Симон де Даммартен
| Симон де Даммартен фр. Simon de Dammartin | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1206 — 1214 | |||
| Предшественник: | Рено де Даммартен | ||
| Преемник: | Филипп Юрпель | ||
| |||
| 1234 — 21 сентября 1239 | |||
| Предшественник: | Филипп Юрпель | ||
| Преемник: | Жанна де Даммартен | ||
| |||
| 1231 — 21 сентября 1239 | |||
| Соправитель: | Мария де Понтье (1231 — 1239) | ||
| Предшественник: | Гильом II де Понтье | ||
| Преемник: | Мария де Понтье | ||
| По праву жены | |||
| |||
| 1231 — 21 сентября 1239 | |||
| Соправитель: | Мария де Понтье (1231 — 1239) | ||
| Предшественник: | Гильом II де Понтье | ||
| Преемник: | Мария де Понтье | ||
| По праву жены | |||
| Смерть: | 21 сентября 1239 | ||
| Род: | Дом Мелло | ||
| Отец: | Обри III де Даммартен | ||
| Мать: | Матильда (Мабиль) де Клермон | ||
| Супруга: | Мария де Понтье | ||
| Дети: | дочери: Жанна, Матильда, Филиппа, Мария | ||
Симон де Даммартен (фр. Simon de Dammartin; 1180 — 21 сентября 1239) — граф Омаля 1205—1211, 1234—1239, граф Понтье и Монтрей (по праву жены) с 1231, третий сын графа Даммартена Обри III и Матильды (Мабиль) де Клермон.
Содержание
Биография
Точный год рождения Симона неизвестен. Он был младшим из сыновей графа Даммартена Обри III. Симон появляется в источниках в конце XII века. Тогда граф Обри III де Даммартен вместе с сыновьями отправился в Англию к королю Ричарду I Львиное Сердце, а после его смерти остался на службе у его брата и преемника, короля Иоанна Безземельного. Обри умер в 1200 году, после чего Симон и его старший брат Рено возвратились во Францию, где принесли оммаж королю Филиппу II Августу, который щедро наградил братьев. В 1204 году король Франции передал Рено де Даммартену графство Омаль, но в 1206 году обменял его на графство Мортен, передав Омаль Симону. Кроме того, в 1208 году король женил Симона на своей племяннице Марии де Понтье, дочери и наследнице графа Гильома II де Понтье и сводной сестры Филиппа II Августа Алисы Французской[1].
Однако в 1212 году из-за конфликта Рено с королём Филиппом II Августом братья перешли на службу к королю Англии Иоанну Безземельному. На его стороне они приняли участие в битве при Бувине, в которой англо-гвельфская армия Иоанна Безземельного и императора Священной Римской империи Оттона IV Брауншвейгского была разбита французской армией под командованием Филиппа II Августа. Рено де Даммартен при этом попал в плен, а Симон бежал. Их владения были конфискованы королём Франции. Часть из них, включая Омаль, король передал своему сыну Филиппу Юрпелю, женатому на дочери Рено.
После смерти в 1221 году графа Гильома II де Понтье король Филипп II Август аннексировал и графство Понтье, наследство Марии, жены Симона.
После смерти короля Филиппа II Августа Симон в 1223 оду попытался отвоевать Понтье, для чего с набранной армией высадился во Франции и захватил Аббевиль. Однако новый король Людовик VIII выслал армию к Аббевилю, жители которого открыли ей ворота. Симон был вынужден погрузиться обратно на корабль и бежать.
Но Мария де Понтье ценой тяжёлых уступок французской короне смогла договориться с королём Людовиком о возвращении ей Понтье. Она передала королю Дуллан и Сен-Рикье, отказалась от прав на графство Алансон, обязалась не восстанавливать разрушенные королём крепости, а также дала обещание не выдавать замуж своих старших дочерей без согласия короля. Позже смог получить прощение и Симон, согласившись на условия договора Людовика и Марии.
После смерти в 1234 году Филиппа Юрпеля Симону было возвращено и графство Омаль.
