Бжезинский, Збигнев

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Бжезинский, Збигнев Казимеж»)
Перейти к: навигация, поиск
Збигнев Бжезинский
польск. Zbigniew Brzeziński
Советник президента США по национальной безопасности
20 января 1977 — 20 января 1981
Президент: Джимми Картер
Предшественник: Брент Скоукрофт
Преемник: Ричард Аллен
 
Рождение: 28 марта 1928(1928-03-28) (95 лет)
Варшава, Польша
Партия: Демократическая партия
Учёная степень: доктор философии (PhD) по политологии (Гарвард, 1953)
Учёное звание: профессор
 
Награды:

Зби́гнев Кази́мир (Кази́меж) Бжези́нский[1] (польск. Zbigniew Kazimierz Brzeziński; род. 28 марта 1928 года, Варшава либо Харьков*) — американский политолог, социолог и государственный деятель польского происхождения. Советник по национальной безопасности президента США Джимми Картера (1977—1981). Один из основателей Трёхсторонней комиссии, её директор в 1973—1976 гг.[2] Сотрудник Центра стратегических и международных исследований при Университете Джонса Хопкинса и профессор в Школе передовых международных исследований при том же университете. Автор многих работ, в том числе книги «Великая шахматная доска: господство Америки и её геостратегические императивы». Долгое время являлся одним из ведущих идеологов внешней политики США. «Один из самых известных и влиятельных ветеранов внешней политики Вашингтона», — представляет его Евроньюс в 2013 году[3]. Член Американской академии гуманитарных и естественных наук. Президентская медаль Свободы (1981).





Биография

Согласно официальной биографии, родился в Варшаве в дворянской семье[4] польского дипломата Тадеуша Бжезинского (1896—1990) и Леонии (урожденной Роман). По другим данным, родился в польском консульстве Харькова[5][6] на ул. Ольминского, где работали родители; записан ими был родившимся в Польше[5].

С 1938 года жил в Канаде, в 50-е годы стал гражданином США и сделал академическую карьеру.

Окончил Университет Макгилла (бакалавр и магистр искусств, соотв. 1949, 1950). Степень доктора философии по политологии получил в Гарварде в 1953 г., его диссертация была посвящена «формированию тоталитарной системы в СССР»[7]. Затем в 1953-1960 гг. преподавал в Гарварде, а в 1960-89 гг. — в Колумбийском университете, где возглавил новый Институт по вопросам коммунизма (Institute on Communist Affairs).

В 1966—1968 гг. член совета планирования государственного департамента[2]. Первым предложил объяснять всё происходящее в социалистических странах с позиций концепции тоталитаризма. Автор глобальной стратегии антикоммунизма, теории технотронной эры и концепции американской гегемонии нового типа. В 60-х годах был на посту советника в администрациях Кеннеди и Джонсона, занимал жёсткую линию по отношению к Советскому Союзу. В конце срока Джонсона являлся советником по внешней политике вице-президента Хамфри и его президентской кампании 1968 года[2]. Последовательный критик политики Никсона — Киссинджера. Ведущий советник по внешней политике Джимми Картера во время его президентской кампании 1976 года[2].

В 1977—1981 гг. занимал должность советника по национальной безопасности в администрации Картера[8]. Являлся активным сторонником секретной программы ЦРУ по вовлечению СССР в дорогостоящий и по возможности отвлекающий военный конфликт, о чём после начала Афганской войны написал президенту Картеру:[9][10] «Теперь у нас есть шанс дать Советскому Союзу свою Вьетнамскую войну». В своих интервью[11] «Как Джимми Картер и я положили начало моджахедам» (англ. How Jimmy Carter and I Started the Mujahideen)[12], «Я бы сделал это снова» (англ. I’d Do It Again)[13] Бжезинский прямо заявляет о роли ЦРУ США в подготовке афганских моджахедов. В то же время отрицает, что создание «Аль-Каиды» принадлежит ему[11]. В 1987-89 гг. член президентского консультативного совета по внешней разведке[2].

В период президентства Клинтона Бжезинский являлся автором концепции расширения НАТО на Восток[7]. Являлся председателем Американско-украинского консультативного комитета[2].

