Сражение на Тотопотоми-Крик

Сражение на Тотопотоми-Крик
Основной конфликт: Гражданская война в США
Сражение на Тотопотоми-Крик
Дата	28 - 30 мая 1864
Место	округ Гановер, Виргиния
Итог	ничья
Противники
США КША
Командующие
Улисс Грант Роберт Ли
Силы сторон
… …
Потери
731 1 159

Сражение на Тотопотоми-Крик (англ. The Battle of Totopotomoy Creek) оно же Сражение при Бефесда Черч, Крампс-Крик, Шейди-Гроув-Роуд или Хановертаун, произошло 28-30 мая 1864 года и было частью Оверлендской кампании Улисса Гранта в ходе американской гражданской войны.

Пока Грант не прекращал попытки обойти правый фланг армии Ли и втянуть его в сражение на открытой местности, сам генерал Ли искал возможность атаковать наступающий V корпус противника силами II-го корпуса генерала Джубала Эрли. Дивизии Роберта Родса и Стефана Рамсера сумели отбросить противника в Шейди-Гроув-Роуд, но наступление Рамсера было остановлено федеральной пехотой. Грант приказал остальным корпусам атаковать южан по всей линии, однако армия Конфедерации прочно окопалась за рекой Тотопотоми и только II корпус Хэнкока сумел перейти реку. После безрезультатного сражения федеральная армия продолжила движение на юго-восток, что привело к сражению при Колд-Харбор.

Предыстория

После того как Грант не стал ввязываться в бой у Норт-Анны, он начал в очередной раз обходить правый фланг армии Ли. Он переместился на юго-восток на северный берег реки Памункей, надеясь найти удобное место для прорыва сквозь заслоны генерала Ли. 27 мая федеральная кавалерия заняла плацдарм на южном берегу реки у брода Хановертаун. Когда пехота перешла на правый берег, кавалерия ввязалась в бой у Хаус-Шоп (28 мая)

Армия Ли располагалась в траншеях за рекой Тотопотоми, и положение её было сложное. Ли хорошо представлял себе перемещение армии Гранта, но у него были проблемы со снабжением ввиду разрушения железной дороги, и численность его армии тоже была недостаточна. Ли попросил генерала Борегара передать ему 12 000 человек, который без большой пользы блокировали федерального генерала Батлера у Бермуда-Хандред. Борегар отказал, ссылаясь на опасность армии Батлера, и тогда Ли обратился к президенту Дэвису и в итоге Борегар послал ему дивизию Хоука — 7 000 человек.

29 мая армия Гранта направилась на юго-запад. Так как кавалерия оказалась занята на других участках, то Грант решил использовать пехоту для разведки. II корпус генерала Уинфилда Хэнкока двигался по дороге Ричмонд-Хановертаун. Выйдя к реке и обнаружив, что противник глубоко зарылся в землю, люди Хэнкока тоже начали рыть траншеи. V корпус Говернора Уоррена удлинил фронт Хэнкока слева. VI-й корпус Райта шел на северо-запад, а корпус Бернсайда встал у Хаус-Шоп в качестве резерва. Кавалерия Шеридана находилась далеко в стороне, у Олд-Чёч.

Северовирджинская армия слева на право состояла из третьего корпуса генерала Хилла, дивизии Брекинриджа (только что пришедшей из Шенандоа), корпуса Ричарда Андерсона и корпуса Джубала Эрли. 29-го имели место только отдельные перестрелки. Сражение намечалось на берегах реки Тотопотоми, возле того места, где в 1862 году произошло сражение при Гэинс-Милл.

Сражение

30 мая Грант начал генеральное наступление. Федеральный корпус Райта отправился на юг к позициям корпуса Хилла, а корпус Хэнкока перешел реку и атаковал позиции Брекинриджа. Корпус Уоррена атаковал с востока позиции Эрли. Передовые части Райта увязли в болотах у Крампс-Крик и задержали его наступление. Стрелки Хэнкока отбили у Брекинриджа несколько стрелковых ячеек, но дальше этого не продвинулись. Джордж Мид велел Бернсайду поддержать Хэнкока, но тот пришел слишком поздно. На федеральном левом фланге корпус Уоррена перешел Тотопотоми и начал двигаться на запад. Первым шла дивизия Гриффина, за ней — дивизии Кроуфорда и Каттлера.

Ли расценил эти маневры как очередную попытку обхода своего правого фланга, поэтому приказал корпусу Эрли атаковать V-й федеральный корпус при поддержке корпуса Андерсона. Эрли решил послать дивизию Родса в обходной марш через Олд-Чёч-Роуд.

