Псы Господни (роман Сабатини)

Псы Господни
The Hounds of God
Жанр:	исторический роман
Автор:	Рафаэль Сабатини
Язык оригинала:	английский
Дата первой публикации:	1928 год

«Псы Господни» (англ. The Hounds of God) — исторический роман английского писателя Рафаэля Сабатини, написанный в 1928 году. Действие романа происходит в 1587—1589 годах, исторические события англо-испанской войны и крушение «Непобедимой армады» служат фоном для развертывания главной любовной линии.

Сюжет

Джервас Кросби, молодой человек из знатной семьи, влюблен в леди Маргарет Тревеньон — свободолюбивую и независимую красавицу. Маргарет вполне устраивает статус девицы, и она не хочет выходить замуж за кого бы то ни было, однако Джервас не оставляет попыток добиться её руки и сердца.

Джервас пускается в плаванье под командованием Фрэнсиса Дрейка и участвует в нескольких дерзких рейдах на Сан-Доминго и Картагену. Эти операции ещё больше обостряют и без того натянутые отношения Англии и Испании. Осенью 1588 года Филипп II Испанский посылает к берегам Англии «Непобедимую армаду». Однако благодаря внезапно разразившемуся шторму, который заставил испанские корабли разделиться, и грамотному командованию Дрейка, «Непобедимая армада» была почти полностью уничтожена.

Дон Педро де Мендоса, единственный выживший с разбившегося о скалы галеона, оказался выброшенным на берег Корнуолла. На вражеской земле ему грозит почти неминуемая гибель, однако оставаться на побережье нет смысла. Дон Педро углубляется в лес и встречается с прогуливающейся леди Маргарет. Испанец вручает Маргарет свой меч, формально становясь её пленником и гарантируя таким образом свою безопасность. Отец леди Маргарет, граф Роджер Тревеньон, был знаком с отцом дона Педро, а потому соглашается укрыть испанца в своем поместье, хотя это и взывает неодобрение общественности.

Дон Педро живёт в поместье Тревеньонов скорее на правах гостя, нежели пленника, ему удается завоевать расположение леди Маргарет и её друзей из числа молодых английских дворян. Джервас не скрывает своей ненависти к испанцу, который оказывает знаки внимания его возлюбленной, однако в их конфликте Маргарет неизменно принимает сторону дона Педро.

Дон Педро искренне влюбляется в леди Маргарет, она же принимает его ухаживания, хотя не испытывает к нему особых чувств и не понимает, что своим поведением больше разжигает в нём страсть. Из Испании присылают выкуп за свободу дона Педро (хотя ни граф, ни Маргарет не требовали этого), и пленник должен вернуться на родину. Он просит Маргарет проводить его до берега, чтобы попрощаться перед тем, как он сядет в шлюпку. Маргарет соглашается. На берегу дон Педро признается Маргарет в любви, и когда девушка, поняв ситуацию, в которой оказалась, пытается вырваться, приказывает испанским матросам её схватить и силой увозит на свой корабль. Джервас становится свидетелем похищения, но не может помочь Маргарет.

Дон Педро игнорирует требования Маргарет немедленно позволить ей вернуться в Корнуолл и приставляет к ней фрея Луиса, чтобы священник подготовил её к принятию католичества. Дон Педро тешит себя надеждами, что ему удастся завоевать любовь Маргарет и она станет его женой. Однако Маргарет, воспитанная в протестантизме, сопротивляется обращению и однажды во время спора со священником произносит фразу «Я готова состязаться с вами, сэр, пока один из нас не падет в битве». Фрей Луис понимает её буквально и утверждается в мысли, что Маргарет — ведьма, одержимая дьяволом.

Когда корабль прибывает к берегам Испании, фрей Луис доносит Святой Инквизиции о том, что на борту находится еретичка. Доминиканцы арестовывают Маргарет и дона Педро, который пытался защитить её. Дону Педро грозят серьёзные обвинения: связь с еретичкой, богохульство, нападение и убийство священнослужителей, однако он — представитель аристократической семьи и племянник кардинала, поэтому все скорее склонны поверить, что его околдовали. Таким образом, признание невиновности одного означает смертный приговор для другого. Инквизиторы ищут доказательства виновности Маргарет и лазейки в праве для оправдания дона Педро (несмотря на то, что он сам признает себя виновным, чтобы облегчить участь Маргарет). Хотя явных доказательств колдовства не было, оставалось обвинение в ереси, по которому Маргарет приговорили к сожжению на костре. Благодаря заступничеству своего дяди-кардинала дон Педро понес сравнительно легкое наказание за содеянное.

Тем временем Джервас добивается аудиенции у королевы Елизаветы, чтобы просить её помощи в деле освобождения Маргарет. Королева возмущена фактом похищения английской дворянки и пишет королю Филиппу II письмо, в котором угрожает казнить пленных испанских аристократов, если Маргарет не вернется в Англию. С этим письмом Джервас отправляется в Испанию и передает послание Филиппу. Испанский король в конце концов вынужден согласиться с требованием Елизаветы и подписывает бумагу об освобождении Маргарет. Джервас едва успевает доставить королевский приказ кардиналу-архиепископу в Толедо до приведения приговора в исполнение. Маргарет спасена, и возвращается в Англию вместе с Джервасом. По всей видимости, она наконец поняла, что любит его.

См. также

• Прекрасная Маргарет — роман Генри Райдера Хаггарда со схожим сюжетом

Отрывок, характеризующий Псы Господни (роман Сабатини)

Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.