Седракян, Маркар Седракович

Маркар Седракович Седракян
арм. Մարգար Սեդրակի Սեդրակյան
Маркар Седракян на почтовой марке Армении 2007 года
Род деятельности:	специалист коньячного производства, инженер-технолог, дегустатор
Дата рождения:	31 марта 1907(1907-03-31)
Место рождения:	Хараконис, Арчакский район, Ванский вилайет, Западная Армения, Османская империя
Гражданство:	СССР СССР
Дата смерти:	1 октября 1973(1973-10-01) (66 лет)
Место смерти:	Ереван, Армянская ССР, СССР
Награды и премии:

Марка́р Седра́кович Седракя́н (арм. Մարգար Սեդրակի Սեդրակյան, 31 марта 1907, село Хараконис, Арчакский район, Ванский вилайет, Западная Армения, Османская империя — 1 октября 1973, Ереван, Армянская ССР, СССР) — специалист коньячного производства, заслуженный инженер Армянской ССР (1961), Герой Социалистического Труда (1971).

Благодаря Маркару Седракяну в Армении для расширения масштабов коньячного дела были освоены новые территории под отборные сорта сырьевого винограда, окреп и вырос коньячный завод. Его рецептура заставила весь мир признать, что армянский коньяк — достойный конкурент французскому.

Биография

Ребёнком пережил геноцид армян в Османской империи, жертвой которого пали родители и члены семьи Маркара Седракяна. Начальное образование получил в детском доме. В 1930-м году окончил Ереванский сельскохозяйственный институт.

С 1927-го года работал над созданием новых видов армянского коньяка, принесших этому производству мировую славу. С 1935-го года — член Центральной дегустационной комиссии СССР. С 1940-го года — главный инженер-технолог Ереванского коньячного завода. Маркар Седракян основатель новой технологии изготовления коньяков не только в Армении, но и в СССР.

В 1940-48 годах преподавал в Ереванском сельскохозяйственном институте.

В конце 1940-х годов был репрессирован, потом сослан в Одессу, где несколько лет проработал на коньячном заводе.

Создал коньяки:

• «Юбилейный» (первый коньяк высшего качества в СССР), 1937 год,
• «Отборный», 1939 год,
• «Армения», 1940 год,
• «Арташат», 1941 год,
• «Двин», 1942 год,
• «Ереван», 1947 год,
• «Одесса», 1948 год,
• «Украина», 1949 год,
• «Арарат», 1955 год,
• «Праздничный», 1957 год,
• «40 лет», 1957 год,
• «Ахтамар», 1967 год,
• «Наири», 1967 год,
• «50 лет», 1967 год,
• «Васпуракан», 1977 год.

Награды

Коньяки, созданные Седракяном, неоднократно удостаивались золотых медалей на всесоюзных и мировых конкурсах коньяков.

В 1966-м году Седракяну было присвоено почётное звание «Высочайший мастер изготовления коньяка». Также награждён высшим отличием французского коньячного дома «Камю» — большой серебряной медалью «Рыцарь дегустации» (1972 г.).

Кавалер орденов Ленина, Трудового Красного Знамени и «Знак Почёта».

Память

На территории Ереванского коньячного завода постановлением правительства Армянской ССР в 1975-м году был установлен памятник Маркару Седракяну.

К 100-летию Маркара Седракяна в 2007 году была выпущена армянская почтовая марка.

Интересные истории

Как-то Черчилль отметил, что вкус коньяка «Двин» несколько изменился — стал хуже. Сталин отреагировал молниеносно — узнав, что Маргар Седракян, создатель этого купажа, находится в ссылке, приказал немедленно освободить его из лагеря в Сибири, восстановить в должности главного технолога завода и вернуть партбилет. Премьер-министр Великобритании продолжал получать свой любимый коньяк, выпивая, как вспоминают его современники, по бутылке в день. Позднее М. Седракян получил звание Героя Социалистического Труда. Авторы книги «Armenian Food: Fact, Fiction & Folklore» сообщают, что не смогли обнаружить подтверждений этой легенды в биографиях и мемуарах Черчилля, ни в мемуарах Микояна.

На коньячном заводе он не работал всего один год, который провел в ссылке. В своем кабинете отец хранил томик Чаренца и кто-то сообщил об этом в соответствующие инстанции. Отца выслали в Одессу, где он начал работать на местном коньячном заводе и успел создать два коньяка — «Украина» и «Одесса».

— Вануи Седракян

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=17612 Маркар Седракович Седракян]. Сайт «Герои Страны». Проверено 16 октября 2016.

Отрывок, характеризующий Седракян, Маркар Седракович

Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.