Соколов, Дмитрий Иванович (минералог)
| Дмитрий Иванович Соколов | |||
 | |||
| Место рождения: | |||
|---|---|---|---|
| Научная сфера: | |||
| Известен как: |
минералог | ||
| Награды и премии: |
| ||
Дмитрий Иванович Соколов (1788, Санкт-Петербург — 19 ноября (1 декабря) 1852, Санкт-Петербург) — российский минералог и геогност. Член Российской академии (1839). Дважды был удостоен Демидовских премий[1].
Биография
Д. И. Соколов родился в 1788 году в семье бедных ремесленников. Его отец был слесарем при дворце в Санкт-Петербурге, он скончался когда Дмитрию было 8 лет[2]
Образование
10 сентября 1796 года мать сумела определить Д. И. Соколова в кадетские классы для малолетних за казенное содержание в закрытое заведение «Горный корпус». Он хорошо учился и при переводе в студенты был награждён книгами и малой золотой медалью. Основными предметами были французский и немецкий языки, минералогия, геогнозия, петроматогнозия, химия и горные науки. Минералогию преподавал академик В. М. Севергин.
В 1805 году он окончил Горный корпус с большой золотой медалью в чине шихмейстера, и был оставлен на 4 года для подготовки к званию преподавателя. Одновременно он работал в минералогическом музее Корпуса. В это время его учителями были П. И. Медер, Е. И. Мечников, А. Яковлев и А. К. Шлегельмильх.
В 1809 году Д. И. Соколов получил звание бергешворена и был назначен, в возрасте 21 год, преподавателем горных наук Горного корпуса, где проработал почти 40 лет.
Научная работа
- 1817 — Член-учредитель Минералогического общества
- 1825 — Организатор и редактор «Горного журнала», где помещал свои статьи.
С 1822 по 1844 год состоял профессором в Санкт-Петербургском университете по кафедре минералогии и геогнозии.
В 1830-х годы руководил работами по геологической съёмке горных округов Урала. В 1839 году впервые обосновал выделение красноцветных отложений Заволжья в самостоятельную систему, которая в 1841 году английским геологом Родериком Мурчисоном была названа пермской.
Труды
- Соколов Д. И. [ru.wikisource.org/wiki/%D0%A3%D1%81%D0%BF%D0%B5%D1%85%D0%B8_%D0%B3%D0%B5%D0%BE%D0%B3%D0%BD%D0%BE%D0%B7%D0%B8%D0%B8 Успехи геогнозии] // Горный журнал. 1825. Книга 1. Страницы 3-27.
- Соколов Д. И. Руководство к минералогии. СПб. 1832.
- Соколов Д. И. [e-heritage.ru/ras/view/person/publications.html?id=42040659 Курс геогнозии] (СПб., 1839; первый по этому предмету на русс. яз. и в 1842 г. вновь переработанный под загл. «Руководство к геогнозии»).
Напишите отзыв о статье "Соколов, Дмитрий Иванович (минералог)"
Примечания
- ↑ Соколов Дмитрий Иванович — статья из Большой советской энциклопедии.
- ↑ Райков Б. Е. Дмитрий Иванович Соколов // Русские биологи-эволюционисты до Дарвина: Материалы к истории эволюционной идеи в России. Т. 2. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1951. С. 240—320.
Ссылки
- [e-heritage.ru/ras/view/person/history.html?id=42040659 Соколов Д. И.], Биография и труды в электронной библиотеке «Научное наследие России».
- Соколов, Дмитрий Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907..
- [spbu.ru/about.html?catid=0&id=447 Соколов Д. И.] на сайте Санкт-Петербургского государственного университета.
Отрывок, характеризующий Соколов, Дмитрий Иванович (минералог)
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