Острый критик внешней политики администрации Джорджа Буша-младшего[3]. Был одним из первых, кто поддержал кандидатуру сенатора Барака Обамы в борьбе за президентство[3].

В настоящее время является советником, членом правления и сопредседателем консультативного совета Центра стратегических и международных исследований и одновременно ведущим профессором-исследователем международных отношений в Школе передовых международных исследований Пола Нитце при Университете Джонса Хопкинса в Вашингтоне[2]. Он также является членом международного консультативного совета Атлантического совета[2], членом совета директоров Национальной поддержки демократии, членом организации «Freedom House», членом Трёхсторонней комиссии, сопредседателем Американского комитета за мир в Чечне.

Научная деятельность

О марксизме Бжезинский отзывался следующим образом:

Марксизм представляет собой новый, исключительно важный этап в становлении человеческого мировоззрения. Марксизм означает победу активно относящегося к внешнему миру человека над пассивным, созерцательным человеком и в то же время победу разума над верой… Марксизм ставит на первое место систематическое и строго научное изучение действительности, также как и руководство действием, вытекающим из этого изучения.

— Brzezinski Z. Between Two Ages. America's Role in the Technotronic Era. New York, 1971. P. 73. Цит. по кн.: Семёнов Ю. И. Философия истории. М., 2003. Прим. 133.

Отношение к СССР и России

Бжезинский считает США мировым гегемоном и отрицает возможность обретения подобной роли другими государствами до 2018-2033 годов[14]. Бжезинский относится к СССР как к поверженному противнику, наряду с Германией и Японией после их поражения во Второй мировой войне[15]:

  • «К сожалению, у вас есть тенденция рассматривать любые критические замечания как враждебные. Вам следует избавиться от этого комплекса»[14].
  • «Фактически советская военная мощь и страх, который она внушала представителям Запада, в течение длительного времени скрывали существенную асимметрию между соперниками. Америка была гораздо богаче, гораздо дальше ушла в области развития технологий, была более гибкой и передовой в военной области и более созидательной и привлекательной в социальном отношении. Ограничения идеологического характера также подрывали созидательный потенциал Советского Союза, делая его систему всё более косной, а его экономику всё более расточительной и менее конкурентоспособной в научно-техническом плане. В ходе мирного соревнования чаша весов должна была склониться в пользу Америки»[15].
  • «Подобно столь многим империям, существовавшим ранее, Советский Союз в конечном счете взорвался изнутри и раскололся на части, став жертвой не столько прямого военного поражения, сколько процесса дезинтеграции, ускоренного экономическими и социальными проблемами»[15].
  • «Для Соединенных Штатов евразийская геостратегия включает целенаправленное руководство динамичными с геостратегической точки зрения государствами и осторожное обращение с государствами-катализаторами в геополитическом плане, соблюдая два равноценных интереса Америки: в ближайшей перспективе — сохранение своей исключительной глобальной власти, а в далекой перспективе — её трансформацию во всё более институционализирующееся глобальное сотрудничество. Употребляя терминологию более жестоких времен древних империй, три великие обязанности имперской геостратегии заключаются в предотвращении сговора между вассалами и сохранении их зависимости от общей безопасности, сохранении покорности подчиненных и обеспечении их защиты и недопущении объединения варваров»[15].
  • «Если Европа преуспеет как в процессе объединения, так и в процессе расширения и если Россия тем временем успешно справится с процессом демократической консолидации и социальной модернизации, то в определённый момент Россия также может стать подходящей кандидатурой для установления более органичных взаимоотношений с Европой. Однако вопрос об официальном членстве России как о практической реальности до определённого времени не будет подниматься, и это, помимо прочего, ещё одна причина для того, чтобы бессмысленно не захлопывать перед ней двери»[15].
  • «Я не думаю, что Запад должен бояться Путина, хотя он, возможно, и не самый привлекательный человек. Он, по сути, русский автократ эпохи значительных перемен в позиции России на геополитической арене и в национальной самоидентификации. Запад должен чётко обозначать собственные интересы и твёрдо защищать их. Он должен выступать против каких бы то ни было попыток российской имперской реконструкции, и там, где возможно, должен сотрудничать с россиянами в вопросах обоюдного интереса»[16].
  • «О чём я должен сожалеть? Эта тайная операция [поддержка исламских фундаменталистов в Афганистане] была замечательной идеей. В результате русские попались в афганскую ловушку, а вы хотите, чтоб я об этом сожалел? Что важнее для мировой истории? Талибан или крах Советской империи?»[17]
  • «Советы разрушили Афганистан, и это стало почвой для „Талибана“ многие годы спустя»[16].
  • «Россия может быть либо империей, либо демократией, но не тем и другим одновременно… Без Украины Россия перестаёт быть империей, с Украиной же, подкупленной, а затем и подчинённой, Россия автоматически превращается в империю» (о ситуации 1994 года)[18].
  • «Я верю в процветание России после Путина. Россия стремительно меняется, может быть, даже не вопреки Путину, а благодаря Путину. Главное, что должны понять в России, — для процветания и успеха ей нужно сближение с Западом, иначе она проиграет всё Китаю. Демократизация — одно из главных условий процветания России. И я думаю, это случится уже после Путина. Можете считать это историческим оптимизмом, но я уверен, что сближение России с Западом неизбежно, и в результате этого сближения Россия получит огромную пользу». (07.12.2012)[19]

