Кубок Украины по футболу
| Кубок Украины по футболу | |
 | |
| Основан |
1992 |
|---|---|
| Регион | |
| Кол-во команд |
45 |
| Действующий чемпион |
Шахтёр (Донецк) (10) |
| Наиболее титулован |
Динамо (Киев) (11) |
 Текущий сезон | |
Кубок Украины по футболу — ежегодное соревнование для украинских футбольных команд, проходящее по олимпийской системе, которое с 1992 по 2008 год проводила Профессиональная футбольная лига Украины. С 2008 года его проводит Украинская футбольная Премьер-лига.
Кубок УССР по футболу существовал ещё с 1937 года, однако в нём принимали участие только коллективы физкультуры и представители низших лиг советского футбола.
В 1992 году турнир получил новое дыхание, когда в нём начали участвовать все украинские профессиональные клубы.
Победитель кубка получает право выступить в Лиге Европы. Также, перед началом следующего футбольного сезона играет с Чемпионом Украины в матче за Суперкубок Украины. За всю историю розыгрыша кубка, обладателями его становились пять клубов: «Черноморец» (Одесса), «Динамо» (Киев), «Шахтёр» (Донецк), «Ворскла» (Полтава) и «Таврия» (Симферополь). Наиболее титулованым клубом является «Динамо» (Киев), становившийся обладателем кубка Украины 11 раз. Действующий владелец трофея «Шахтёр» (Донецк).
Содержание
Формат проведения турнира
Розыгрыш Кубка Украины проводится по олимпийской системе на выбывание (плей-офф). Пары на каждый раунд определяются случайным образом в результате жеребьёвки, которая проводится перед каждым раундом, после завершения запланированных матчей предыдущего раунда. В процессе жеребьёвки также определяются хозяева поля в предстоящих матчах.
Итог каждого раунда определяется по результатам одного матча между командами. Если матч завершился вничью, назначается, назначается дополнительное время и послематчевые пенальти. В сезонах 1997/98-1998/99 этапы с 1/64 до полуфиналов, 1992/93-1994/95 с 1/16 до полуфиналов, в сезоне 1992 с 1/8 до полуфиналов, в сезонах 1996/97, 2002/03-2004/05 и 2006/07-2007/08 четвертьфиналы и полуфиналы, а в 2004/05 только полуфиналы игрались в 2 этапа (дома и на выезде).
В сезоне 2008/09 в случае завершения в ничью матчей четверть- и полуфиналов назначалась переигровка матча, на поле команды, которая провела первый матч на выезде. Единственная переигровка в Кубках Украины состоялась 13 мая 2009 году между командами «Ворскла» (Полтава) и «Металлист» (Харьков), победу одержал будущий обладатель Кубка клуб из Полтавы.
Также уникальным можно считать сезон 2001/02. Он состоял из пяти предварительных этапов и четырёх обычных. Все поединки Кубка 2001/02, кроме финала, состояли 2 матчей (дома и на выезде).
Всего в Кубке Украины 7 этапов: 2 предварительных и 3 обычных, а также полуфиналы и финал. Турнир начинается в июле с первого предварительного этапа, за которым следует второй предварительный этап, в которых участвуют клубы из первого и второго дивизионов, а также финалисты любительского кубка. Клубы, выступающие в Первой лиге вступают в турнир со второго предварительного этапа. 16 клубов, прошедшие второй предварительный этап, выходят в 1/16 Кубка Украины, где к ним присоединяются 16 клубов из Премьер-лиги Украины.
Каждый этап Кубка Украины традиционно проводится в заранее определённые даты. Обычно первый этап проходит в конце июля, второй — в августе. Третий этап проводится в ближе к концу сентября, четвёртый — в к конце октября. Пятый этап (четвертьфиналы) традиционно проходит в конце марта или начале апреля, а полуфиналы — месяцем позже. Финал обычно проходит до завершения сезона в Премьер-лиге, что приходится на середину мая.