В 1234 году король Англии Генрих III, желавший отвоевать у Франции Нормандию, отобранную в 1204 году королём Филиппом II Августом у Иоанна Безземельного, нуждался в базе для вторжения на континент. Такой идеальной базой для вторжения могло бы стать графство Понтье. Поэтому у него возник план — жениться на Жанне, старшей дочери и наследнице Симона. После того, как Симон и Мария дали согласие на брак, Генрих запросил папское разрешения на брак — поскольку Жанна приходилась Генриху близкой родственницей, разрешение было необходимым[2].
Однако в брачные планы Генриха вмешалась Бланка Кастильская. Она отправила в Рим официальную жалобу, сообщая о том, что брак Генриха и Жанны недопустим по каноническому праву. Кроме того, Бланка от имени своего сына-короля напомнила Симону об обещании, данном королю Людовику VIII, не выдавать старших дочерей замуж без королевского согласия, пригрозив в случае заключения брака вновь лишить Симона и Марию владений. В итоге брак был расстроен, а Генрих в 1236 году женился на Элеоноре Прованской[2].
В конце 1235 года умерла Елизавета фон Гогенштауфен, жена короля Кастилии и Леона Фернандо III, племянника Бланки Кастильской. Обеспокоенная тем, что Фернандо мог оказаться вовлечён в союз против Франции, Бланка решила женить его вторично. Выбор пал на Жанну де Даммартен, руку которой Бланка предложила своему племяннику. Симон был вынужден согласиться. Брак был заключён в октябре 1237 года. Одновременно Бланка могла гарантировать, что богатые владения, наследницей которых была Жанна, не перейдут в руки противников короля Франции. И, поскольку у Фернандо от первого брака уже было несколько детей, то вероятность того, что владения Жанны будут присоединены королями Кастилии и Леона, была мала.
Симон умер 21 сентября 1239 года и был похоронен в аббатстве Валлуар. Его наследницей стала дочь Жанна.
Брак и дети
Жена: с 1208 Мария де Понтье (до 17 апреля 1199 — сентябрь 1250), графиня Понтье и Монтрей, дочь графа Понтье Гильом II Талва и французской принцессы Алисы, дочери короля Людовика VII. Дети:
- Жанна (ок. 1220 — 15 марта 1279), графиня Омальская с 1239, графиня Понтье и Монтрей с 1250; 1-й муж: с 1237 Фернандо III Святой (30 июля/5 августа 1201 — 30 мая 1252), король Кастилии с 1217, король Леона с 1230; 2-й муж: с мая 1260/9 февраля 1261 Жан де Нель (ум. 2 февраля 1292), сеньор де Фалви и де ла Ерель
- Матильда (ум. после января 1257); муж: после августа 1237 Жан де Шательро (ум. до 1290), виконт де Шательро, сеньор де Сонноа и де Монтгомери
- Филиппа (ум. между 14 апреля 1278 и 1281); 1-й муж: с ок. 1239/1240 Рауль II де Лузиньян (ум. 1/2 сентября 1246), сеньор д’Иссуден, граф д'Э; 2-й муж: после ноября 1246 Рауль II (ум. 6 апреля 1250), сеньор де Куси, де Марль и де ла Фер; 3-й муж: с 1252/1254 Оттон II (ум. 10 января 1271), граф Гельдерна
- Мария; муж: до 15 декабря 1241 Жан II (ум. 1251), граф де Руси
Напишите отзыв о статье "Симон де Даммартен"
Примечания
Литература
- [books.google.ru/books?id=5q6K8q_qRpYC&pg=PA325&dq=Simon+de+Dammartin&hl=ru&ei=J2l4Tq3RNpHysgbyot25Cw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CDYQ6AEwAg#v=onepage&q=Simon%20de%20Dammartin&f=false L'Art de vérifier les dates des faits historiques, des chartes, des chroniques, et autres anciens monuments, depuis la naissance de Notre-Seigneur]. — Imprimerie Moreau, 1818. — P. 425.
- Голдстоун Н. Четыре королевы / пер. с англ. А. Немировой. — М.: АСТ; Астрель, 2010. — 472, [8] с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-17-063124-7.
Ссылки
- [fmg.ac/Projects/MedLands/NORTHERN%20FRANCE.htm#SimonDammartinAumalePonthieud1239B Comtes de Ponthieu (Dammartin)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 17 сентября 2011.
| Предки Симона де Даммартен | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Симон де Даммартен
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
