Скоукрофт, Брент
Брент Скоукрофт<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 3 ноября 1975 года — 20 января 1977 года | ||||
| Президент: | Джеральд Форд | |||
| Предшественник: | Генри Киссинджер | |||
| Преемник: | Збигнев Бжезинский | |||
| ||||
| 20 января 1989 года — 20 января 1993 года | ||||
| Президент: | Джордж Буш | |||
| Предшественник: | Колин Пауэлл | |||
| Преемник: | Энтони Лейк | |||
| Рождение: | 19 марта 1925 (99 лет) Огден, Юта, США | |||
| Военная служба | ||||
| Принадлежность: |  США
| |||
| Звание: | 
| |||
| Награды: |
| |||
Брент Скоукрофт (англ. Brent Scowcroft; род. 19 марта 1925 года, Огден) — генерал-лейтенант ВВС США. Советник президента США по национальной безопасности (1975—1977) Джеральда Форда и (1989—1993) Джорджа Буша. Рыцарь-командор ордена Британской империи.
Содержание
Биография
Окончил Военную академию США (1947). Степени магистра искусств (1953) и доктора философии по международным отношениям (1967) получил в Колумбийском университете.
В 1970—1975, а также в 1989—1993 годах — Советник президента США по национальной безопасности.
В 2001—2004 годах председатель Совета президента США по внешней разведке.
Премия Скоукрофта
Брент Скоукрофт часто засыпал на совещаниях с Джорджем Бушем-старшим. Поэтому президент учредил премию им. Скоукрофта, которая вручается человеку, «который наиболее эпично засыпает на совещании с президентом». Президент оценивает кандидатов по трём критериям: по продолжительности сна, по глубине сна и по качеству пробуждения, с дополнительными баллами за храп. Номинант просто открыл глаза и вернулся к совещанию или же резко вскочил что-нибудь опрокинув?[1] По словам самого Буша, «даются дополнительные очки за плотно закрытые глаза, а также за громкий храп в разгар совещания, пока все делают своё дело».[2] Скоукрофт впоследствии стал «дежурной шуткой».[3]
Напишите отзыв о статье "Скоукрофт, Брент"
Примечания
- ↑ Wilkie, Christina. [thehill.com/capital-living/in-the-know/97631-fall-asleep-in-the-oval-office-you-could-win-a-scowcroft-award Fall asleep in the Oval Office? You could win a ‘Scowcroft award’] (12 мая 2010). Проверено 12 сентября 2013. (англ.)
- ↑ [www.nytimes.com/1990/01/18/us/l-the-boss-lauds-a-champion-sleeper-687990.html The Boss Lauds a Champion Sleeper] (18 января 1990). Проверено 12 сентября 2013. (англ.)
- ↑ [www.washingtonpost.com/blogs/reliable-source/post/brent-scowcroft-and-the-art-of-sleeping-through-the-meeting/2011/12/14/gIQAexxWuO_blog.html Brent Scowcroft and the art of sleeping through the meeting] (14 декабря 2011). Проверено 12 сентября 2013. (англ.)
Ссылки
|
Это заготовка статьи о человеке из США. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Скоукрофт, Брент
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