Кроме выигрыша собственно трофея, команда-победитель Кубка Украины квалифицируется в Кубок УЕФА (с сезона 2009/10 — Лигу Европы УЕФА). Исторически сложилось, что в случае, когда команда-победитель уже квалифицировалась в Лигу чемпионов УЕФА через Премьер-лигу, место в Кубке УЕФА переходило к проигравшему финалисту Кубка Украины. Однако УЕФА недавно изменила правила уступки места победителем Кубка Украины. Начиная со сезона 2015/16, место в Лиге Европы УЕФА получает команда, занявшая наивысшее место в Премьер-лиге, но ещё не квалифицировавшаяся в еврокубки, в случае, если победитель Кубка Украины уже квалифицировался.
Жеребьёвка
Жеребьёвка каждого раунда проводится посредством вынимания пронумерованных шариков из корзины, которые соответствуют шарикам с названиями команд из другой корзины. Жеребьёвка происходит в присутствии специально приглашённых гостей и официальных представителей клубов.[1] Нередко случается, что два сильных клуба пересекаются на ранних стадиях турнира, как например в сезоне 2012/13 донецкий «Шахтёр» в 1/16 выбил киевское «Динамо».
Команды, принимающие участие в розыгрыше Кубка
К участию в Кубке Украины допускаются все клубы Премьер-лиги, Первой и Второй лиги, за исключением фарм-клубов (например Динамо-2 и Шахтёр-3) а также финалисты Кубка Украины среди любителей.
Места проведения матчей
Матчи в рамках Кубка Украины обычно проводятся на домашнем стадионе одного из клубов. Хозяином поля на всех этапах соревнования (кроме финала) является команда, которая выступает в лиге, низшей по рангу. Если встречаются команды одной лиги, то хозяином поля становится команда, имеющая нечетный номер при жеребьевке. Если во время жеребьевки этапов Кубка Украины между командами
одной лиги встречаются команды, которые провели меньшее количество домашних матчей с командой, которая провела большее количество домашних матчей, то хозяином поля автоматически становится команда, которая провела меньшее количество домашних матчей.
Финал Кубка Украины традиционно, с 1992 по 2007 год, проводился на киевском НСК «Олимпийский». Начиная с сезона 2007/08 финальные матчи проводятся на нейтральных стадионах. Согласно положению, это стадионы команд, не участвующих в полуфиналах. С 2008 года матчи проводились на ОСК «Металлист» в Харькове, «Юбилейном» в Сумах, НСК "Олимпийском в Киеве, «Днепр-Арене» в Днепропетровске, стадионе «Ворскла» в Полтаве и «Арене Львов» во Львове. На ОСК «Металлист» играли чаще всего: на нём было проведено 3 полуфинала. Финал 2008 года между «Шахтёром» и «Динамо» стал первым финалом Кубка Украины, прошедшим не на НСК «Олимпийском». В 2008, 2010 и 2013 годах финалы прошли на «Металлисте». В 2009 году финал проводился на стадионе «Днепр-Арена», в 2011 на «Юбилейном», в 2014 на «Ворскле», в 2016 на «Арене Львов».
Трофеи
После завершения финального матча Кубка Украины команда-победитель награждается трофеем, известным как «Кубок Украины», и сохраняет за собой этот трофей до финала следующего года.
Существующий на данный момент трофей Кубка Украины является вторым в истории турнира. Первый использовался с момента основания Кубка в сезоне 1992 до 2002 года.
Победители и финалисты Кубка Украины
Два клуба выигрывали Кубок Украины несколько раз подряд: «Динамо» (1998—2000, 2005—2007 и 2014—2015) и «Шахтёр» (2001—2002 и 2011—2013).
Эти же два клуба выигрывали Кубок Украины как часть чемпионского «дубля»: «Динамо» (1993, 1996, 1998, 1999, 2000, 2003, 2007, 2015) и «Шахтёр» (2002, 2008, 2011, 2012, 2013). «Динамо» является обладателем рекорда, выиграв восемь «дублей».
