Сахненко, Михаил Сидорович

Михаил Сидорович Сахненко
Дата рождения	13 марта 1919(1919-03-13)
Место рождения	ст. Курганная, Краснодарский край
Дата смерти	12 января 1970(1970-01-12) (50 лет)
Место смерти	Минск
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1939—1963
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Михаи́л Си́дорович Сахне́нко (1919—1970) — подполковник Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Михаил Сахненко родился 13 марта 1919 года в станице Курганная (ныне — город Курганинск в Краснодарском крае). В годы Советской власти его семья была объявлена кулаками. В 1930 году отец Сахненко был сослан в Казахскую ССР. С 11-летнего возраста работал по осушению болот в Колхидской низменности. Позднее учился в Батумском железнодорожном техникуме. В ноябре 1939 года Сахненко был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. С начала Великой Отечественной войны — на её фронтах. В боях два раза был контужен.

К весне 1944 года гвардии старший сержант Михаил Сахненко командовал взводом 266-го гвардейского стрелкового полка 88-й гвардейской стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии 3-го Украинского фронта. Отличился во время освобождения Днепропетровской области Украинской ССР. Во время боя за безымянную высоту Сахненко поднял в атаку свой батальон, что способствовало успешности боевых действий. В том бою он два раза был ранен, но вскоре вернулся в свою часть. 6 марта 1944 года взвод Сахненко переправился через реку Ингулец в районе посёлка Зелёное и захватил плацдарм на его западном берегу, а также батарею миномётов, 2000 мин, 5 пулемётов, взял в плен 75 немецких солдат и офицеров. Противник предпринял четыре контратаки, но все они были успешно отражены, были освобождены несколько населённый пунктов.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 июня 1944 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» гвардии старший сержант Михаил Сахненко был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 3445.

После окончания войны Сахненко продолжил службу в Советской Армии. В 1949 и 1955 годах оканчивал курсы усовершенствования офицерского состава. В 1963 году в звании подполковника Сахненко был уволен в запас. Проживал и работал в Минске. Скончался 12 января 1970 года, похоронен на Восточном кладбище Минска.

Был также награждён орденами Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, Славы 3-й степени, рядом медалей, в том числе американской медалью «Серебряная звезда».

В честь Сахненко названа улица в Курганинске.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Абшилава А. А. В боях за Родину. Сухуми, 1980.
• Кубани славные сыны. — Кн. 2. — Краснодар, 1985.

Отрывок, характеризующий Сахненко, Михаил Сидорович

Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.