Реймерис, Вацис

Вацис Реймерис
Vacys Reimeris
Имя при рождении:	Vacys Reimeris
Дата рождения:	13 августа 1921(1921-08-13) (102 года)
Место рождения:	Куршенай Шяуляйского района
Гражданство:	Литва
Род деятельности:	поэт, переводчик
Жанр:	стихотворение, поэма
Язык произведений:	литовский
Дебют:	Tėvų žemei
Награды:	Государственная премия Литовской ССР (1975) Премия комсомола Литвы (1972)

Ва́цис Ре́ймерис (Вацис Казимирович Реймерис; лит. Vacys Reimeris; р. 3 августа 1921, Куршенай Шяуляйского района Литвы) — литовский советский поэт, переводчик, заслуженный деятель культуры Литовской ССР (1965).

Биография

Окончил начальную школу в Куршенай (1934) и гимназический курс „Savišvieta“ («Самообразование»; 1941). В начале Великой Отечественной войны был эвакуирован вглубь СССР. Участник войны. Член КПСС с 1945 года. После войны работал на радио в Каунасе, был руководителем Каунасского отделения Союза писателей Литвы. Был главным редактором еженедельной газеты Союза писателей „Literatūra ir menas“ («Литература и искусство»; 1949—1959).

В 1951—1956 годах учился в московском Литературном институте им. А. М. Горького. В 1952—1954 годах секретарь правления Союза писателей Литвы. В 1969—1986 главный редактор еженедельной газеты Общества связи с соотечественниками за рубежом „Gimtasis kraštas“ («Родной край»).

Творчество

В печати дебютировал в 1934 году. Первая книга стихов „Tėvų žemei“ («Земле отцов») вышла в 1945. Автор сборников стихов „Su pavasariu“ («С весной»; 1948), „Ir skrenda daina“ («И летит песня»; 1952), „Su tavim aš kalbu“ («С тобой я говорю»; 1958) и другие, также сборника поэм „Žemė su puokšte gėlių“ (1986), сборника стихов для детей „Šarkos švarkas“ (1974), „Į svečius Liliputijon“ (2001).

Издал сборник очерков о Литве „Lietuva — broliška žemė“ (1966) и книгу с впечатлениями о поездке в США „Užatlantės laiškai“ (1974).

В поэзии звучат темы официального оптимизма, мирного труда, героизма советского народа, борьбы за мир. Поэзия носит репортажный характер, часто с отчётливым повествовательным сюжетом. Значительная часть стихотворений — любовная лирика (особенно сборник „Ave Maria“).

Переводы

Перевёл на литовский язык поэмы А. Т. Твардовского, стихотворения А. С. Пушкина, К. М. Симонова, Ираклия Абашидзе и других поэтов. В переводе Реймериса издана повесть Ванды Василевской «Просто любовь» („Tai tik meilė“, 1947)

Произведения Реймериса переводились на языки народов СССР. Известны переводы на английский, польский, русский (С. Шервинский, Евг. Винокуров, Михаил Двинский), украинский и другие языки.

Награды и звания

За цикл стихов об Индии в сборнике „Prie baltojo Tadžo“ («У белого Таджа», 1962) награждён премией Джавахарлала Неру (1968). Государственная премия Литовской ССР (1975). Лауреат Весны поэзии (1977). Награждён двумя орденами. Почётный гражданин Куршенай (1981).

Сочинения

• Tėvų žemei («Земле отцов»). 1945.
• Su pavasariu («С весной»). 1948.
• Ir skrenda daina («И летит песня»). 1952.
• Su tavim aš kalbu («С тобой я говорю»). 1958.
• Prie baltojo Tadžo («У белого Таджа»). 1958.
• Pilnaties ratas («Круг полнолуния») 1962.
• Lietuva — broliška žemė (1966).
• Delnai («Ладони») 1968.
• Eisenos. Vilnius, 1970.
• Šarkos švarkas («Пиджак сороки») 1974.
• Užatlantės laiškai. 1974.
• Poetai vaikšto žeme («Поэты ходят по земле»). 1981.
• Žemė su puokšte gėlių («Земля с букетом цветов») 1986.
• Artumas («Близость»). 1987.
• Delčios metas. 1996.
• Ave Maria. 1996.
• Katrenai rytui vakarui. 1999.
• Į svečius Liliputijon. 2001.
• Kasdien būties korida. Saulės delta, 2004. ISBN 9955-522-20-8

• Твое тепло. Москва, 1961.
• Полнолуние, Москва, 1972.
• Забота: Избранное. Худ. Р. Дихавичюс, 586 с. Вильнюс: Вага, 1979.
• Поэты ходят по земле. 191 с. Вильнюс: Вага, 1981.
• Сорока-белобока: Для мл. школ. возраста. Худ. А. Склютаускайте. 111 с. Вильнюс: Вага, 1981.
• Не срывайте одуванчика: Для ст. шк. возраста. 215 с. Вильнюс: Вага 1982.
• Как мы путешествовали: Для дошк. возраста. Пер. с литов. Д. Белоуса, 21 с. Киев: Веселка, 1982.
• Жил-был толстяк: Для мл. шк. возраста. Худ. Н. Крижавичюте-Юргеленене. 40 с. Вильнюс: Вага, 1984.
• Земля с букетом цветов: Поэмы. Худ. С. Хлебинскас. 283 с. Вильнюс: Вага, 1986.
• Сто дядей: Для дошк. и мл. шк. возраста. Худ. Т. Бальчюнене, 45 с. Вильнюс: Витурис, 1986.
• Близость. Худ. Д. Рашкявичюс. 162 с. Вильнюс: Вага, 1987.

Литература

• Очерк истории литовской советской литературы. Москва, 1956.
• Dagytė E., Straukaitė D. Reimeris Vacys // Tarybų Lietuvos rašytojai. Biografinis žodynas. — Vilnius: Vaga, 1975. — С. 137—138. — 190 с. — 30 000 экз.

Ссылки

• Mitaitė D. [www.lle.lt/FMPro?-db=lle2004.fp5&-format=detail.htm&-lay=straipsnis&-op=eq&a=r&-max=2147483647&-recid=41955&-find= Reimeris, Vacys] (лит.). Lietuvių literatūros enciklopedija. Проверено 14 апреля 2012. [www.webcitation.org/67g4pcgHO Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• [members.efn.org/~valdas/reimeris.html Poems by Vacys Reimeris] (англ.). Lithuanian poetry. Проверено 14 апреля 2012. [www.webcitation.org/67g4qAqPI Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• Reimeris V. [www.tekstai.lt/tekstu-naujienos/184-darulis-egidijus Tas kalnas yra gyvenimas. Eilėraščiai] (лит.). Проверено 14 апреля 2012. [www.webcitation.org/67g4qg2BY Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Реймерис, Вацис

– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.