После того, как Аслан Масхадов был убит российскими спецслужбами, Збигнев Бжезинский выступил с осуждением этого убийства[20]

Бжезинский до сих пор консультирует американских политиков по вопросам внешней политики. В России бытует мнение, что его взгляды всё ещё оказывают серьёзное влияние на внешнеполитический курс США.

Личная жизнь

Женат на скульпторе Эмили Бенеш (род. 1932), внучатой племяннице президента Чехословакии Эдварда Бенеша, от брака с которой имеет троих детей: сыновей Яна (род. 1963) и Марка (род. 1965), а также дочь Мику (род. 1967).

19 февраля 2014 года дочь Збигнева Бжезинского, Мика, заявила в эфире шоу «Morning Joe» на телеканале MSNBS, что в детстве испытывала унижение, когда отец бил её расческой и делал это прилюдно, на улице[21].

Премии и награды

  • Почётные степени Джорджтаунского, Фордхэмского, Люблинского католического, Варшавского и Вильнюсского университетов, а также колледжей Уильям, Крайст-Чёрч и Альянс[2].
  • Премия Токвиля (2011)

Другие награды.

Библиография

  • Brzezinsky Z. Between Two Ages : America's Role in the Technetronic Era. — Viking Press, 1970. — ISBN 978-0-313-23498-9.
  • Brzezinsky Z. Power and Principle: Memoirs of the National Security Adviser, 1977–1981. — Farrar, Straus, Giroux, 1983. — ISBN 978-0-374-23663-2.
  • Brzezinsky Z. Second chance. — Basic books, 2007.
Переводы на русский язык
  • Бжезинский З. Идеология и власть в советской политике / пер. с англ. — М.: Издательство иностранной литературы, 1963. — 127 с.
  • Бжезинский З., Хантингтон С. Политические системы: США и СССР : сходство и различия, конвергенция или эволюция. Вып. 1 / пер. с англ. — М.: Прогресс, 1964. — 214 с.
  • Бжезинский З., Хантингтон С. Политические системы: США и СССР : сходство и различия, конвергенция или эволюция. Вып. 2 / пер. с англ. — М.: Прогресс, 1965. — 272 с.
  • Бжезинский З. Между двумя веками : роль Америки в эру технотроники = Between Two Ages : America's Role in the Technetronic Era / пер. с англ И. М. Максимовой. — М.: Прогресс, 1972. — 308 с.
  • Бжезинский З. План игры : геостратегическая структура ведения борьбы между США и СССР / Пер. с англ. — М.: Прогресс, 1986. — 243 с.
  • Бжезинский З. Большой провал : Рождение и смерть коммунизма в двадцатом веке / Transl. by Larissa Gershtein. — New York: Liberty, 1989. — 246 с. — ISBN 0-914481-20-7.
  • Бжезинский З. [www.lib.ru/POLITOLOG/AMERICA/bzhezinskij.txt Великая шахматная доска: господство Америки и его геостратегические императивы] = The grand chessboard: American primacy and its geostrategic imperatives — New York: Basic books, October 1997 / Пер. с англ. О. Ю. Уральской. — М.: Международные отношения, 1998. — 255 с. — (Великое противостояние). — ISBN 5-7133-0967-3.
  • Бжезинский З. Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство = The choice: global domination or global leadership / Пер. с англ. Е. А. Нарочницкой, Ю. Н. Кобякова. — М.: Международные отношения, 2004. — 287 с. — ISBN 5-7133-1196-1.
  • Бжезинский З. Ещё один шанс : три президента и кризис американской сверхдержавы / Пер. с англ. Ю. В. Фирсова. — М.: Международные отношения, 2007. — 237 с. — ISBN 978-5-7133-1298-5.
