Рюдзодзи (род)
Род Рюдзодзи (яп. 龍造寺氏 Рю:дзо:дзи-си) — японский самурайский род периодов Камакура, Муромати, Сэнгоку и Адзути-Момояма в XII—XVI веках.
Биография
Род Рюдзодзи был основан в 1186 году Фудзиварой-но Суиэ. Род происходил из провинции Хидзэн на острове Кюсю.
С 1336 года самурайский род Рюдзодзи находился в союзе с Асикагой Такаудзи, первым сёгуном из династии Асикага. В борьбе за власть над островом Рюдзодзи потерпели поражение от рода Отомо на востоке и от рода Симадзу на юге Кюсю.
Первоначально род Рюдзодзи находился в вассальной зависимости от рода Сёни, представители которого занимали должность сюго (военного губернатора) в провинциях Тикудзэн и Хидзэн.
В XVI веке Рюдзодзи Таканобу значительно расширил свои владения. Он уничтожил род Сёни и захватил его территорию. Также он вёл войну против кланов Симадзу и Арима, потерпел поражение и был убит. Его преемником стал сын Рюдзодзи Масаиэ (1556—1607), который в 1587 году заключил союз с Тоётоми Хидэёси против враждебного рода Симадзу. В том же году он участвовал в военной кампании Тоётоми Хидэёси против клана Симадзу на Кюсю. После разгрома Симадзу Тоётоми Хидэёси подтвердил за Рюдзодзи Масаиэ владение княжеством Сага с доходом 350000 коку риса. В 1590 году Масаиэ отказался от власти в пользу своего малолетнего сына Такафусы (1586—1607). Фактическим правителем Саги стал военачальник Набэсима Наосигэ (1537—1619), вассал рода Рюдзодзи. В 1607 году отец и сын, Масаиэ и Такафуса, покончили жизнь самоубийством. Княжество Сага перешло во владение Набэсимы Наосигэ и его потомков.
Видные представители рода
- Рюдзодзи Иэканэ (1454—1546), вассал рода Сёни, одержал победу над кланом Отомо в 1506 году
- Рюдзодзи Таканобу (1530—1584), 19-й глава рода Рюдзодзи (1548—1578), внук Иэканэ
- Рюдзодзи Масаиэ (1556—1607), 20-й глава рода Рюдзодзи (1578—1590), сын и преемник Таканобу
- Рюдзодзи Такафуса (1586—1607), 21-й (последний) глава рода (1590—1607), даймё Саги (1590—1607)
Источники
- Тёрнбулл С. «Самураи», Москва, «АСТ», 2008 г. ISBN 978-5-17-040815-3
Напишите отзыв о статье "Рюдзодзи (род)"
Отрывок, характеризующий Рюдзодзи (род)
– А капитуляция?– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
