Родионов, Александр Андреевич
Поделись знанием:
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Александр Андреевич Родионов 2-й (16 ноября 1854 — 20 июля 1906, Кронштадт) — русский морской офицер, капитан 1-го ранга, участник Цусимского сражения.
Биография
Сын коллежского советника.
- 15 сентября 1872 — воспитанник Морского кадетского корпуса.
- 1 мая 1873 — принят на действительную службу.
- 16 октября 1875 — унтер-офицер.
- 17 мая 1876 — гардемарин.
- 19 мая 1876 — первоначально в 6-м флотском экипаже Балтийского флота.
- 27 сентября 1876 — переведён в 8-й флотский экипаж.
- 30 августа 1877 — мичман (в составе 6-го флотского экипажа).
- 13 апреля 1878 — и. д. командира 9-й роты 6-го флотского экипажа.
- 20 сентября 1878 — командир 2-й роты 6-го флотского экипажа.
- 5 апреля 1879 — 21 октября 1881 — в обучающемся составе Учебного артиллерийского отряда.
- 25 ноября 1881 — И. д. командира 2-й роты плавучей батареи «Первенец» с переводом в 4-й флотский экипаж.
- 1 января 1882 — лейтенант (3-й флотский экипаж).
- 17 июня 1882 — окончил Артиллерийский офицерский класс с правом заведования гальванической стрельбой на судах флота.
- 10 мая 1883 — заграничное плавание на фрегате «Светлана» с переводом в 3-й флотский экипаж.
- 20 августа 1883 — Командир 4-й роты фрегата «Светлана».
- 24 апреля 1884 — переведён во 2-й флотский экипаж.
- 3 октября 1884 — преподаватель школы комендоров.
- 24 октября 1884 — командир 2-й роты фрегата «Герцог Эдинбургский».
- 19 апреля 1885 — заведующий приборами гальванической стрельбы на фрегате «Герцог Эдинбургский».
- 30 сентября 1886 — преподаватель комендорской школы.
- 12 сентября 1887 — старший артиллерийский офицер фрегата «Генерал-Адмирал».
- 4 мая 1888 — заграничное плавание на клипере «Крейсер».
- 10 июня 1888 — старший артиллерийский офицер клипера «Манджур» с переводом во 2-й флотский экипаж.
- 1 мая 1890 — выезжает во Владивосток, в наличие экипажа.
- 8 февраля 1891 — окончил курс минного дела в Минном офицерском классе удовлетворительно.
- 1 октября 1891 — в составе 13-го флотского экипажа.
- 1 октября 1891 — командир 4-й роты крейсера «Азия».
- 19 декабря 1891 — член комиссии по предоставлению сведений о поставлении парохода «Силач» на банку Литтеугрун.
- 9 февраля 1892 — старший офицер крейсера «Азия».
- 18 ноября 1892 — в составе 11-го флотского экипажа.
- 28 марта 1893 — капитан 2-го ранга.
- 15 мая — 9 октября 1898 — и. д. командира портового судна «Работник». Участвует в проведении гидрографических работ.
- 8 мая — 7 сентября 1899 — командир миноносца № 108.
- 11 мая 1900 — 13 сентября 1901 — командир минного крейсера «Посадник»
- 6 декабря 1901 — командир броненосца береговой обороны «Адмирал Лазарев».
- 1903 — командир броненосного крейсера «Адмирал Нахимов» в составе Учебно-артиллерийского отряда.
- 24 апреля 1904 — крейсер включён в состав 2-й Тихоокеанской эскадры.
Крейсер под командованием А. А. Родионова участвовал в Цусимском походе и сражении в составе 2-го броненосного отряда, получив тяжёлые повреждения. После того, как японский корабль снял команду с тонущего крейсера, спрятавшиеся на борту А. А. Родионов и старший штурман лейтенант В. Е. Клочковский сорвали с флагштока японский флаг и подняли Андреевский. Родионов был понят из воды японскими рыбаками, после чего команда японского миноносца захватила его в плен в рыбацкой деревне и доставила в военный госпиталь в Майдзуру. 13 ноября 1905 года, вместе с другими пленёнными офицерами эскадры, он прибыл во Владивосток на пароходе «Киев».
Назначен на должность начальника 20-го флотского экипажа.
В ночь на 20 июля 1906 командир 20-го флотского экипажа капитан 1-го ранга Родионов был убит в Кронштадте взбунтовавшимися матросами сводной роты 11, 16 и 20 экипажей. Получил 6 штыковых ран, лицо было разбито прикладами. Вместе с Родионовым погиб ряд офицеров и членов их семей.
Отличия
- Орден Святого Станислава III степени (1.1.1888)
- Благодарность его Императорского Величества Генерал-Адмирала (1.1.1885)
- Орден Святой Анны III степени (21.4.1888)
Напишите отзыв о статье "Родионов, Александр Андреевич"
Литература
- Бондаренко И. И., Климов Д. В. [www.runivers.ru/doc/historical-journal/article/?JOURNAL=&ID=459562 Жертвы политического террора в России (1901—1912)] / [www.runivers.ru/upload/iblock/ec9/istoricheskyvestnik.pdf Терроризм в России в начале XX в.] (Исторический вестник. — Т. 2 [149]. — Декабрь 2012). — С. 190—215.
Отрывок, характеризующий Родионов, Александр Андреевич
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