  • Бжезинский З. Ещё один шанс : три президента и кризис американской сверхдержавы / Пер. с англ. Ю. В. Фирсова. — М.: Международные отношения, 2010. — 190 с. — ISBN 978-5-7133-1379-1.
  • Бжезинский З. Выбор: мировое господство или глобальное лидерство = The Choise / пер. с англ.: Е. А. Нарочницкая, Ю. Н. Кобяков. — М.: Международные отношения, 2010. — 262 с. — ISBN 978-5-7133-1377-7.
  • Бжезинский З. Великая шахматная доска: американское превосходство и его геостратегические императивы = The grand chessboard: American primacy and its geostrategic imperatives — New York: Basic books, October 1997 / пер. с англ. О. Ю. Уральской. — М.: Международные отношения, 2010. — 254 с. — ISBN 978-5-7133-1375-3.
  • Бжезинский З. Стратегический взгляд. Америка и глобальный кризис / Пер. с англ. М. Десятовой. — М.: АСТ, 2010. — 287 с. — ISBN 978-5-17-078247-5.
  • Бжезинский З. Стратегический взгляд. Америка и глобальный кризис / Пер. с англ. М. Десятовой. — М.: Астрель, 2012. — 287 с. — (Neo Klassic). — ISBN 978-5-271-43746-5.
  • Бжезинский З., Скоукрофт Б. Америка и мир: беседы о будущем американской внешней политики / пер. с англ. И. Е. Добровольского. — М.: Астрель, 2012. — 319 с. — ISBN 978-5-271-43908-7.
  • Бжезинский З. Великая шахматная доска: Господство Америки и его геостратегические императивы: [сборник : 16+] / Пер. с англ. О. Ю. Уральская. — М.: АСТ, 2013. — 703 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-17-082241-6.
  • Бжезинский З., Скоукрофт Б. Америка и мир: беседы о будущем американской внешней политики / пер. с англ. И. Е. Добровольского. — М.: АСТ, 2013. — 319 с. — ISBN 978-5-17-079104-0.
  • Бжезинский З. Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис : [16+] / пер. с англ. М. Н. Десятовой. — М.. — АСТ, 2014. — 287 с. — (Neoclassic). — ISBN 978-5-17-087508-5.
Статьи, интервью, рефераты его книг и пр.
  • Бжезинский З. Советский Союз — мировая сверхдержава особого типа // Форум. Общественно-политический журнал. — Мюнхен: Изд. Сучаснисть, 1984. — № 6.
  • Бжезинский З. Необходимо обновление Европы // Форум. Общественно-политический журнал. — Мюнхен: Изд. Сучаснисть, 1985. — № 12.
  • Бжезинский З. Посткоммунистический национализм. — М.: ИНИОН, 1991. — 15 с. — (Реферат. АН СССР, ИНИОН; N 2203).
  • Бжезинский З. Преждевременное партнерство: Реферат / РАН Институт научной информации по общественным наукам; В. В. Александров. — М., 1994.
  • Бжезинский, З. Лицом к России // США — экономика, политика, идеология. — 1998. — № 8. — С. 122—124.
  • Бжезинский, З. Китай — региональная, а не мировая держава // Pro et contra. — 1998. — T. 3, № 1. — С. 127—141.
  • Бжезинский, З. Как строить отношения с Россией // Pro et contra. — 2001. — T. 6, № 1/2. — C. 137—152.
  • Бжезинский, З. Путинский выбор // The Washington Quarterly. — Spring 2008. — T. 31, № 2. — C. 95-116.
  • [www.kp.ru/daily/24190.4/397290/ Збигнев Бжезинский. Россия рискует превратиться в пустое пространство] Интервью Збигнева Бжезинского газете Комсомольская правда 30.10.2008

