Путраш, Юрий Владимирович

Юрий Путраш
Общая информация
Полное имя	Юрий Владимирович Путраш
Родился
Гражданство
Рост	175 см
Вес	68 кг
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	Александрия
Номер	40
Карьера
Молодёжные клубы
2003—2007	СДЮШОР (Ужгород)
Клубная карьера*
2006	Закарпатье	0 (0)
2007—2008	Металлург (Донецк)	0 (0)
2008—2009	Нива (Тернополь)	41 (1)
2010—2011	Оболонь	16 (0)
2011—2014	Таврия	54 (1)
2014—2015	Черноморец (Одесса)	6 (0)
2015	Сталь (Днепродзержинск)	10 (2)
2016—н.в.	Александрия	5 (0)
Национальная сборная**
2010—2012	Украина (до 21)	11 (1)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 23 мая 2016. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ю́рий Влади́мирович Путраш (укр. Юрій Володимирович Путраш; 29 января 1990, Межгорье, Закарпатская область, УССР, СССР) — украинский футболист, защитник клуба «Александрия». Выступал за молодёжную сборную Украины до 21 года.

Биография

Клубная карьера

С 2003 года по 2007 года играл в детско-юношеской футбольной лиге Украины за ужгородский СДЮШОР. С восьмого класса также выступал за дубль «Верховины» из его родного Межгорья, затем стал играть за основной состав команды в чемпионате Закарпатской области.

В 2006 году провёл 7 матчей в молодёжном первенстве Украины, играя за «Закарпатье». Сезон 2007/08 провёл в составе дубля донецкого «Металлурга», за который в молодёжном чемпионате провёл 13 матчей. Летом 2008 года перешёл в тернопольскую «Ниву», которая выступала во Второй лиге Украины. В составе команды дебютировал 20 июля 2008 года в домашнем матче против ильичёвского «Бастиона» (4:1). По итогам сезона 2008/09 «Нива» стала победителем Второй лиге и вышла в Первую лигу Украины. Путраш сыграл в 25 матчах и забил 1 гол (в ворота «Оболони-2»). В феврале 2009 года в составе сборной Второй лиге группы «А» стал бронзовым призёром. В Первой лиге за «Ниву» играл на протяжении полугода и сыграл в 16 матчах. Всего за «Ниву» в чемпионатах провёл 41 матч и забил 1 гол, в Кубке Украины провёл 2 матча.

В начале 2010 года побывал на просмотре в полтавской «Ворскле». Затем он был на просмотре в киевской «Оболони», с которой и подписал контракт. В начале он выступал за дубль, где играл на позиции опорного защитника. Впервые в Премьер-лиге Украины Сергей Ковалец доверил двадцатилетнему Юрию сыграть 19 апреля 2010 года в выездном матче против симферопольской «Таврии» (0:0), Путраш вышел в основном составе, по ходу матча он столкнулся головой с партнёром по команде Сергеем Рожком. В результате столкновения у обоих пошла кровь, Юрия вынесли на носилках и на 27 минуте он был заменён на Андрея Конюшенко. Как оказалось позже сотрясения мозга у него не было. В «Оболони» он играл на позиции левого защитника и опорного полузащитника. В команде он считался одним из самых перспективных футболистов и стал лидером «Оболони». Всего за «Оболонь» в чемпионате он сыграл 16 матчей, в Кубке провёл 1 матч и в молодёжном первенстве провёл 31 матч и забил 1 мяч.

В конце августа 2011 года перешёл в симферопольскую «Таврию», подписав трёхлетний контракт. В команде он взял 44 номер, под которым он играл в «Оболони». 23 июля 2014 года подписал трёхлетний контракт с одесским «Черноморцем». В июне 2015 года покинул одесский клуб в связи с окончанием действия контракта.

В июле 2015 года стал игроком донецкого «Металлурга», но спустя некоторое время «Металлург» объявил себя банкротом и вакантное место в Премьер-лиге Украины заняла днепродзержинская «Сталь». Куда и перешёл Юрий Путраш, взяв себе 44 номер. В составе новой команды дебютировал в игре первого тура чемпионата Украины 2015/16 против киевского «Динамо», Путраш отыграл в первом тайме, после чего уступил место на поле Антону Котляру. «Сталь» в итоге проиграла со счётом (1:2).

В конце января 2016 года стало известно, что Юрий продолжит карьеру в «Александрии».

Карьера в сборной

В конце марта 2010 года был вызван Павлом Яковенко в молодёжную сборную Украины до 21 года. В августе 2010 года принял участие в турнире памяти Валерия Лобановского. В полуфинале Украина уступила Ирану (2:4), эта игра для Юрия стала дебютной в составе сборной. В матче за третье место команда обыграла Турцию (2:1). Путраш сыграл в обоих играх по 90 минут. В 2011 году он также был вызван на этот турнир. Тогда Украина в полуфинале обыграла Израиль (3:0), Путраш забил последний гол в матче на 90 минуте. В финале Украина уступила Узбекистану (0:0 основное время и 7:8 по пенальти), в серии послематчевых пенальти Путраш забил гол.

Достижения

• Победитель Второй лиги Украины (1): 2008/09

Семья

Его отец Владимир также играл в футбол, но на любительском уровне за «Верховину» в первенстве Закарпатской области.

Ссылки

• [www.ffu.org.ua/ukr/tournaments/prof/29826 Статистика на сайте Федерации футбола Украины] (укр.)
• [www.fpl.ua/rus/visit/1/17808/ Статистика на сайте Украинской Премьер-лиги] (рус.)
• [int.soccerway.com/players/yuriy-putrash/84780 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
• [www.transfermarkt.com/-/profil/spieler/121026 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Путраш, Юрий Владимирович

Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.