
- s:В Хороссане есть такие двери (Есенин)
- s:Мелколесье. Степь и дали (Есенин)
- s:Возвращение на родину (Есенин)
- s:Письмо от матери (Есенин)
- s:Ответ (Есенин)
- s:Русь советская (Есенин)
- s:Не жалею, не зову, не плачу (Есенин)
В ролях
|
Съёмочная группа
|
Съёмки
По воспоминаниям Натальи Ужвий, режиссёр, он же оператор Сергей Урусевский добивался ,чтобы каждый из участников картины проникся мировосприятием Есенина. Для погружения съёмочная группа побывала в родном селе поэта, Константиново (Рязанская область), побывали в гостях у сестры поэта, Александры Александровны[1].
Отзывы
…режиссёр С. Урусевский предпринял дерзкую попытку, пожалуй, не имеющую себе равных во всей истории кинематографа: он решил рассказать о поэте, держась не жизненной канвы, а канвы его творчества. Имя Есенина, казалось, облегчало эту задачу — в стихах этого открыто исповедального поэта жизненные, автобиографические мотивы распознаются даже невооруженным глазом. И ранние скандалы в снобистских салонах, и жизнь в деревне первых послереволюционных лет, и паломничество, скажем, на ориентальный Восток или в индустриальную Америку — все эти факты биографии легко и естественно переплавлялись в факты поэзии. <…> Стихи звучат как диалоги персонажей, стихи взяты как ремарка и развернуты в пейзажные или декоративные изыски, наконец, стихи просто звучат из-за кадра, комментируя, а иногда и дублируя изображение.— кинокритик Виктор Демин, ж-л «Спутник кинозрителя», март 1973
Напишите отзыв о статье "Пой песню, поэт…"
Литература
- Ужвий Н. «Фильмы, друзья, годы». М.: 1977 г.
- Ж-л «Спутник кинозрителя», март 1973 года. Статья кинокритика Виктора Демина
Примечания
- ↑ Ужвий Н. «Фильмы, друзья, годы». М.: 1977 г. Наталия Ужвий «Мать Есенина»
Ссылки
- [mosfilm.ru/fans/film_catalog/film.php?ID=7573&sphrase_id=85555 «Пой песню, поэт…»] на сайте «Мосфильма»
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=4912 «Пой песню, поэт…»] на Russiancinema
- [ruskino.ru/mov/3070 «Пой песню, поэт…»] на Рускино.ру
- «Пой песню, поэт…» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Отрывок, характеризующий Пой песню, поэт…
Долгоруков весело захохотал.– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.