Понкьелли, Амилькаре

Амилькаре Понкьелли Amilcare Ponchielli
Основная информация
Дата рождения	31 августа 1834(1834-08-31)
Место рождения	Падерно-Фазоларо (Ломбардо-Венецианское королевство)
Дата смерти	16 января 1886(1886-01-16) (51 год)
Место смерти	Милан (королевство Италия)
Страна	Ломбардо-Венецианское королевство → Италия Италия
Профессии	оперный композитор

Амилькаре Понкьелли (31 августа 1834 — 16 января 1886) — итальянский оперный композитор.

Биография

Родился в коммуне Падерно-Фазоларо (впоследствии переименованное в Падерно-Понкьелли) близ Кремоны. Отец, владелец лавки, был деревенским органистом и стал первым учителем сына, который в возрасте девяти лет был принят в Миланскую консерваторию. И уже в десять лет он написал свою первую симфонию. Учился у Альберто Маццукато. Диплом об окончании консерватории он получил 1854 году. Два следующих года он служил органистом в кремонской церкви Сант-Иларио; затем — капельмейстером Национальной гвардии в Пьяченце.

В 1856 году Понкьелли написал свою первую оперу I promessi sposi (по роману Алессандро Мандзони «Обручённые»). Первые постановки прошли практически незамеченными, что заставило композитора перебиваться малыми заработками в некрупных городах. Он сочинил более 200 произведений для духового оркестра, праздничные и похоронные марши, вариации на народные песни. Но в 1872 году постановка новой редакции его первой оперы в Милане, наконец, принесла автору успех и заказы. С ним заключил контракт музыкальный издатель «G. Ricordi & Co.»; в знаменитом Ла Скала также для него нашлось место. В 1873 году он упрочил свой успех балетом Le Due Gemelle («Близнецы»). В этом же году была написана одноактная, только для одного певца (баритона), опера «Вечный говорун». В 1874 году композитор женился на певице Терезине Брамбилла (1845—1921), происходившей из музыкальной семьи.

В 1874 году была поставлена опера «Литовцы» по поэме польского романтика Адама Мицкевича «Конрад Валленрод», в следующем году прозвучала кантата «Приношение Доницетти». В 1876 году опера «Джоконда» по роману Виктора Гюго принесла автору настоящий триумф. В 1880 году он сочинил оперу Il figliuol prodigo и в этом же году занял должность профессора композиции Миланской консерватории, год спустя — должность капельмейстера кафедрального собора Санта-Мария Маджоре в Бергамо, а в 1884 году получил приглашение в Санкт-Петербург, где были поставлены его «Джоконда» и «Литовцы» (под названием «Альдона»). В 1882 году был создан «Гимн памяти Джузеппе Гарибальди». В последней своей опере «Марион Делорм» (1885) он вновь, как и в «Джоконде», обратился к произведению Виктора Гюго.

Творчество А. Покьелли оказало значительное влияние на итальянскую музыкальную культуру; среди его учеников были Джакомо Пуччини и Пьетро Масканьи.

Умер Понкьелли в возрасте 51 года в Милане.

См. также

• Список опер Амилькаре Понкьелли

Память

В честь персонажа оперы Амилькаре Понкьелли «Джоконда» Лауры, возможно назван астероид (467) Лаура, открытый в 1901 году.

Ссылки

• А. Кенигсберг [www.belcanto.ru/ponchielli.html Биография] на Belcanto.ru
• [www.belcanto.ru/gioconda.html Опера «Джоконда»] на Belcanto.ru
• [bse.sci-lib.com/article091426.html Понкьелли Амилькаре] — статья из Большой советской энциклопедии
• [www.philatelia.ru/classik/stamps/?id=21307 Марка к 100-летию со дня смерти Понкьелли](недоступная ссылка с 07-01-2016 (3032 дня))

Отрывок, характеризующий Понкьелли, Амилькаре

Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.