Пол, Фредерик

Фредерик Пол
Frederik Pohl
Дата рождения:	26 ноября 1919(1919-11-26)
Место рождения:	Нью-Йорк, США
Дата смерти:	2 сентября 2013(2013-09-02) (93 года)
Гражданство:	США
Жанр:	Фантастика
Премии:	Премия Небьюла 1976, 1977, 1992 Локус 1973, 1978, 1979 Хьюго 1973, 1978, 1986 Скайларк 1966
[www.frederikpohl.com Официальный сайт]

Фредерик Пол (англ. Frederik Pohl; 26 ноября 1919, Нью-Йорк — 2 сентября 2013) — американский писатель-фантаст, редактор и активный деятель фэндома.

Биография

Рос и учился главным образом в Бруклине. Сначала — государственная школа, затем — техническое училище, которое бросил в 17 лет. В 1936 участвовал в Первой всемирной конвенции фантастов (Филадельфия), в 19 лет вместе с А. Азимовым, С. Корнблатом, Д. Найтом основал общество Футурианцев. В это же время начинает издавать и редактировать два НФ журнала: Astonishing Stories и Super Science Stories, где публикует под разными псевдонимами и свои собственные произведения. После службы в ВВС США (1943—1945) долгое время был литературным агентом (в частности, Айзека Азимова и Хола Клемента). До 1969 года издавал журналы If и Galaxy. Под своим именем публикуется с 1953 года. В это же время создал несколько произведений в соавторстве с С. Корнблатом («Торговцы космосом», 1953 — у этого романа есть продолжение «Война торговцев», 1984 — «Искать небо», 1954, «Гладиатор по закону», 1955, и др.). Рассказ «Встреча», написанный Полом вместе с С. Корнблатом, завоевал премию «Хьюго» в 1973 году. Как правило, романы двух авторов — это остросоциальные сатирические произведения, ныне ставшие классикой жанра.

С 1954 по 1991 годы Фредерик Пол сотрудничал с Джеком Уильямсоном (самые известные их произведения — трилогия «Дитя звёзд», 1969 и дилогия «Сага Кукушки», 1983). До начала 70-х годов рассказы самого Пола были более удачны, чем его романы, однако после прекращения активной издательской деятельности он показал себя как талантливый романист. Первый роман, опубликованный им после этого, «Человек плюс», получил премию «Небьюла» 1976 года, второй — «Врата» — «Небьюла», «Хьюго» и мемориальную премию Дж. Кэмпбелла 1977 года. Затем он создаёт роман «Джем», а также «Годы города», «Восход чёрной звезды», «Мир в конце времени» и многие другие. Он пишет продолжение к «Вратам».

Фредерик Пол скончался 2 сентября 2013 года.

Компьютерные игры

Было создано несколько игр по мотивам книг Пола.

• «Frederick Pohl's Gateway»
• «Gateway 2: Homeworld»

Премии и награды

• 1966, Премия Skylark
• 1973, Hugo Award в категории «Рассказ» за «The Meeting» (1972)
• 1973, Locus Award в категории «Повесть» за «The Gold at the Starbow’s End» (1972)
• 1976, Nebula Award в категории «Роман» за «Человек плюс» (Man Plus) (1976)
• 1977, Nebula Award в категории «Роман» за «Врата» (Gateway) (1977)
• 1978, Locus Award в категории «Роман НФ» за «Врата» (Gateway) (1977)
• 1978, Hugo Award в категории «Роман» за «Врата» (Gateway) (1977)
• 1978, Мемориальная Премия Джона Кэмпбелла в категории «Лучший НФ-роман» за «Врата» (Gateway) (1977)
• 1979, Премия Аполло за роман «Врата»
• 1979, Locus Award в категории «Справочник (Reference Book)» за «The Way the Future Was» (1979)
• 1985, Мемориальная премия Джона Кэмпбелла в категории «Лучший НФ-роман» «The Years of the City» (1984)
• 1986, Hugo Award в категории «Рассказ» за «Ферми и стужа» (Fermi and Frost) (1985)
• 1992, Nebula Award. Грандмастер
• 1996, SFRA Awards. Clareson Award
• 1998, Введён в «Зал славы научной фантастики и фэнтези»

Ссылки

• [www.lib.ru/INOFANT/POL/ Пол, Фредерик] в библиотеке Максима Мошкова
• [fantlab.ru/autor618 Библиография на сайте Лаборатория Фантастики]

Отрывок, характеризующий Пол, Фредерик

Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.