Высказывания

«Соединенные Штаты рискуют раствориться в системе транснациональных сетевых структур»[24]
«Американское общество стимулирует развитие таких глобальных социальных тенденций, которые подвергают эрозии традиционный государственный интерес»[25]

Напишите отзыв о статье "Бжезинский, Збигнев"

Примечания

  1. [bigenc.ru/text/1865193 Бжезинский] / Ф. Г. Войтоловский // «Банкетная кампания» 1904 — Большой Иргиз. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2005. — С. 447. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 3). — ISBN 5-85270-331-1.</span>
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 [csis.org/expert/zbigniew-brzezinski Zbigniew K. Brzezinski | Center for Strategic and International Studies]
  3. 1 2 3 [ru.euronews.com/2013/01/20/brzezinski-europe-needs-forward-looking-leaders/ Збигнев Бжезинский: Россия не развивается, Путин зациклен на прошлом | euronews, интервью]
  4. фамильный герб — Трубы
  5. 1 2 Максим Михайленко. [2000.net.ua/c/58125 «Холодная война» Збигнева Бжезинского]
  6. Адам О. Ю. и др. Неизвестный Харьков. — Харьков: Книжная фабрика им. Фрунзе, 2006. — ISBN 966-324-025-3
  7. 1 2 Аркадий Сидорук. [web.archive.org/web/20080325163254/www.zn.ua/3000/3760/62447/ Великая шахматная доска Збигнева Бжезинского]
  8. www.jimmycarterlibrary.gov/library/exitInt/Brzezinski.pdf
  9. [hebdo.nouvelobs.com/hebdo/parution/p19980115/articles/a19460-.html Actualité, Spécial islamisme.]  (фр.)
  10. [www.counterpunch.org/brzezinski.html No Regrets: Carter, Brzezinski and the Muj.]  (англ.)
  11. 1 2 [www.vestifinance.ru/articles/44098 Хаос и экстремизм — оружие США на Ближнем Востоке] // Вести Экономика, 21.06.2014
  12. Alexander Cockburn, Jeffrey St. Clair [www.counterpunch.org/1998/01/15/how-jimmy-carter-and-i-started-the-mujahideen/ Zbigniew Brzezinski: How Jimmy Carter and I Started the Mujahideen] // CounterPunch, 15 January 1998
  13. Adam Garfinkle [www.the-american-interest.com/articles/2008/05/01/id-do-it-again/ “I’d Do It Again” Talking about Afghanistan with Zbigniew Brzezinski] // The American Interest (англ.), 1 May 2008
  14. 1 2 [kp.ru/print/article/24190.4/397290 Збигнев БЖЕЗИНСКИЙ: Россия рискует превратиться в пустое пространство]
  15. 1 2 3 4 5 [www.lib.ru/POLITOLOG/AMERICA/bzhezinskij.txt Збигнев Бжезинский. Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы)]
  16. 1 2 [www.inopressa.ru/foreignpolicy/2007/10/25/15:28:23/Brzezinski Иностранная пресса:]
  17. [dgibbs.faculty.arizona.edu/brzezinski_interview Интервью] Le Nouvel Observateur (Франция, 15-21 янв. 1998, с. 76)
  18. [club.fom.ru/books/doc2503071103.doc Збигнев Бжезинский. Преждевременное партнерство] (недоступная ссылка с 06-09-2013 (3847 дней))
  19. [www.golos-ameriki.ru/content/zbigniew-brzezinski-russia-us-putin/1560153.html Збигнев Бжезинский: «Я верю в процветание России после Путина»]
  20. [www.nr2.ru/south/18736.html Збигнев Бжезинский осуждает ликвидацию Масхадова] — Российское информационное агентство «Новый Регион»
  21. www.msnbc.com/morning-joe/bill-allows-bruise-inducing-spanking Запись эфира Morning Joe MSNBC от 19 февраля 2014 года. Смотреть с 4:40]
  22. [www.president.gov.ua/ru/documents/7660.html УКАЗ ПРЕЗИДЕНТА УКРАИНЫ № 275/2008 — Официальное представительство Президента Украины]
  23. [www.president.lv/images/modules/items/DOC/item_2069_item_1916_tzo_registrs.doc Ar Triju Zvaigžņu ordeni apbalvoto personu reģistrs apbalvošanas secībā, sākot no 2004. gada 1.oktobra] (лат.)
  24. [mnenie.me/kto-takoj-zbignev-bzhezinskij.html Кто такой Збигнев Бжезинский? Мнение Андрея Фурсова]. Проект "Мнение".
  25. [mnenie.me/kto-takoj-zbignev-bzhezinskij.html Кто такой Збигнев Бжезинский? Мнение Андрея Фурсова]. Проект "Мнение".
  26. </ol>

