Публий Корнелий Лентул Марцеллин (квестор)
| Публий Корнелий Лентул Марцеллин лат. Publius Cornelius Lentulus Marcellinus | ||
| ||
|---|---|---|
| около 50 года до н. э. | ||
| ||
| 48 год до н. э. | ||
| Рождение: | около 79 до н. э. | |
| Смерть: | после 48 до н. э. | |
| Род: | Корнелии Лентулы | |
| Отец: | Гней Корнелий Лентул Марцеллин | |
| Дети: | Публий Корнелий Лентул Марцеллин | |
Публий Корнелий Лентул Марцеллин (лат. Publius Cornelius Lentulus Marcellinus) (около 79 — после 48 до н. э.) — римский военный и политический деятель.
Биография
Публий Корнелий Лентул Марцеллин — сын Гнея Корнелия Лентула Марцеллина (консула в 56 году до н. э.), отец Публий Корнелий Лентул Марцеллин (консула в 18 году до н. э.)
В 48 году до н. э. Публий Корнелий Лентул Марцеллин упоминается как квестор Гая Юлия Цезаря; командовал IX легионом и частью укреплений под Диррахием. Во время болезни квестора Гней Помпей атаковал укрепления, нанеся серьёзные потери[1][2].
Монетарий
Денарий монетария Публия Корнелия Лентула Марцеллина
Около 50 года до н. э. Публий Корнелий Лентул Марцеллин занял должность монетария[3][4][5].
Во время нахождения в этой должности им был отчеканен денарий (см. изображение справа). Моммзен[6] отнёс чеканку этого денария примерно к 74 — 50 годам до н. э. Экземпляры этой монеты были найдены в кладах из Санта Анна, Оссоларо, Пьеве-Квинта, Гросспольда и Борцано[7], но не встречаются в кладах из Сан Грегорио ди Сассола, Компито, Кадриано, Сан Чезарио и других, датированных периодами до 50 года до н. э. и 49 — 44 годами до н. э.
Изображения на этом денарии связаны с деятельностью самого известного представителя семьи Марцеллов — Марка Клавдия Марцелла. Символ Сицилии трискелис на аверсе указывает на взятие Сиракуз в 212 году до н. э. после двухлетней осады во время II Пунической войны. Храм на реверсе связан с посвящением в храм Юпитера Феретрия доспехов (лат. Spolia opima), взятых у убитого консулом в поединке вождя галлов Бритомара (или Виридомара)[8][9] во время войны против племён бойев и инсубров[10].
Напишите отзыв о статье "Публий Корнелий Лентул Марцеллин (квестор)"
Примечания
- ↑ Цезарь. Записки о гражданской войне, III, 62-65: текст на [www.thelatinlibrary.com/caes.html латинском] и [ancientrome.ru/antlitr/caesar/index.htm русском]
- ↑ Павел Орозий. История против язычников, VI, 15: Текст на [www.attalus.org/latin/orosius.html латинском] и [www.vostlit.info/Texts/rus14/Orozij/frametext1.htm русском]
- ↑ Michael Hewson Crawford — Roman Republican coinage, 439/1
- ↑ Edward Allen Sydenham — The coinage of the Roman Republic, 1147
- ↑ Sear RCTV (2000) I 409
- ↑ Моммзен — Histoire de la monnaie romaine, т. II, стр. 524
- ↑ H.A. Grueber, Coins of Roman Republic in the British Museum (I—III), London, 1910, 4206—4208 (Pl. LV. 16)
- ↑ Преллер, Людвиг — Rœmische Mythologie, стр. 177
- ↑ Joseph Hilarius Eckhel — Doctrina numorum veterum, т. V, стр. 170
- ↑ Вергилий — Энеида, VI. 855—859
Литература
- Друманн, Вильгельм — Geschichte Roms in seinem Übergange von der republikanischen zur monarchischen Verfassung oder Pompeius, Caesar, Cicero und ihre Zeitgenossen. Hildesheim, 1964
Ссылки
- [ancientrome.ru/genealogy/person.htm?p=721 Публий Корнелий Лентул Марцеллин (квестор)] (рус.). — биография на сайте [ancientrome.ru ancientrome.ru].
- [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0002.001/946?rgn=full+text;view=image Публий Корнелий Лентул Марцеллин (квестор)] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
Отрывок, характеризующий Публий Корнелий Лентул Марцеллин (квестор)
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