Статистика по клубам
| Клуб | Победы | Финалы | Сезоны побед | Сезоны финалов |
|---|---|---|---|---|
| Динамо (Киев) | 11 | 3 | 1993, 1996, 1998, 1999, 2000, 2003, 2005, 2006, 2007, 2014, 2015 | 2002, 2008, 2011 |
| Шахтёр (Донецк) | 10 | 6 | 1995, 1997, 2001, 2002, 2004, 2008, 2011, 2012, 2013, 2016 | 2003, 2005, 2007, 2009, 2014, 2015 |
| Черноморец (Одесса) | 2 | 1 | 1992, 1994 | 2013 |
| Таврия (Симферополь) | 1 | 1 | 2010 | 1994 |
| Ворскла (Полтава) | 1 | 0 | 2009 | — |
| Днепр (Днепропетровск) | 0 | 3 | — | 1995, 1997, 2004 |
| Карпаты (Львов) | 0 | 2 | — | 1993, 1999 |
| Металлург (Донецк) | — | 2010, 2012 | ||
| ЦСКА (Киев) | 0 | 2 | — | 1998, 2001 |
| Металлист (Харьков) | 0 | 1 | — | 1992 |
| Кривбасс (Кривой Рог) | 0 | 1 | — | 2000 |
| Металлург (Запорожье) | — | 2006 | ||
| Нива (Винница) | 0 | 1 | — | 1996 |
| Заря (Луганск) | 0 | 1 | — | 2016 |
Лучшие тренеры
| № | Имя | Клуб(ы) | Чемпион | Финалист |
|---|---|---|---|---|
| 1 |  Мирча Луческу
|
Шахтёр (Донецк) | 6 | 5 |
| 2 |  Валерий Лобановский†
|
Динамо (Киев) | 3 | — |
| Виктор Прокопенко†
|
Черноморец (Одесса) (2) Шахтёр (Донецк) (1) |
3 | — | |
| 4 | Анатолий Демьяненко
|
Динамо (Киев) | 2 | — |
| Йожеф Сабо
|
Динамо (Киев) | 2 | — | |
| Сергей Ребров
|
Динамо (Киев) | 2 | — | |
| 7 | Михаил Фоменко
|
Динамо (Киев) (1) ЦСКА (Киев) |
1 | 1 |
| Алексей Михайличенко
|
Динамо (Киев) | 1 | 1 | |
| 9 | Валерий Яремченко
|
Шахтёр (Донецк) | 1 | — |
 Владимир Сальков
|
Шахтёр (Донецк) | 1 | — | |
| Николай Павлов
|
Ворскла (Полтава) | 1 | — | |
 Невио Скала
|
Шахтёр (Донецк) | 1 | — | |
| Сергей Пучков
|
Таврия (Симферополь) | 1 | — |
Эта таблица показывает наиболее успешных тренеров в Кубке с момента его основания в 1991 году. Сорок тренеров привели свои команды к полуфиналу этого турнира за всю его историю.
† — Тренеры, которые умерли. Жирным шрифтом выделены тренера, которые все ещё активны в текущем сезоне. В скобках указано количество кубков для соответствующей команды.
См. также
Напишите отзыв о статье "Кубок Украины по футболу"
Примечания
Ссылки
- [pfl.com.ua/cup.php Кубок Украины] на сайте Профессиональной футбольной лиги Украины
- [fpl.ua/ukr/fans/cup/ Кубок Украины] на сайте Объединения профессиональных футбольных клубов Украины «Премьер-лига»
- [xxldynamo.com.ua/pages/6ua.php «Форма всех обладателей кубка Украины»]
- [samfootball.com/ukraine/cup-ukraine/ Кубок Украины] на сайте СамФутбол
| ||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кубок Украины по футболу
ХВернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.