Литература

  • Бобков Ф. Д. Бжезинский против Андропова // [aklepov.ru/index.php?page=andropov-kgb-otvech-ru Андропов. КГБ отвечает за всё] / Филипп Бобков, Владимир Крючков, Вячеслав Широнин ; предисл. В. Комиссарова. — М.: Алгоритм, 2012. — 255 с. — (Вожди Советского Союза). — 2000 экз. — ISBN 978-5-4438-0085-1.
  • Ефимов Н. Н. В чём опасность геостратегии Бжезинского для России? // Военная мысль : Военно-теоретический журнал. Печатный орган Министерства обороны Российской Федерации. — М.: Редакционно-издательский центр МО РФ, 1999. — № 5. — С. 31—38. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0236-2058&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0236-2058].
  • Кожакин Е. В. Россия в политических исследованиях Збигнева Бжезинского 1950—1960-х гг // История и историография зарубежного мира в лицах. — 2001. — Вып. 5. — С. 158—170.
  • Пирогов Г. Н. Данилевский в зеркале З. Бжезинского // Коммунист. — 2000. — № 5. — С. 88—126.
  • Манекин Р. В., Корнилов Д. В. [www.whoiswho.ru/russian/Curnom/22001/zb1.htm Збигнев Бжезинский] // Who is Who. — 2001. — № 2 (23).
  • Поликарпов В. С. З. Бжезинский: Сделать Россию пешкой. — М.: Эксмо, Алгоритм, 2011. — 224 с. — ISBN 978-5-699-52041-1.
  • Рустамов Ю. И. Роль США в системе международных отношений : (заочный диалог с З. Бжезинским) / Юсиф Рустамов ; Нац. акад. наук Азербайджана, Ин-т философии и политико-правовых исслед.. — Баку: Елм, 2005. — 201 с. — ISBN 9952-428-00-7.
  • Трофимчук Г. П. Русские Шашки. Посторонись, Бжезинский. — М.: Агентство Ударных Технологий, 2007. — 199 с.

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
Бжезинский, Збигнев
  • [csis.org/expert/zbigniew-brzezinski На сайте Центра стратегических и международных исследований при Университете Джонса Хопкинса]
  • [www.foreignaffairs.com/authors/zbigniew-brzezinski Статьи Бжезинскного] в журнале Foreign Affairs
  • [www.lib.ru/POLITOLOG/AMERICA/bzhezinskij.txt Збигнев Бжезинский. Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы)]

Отрывок, характеризующий Бжезинский, Збигнев

Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели – Москвы. Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда нибудь были уничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Но вдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно вели его до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленное количество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры, зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров.
Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и все случайности постоянно теперь уже не за, а против него.
Совершается противодвижение с востока на запад с замечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те же попытки движения с востока на запад в 1805 – 1807 – 1809 годах предшествуют большому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то же приставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и та же быстрота по мере приближения к цели.
Париж – крайняя цель достигнута. Наполеоновское правительство и войска разрушены. Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад и год после, – разбойником вне закона. Но по какой то странной случайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которого десять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают в два дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией и миллионами, которые платят ему за что то.


Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.
Человек этот нужен еще для оправдания последнего совокупного действия.
Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?