Меж тем V-й корпус неторопливо продвигался вперед и Уоррен стал беспокоиться за свой левый фланг. Он приказал Кроуфорду сместиться к югу и возвести временные укрепления у Олд-Чёч-Роуд. Кроуфорд послал вперед бригаду полковника Мартина Хардина, у солдат которого в этот день уже заканчивались сроки службы, а 13-й пенсильванский полк был уже готов к роспуску. Правее этого полка стоял большой, но малоопытный полк полковника Ховарда Китчинга. В полдень дивизия Родса вышла на бригаду Хардина и сразу опрокинула её. Из-за отступления Харди дрогнула вся дивизия Кроуфорда, открыв фланг всего V-го корпуса.

Однако, атака расстроила ряды дивизии Родса, который не решился в этой ситуации наступать дальше в тыл противника. остальные дивизии корпуса Эрли ещё находились в походной формации. Корпус Андерсона задерживался. Уоррен начал разворачивать свой корпус фронтом на юг. В 18:30 дивизия Стефана Рамсера (недавно повышенного до дивизионного командира) неосторожно атаковала позиции федеральных батарей. Атака была недостаточно хорошо продумана и Эрли с неохотой дал на неё своё согласие. Дивизия Гордона ещё разворачивалась и не успевала поддержать атаку. Дивизия Родса тоже была занята. В итоге атакующая бригада Томаса Туна сразу залегла под мощным огнём со своего левого фланга. Бригада Пеграма (под ком. Эдварда Уиллиса) мужественно бросилась вперед под перекрестным огнём и сумела подойти на 50 ярдов к позициям противника, но Уиллис получил смертельное ранение и бригада отступила.

В итоге атака Рамсера была отбита с большими потерями. Один из вирджинцев потом вспоминал: «Наша линия была стерта, как по волшебству. Все офицеры — полевые и штабные — оказались убиты за невероятно короткий промежуток времени.»

Мид приказал начать общую атаку, чтобы поддержать Уоррена, но ни один корпус не оказался готов к этому. И все же люди Уоррена сумели справиться с ситуацией без посторонней помощи. Неудача атаки Рамсера обескуражила Эрли и он велел своему корпусу отойти немного на запад. Он обвинял Андерсона в том, что тот не прибыл вовремя и тем испортил все дело, но солдаты винили Рамсера, который приказал атаковать, не проведя предварительной разведки.

Последствия

Потери федеральной армии составили 731 человек (679 убито и ранено, 52 попало в плен), потери Юга — 1159 (811 убито и ранено, 348 попало в плен). Во время неудачной атаки Рамсера погиб полковник Эдвард Уиллис, в прошлом — штабной офицер Томаса Джексона. Погиб так же бригадный генерал Джеймс Террилл.

Между тем Ли узнал, что отряд в 16 000 человек под командованием Уильяма Смита, идет к Гранту с востока и, если он удлинит левый фланг Гранта, то Северовирджинской армии будет нечего этому противопоставить — Ли нечем было удлинять свой собственный фланг. Поэтому Ли отправил кавалерию генерала Фицхью Ли к Колд-Харбору, чтобы занять там перекресток дорог.

31 мая корпус Хэнкока снова форсировал Тотопотоми-Крик, но не решился атаковать укрепления. Грант понял, что ситуация снова зашла в тупик позиционной войны и ночью того же дня начал перемещать свою армию дальше на восток, к Колд-Харбору. 1-го июня эти маневры приведут к столкновению, известному как Сражение при Колд-Харбор.

Литература

1. Eicher, David J. The Longest Night: A Military History of the Civil War. New York: Simon & Schuster, 2001. ISBN 0-684-84944-5.
2. Furgurson, Ernest B. Not War but Murder: Cold Harbor 1864. New York: Alfred A. Knopf, 2000. ISBN 0-679-45517-5.
3. Grimsley, Mark. And Keep Moving On: The Virginia Campaign, May-June 1864. Lincoln: University of Nebraska Press, 2002. ISBN 0-8032-2162-2.
4. Kennedy, Frances H., ed. The Civil War Battlefield Guide. 2nd ed. Boston: Houghton Mifflin Co., 1998. ISBN 0-395-74012-6.
5. Jaynes, Gregory, and the Editors of Time-Life Books. The Killing Ground: Wilderness to Cold Harbor. Alexandria, VA: Time-Life Books, 1986. ISBN 0-8094-4768-1.
6. King, Curtis S., William Glenn Robertson, and Steven E. Clay. Staff Ride Handbook for the Overland Campaign, Virginia, 4 May to 15 June 1864: A Study in Operational-Level Command. Fort Leavenworth, KS: Combat Studies Institute Press, 2006. OCLC 62535944.
7. Rhea, Gordon C. The Battle of Cold Harbor. National Park Service Civil War series. Fort Washington, PA: U.S. National Park Service and Eastern National, 2001. ISBN 1-888213-70-1.
8. Rhea, Gordon C. Cold Harbor: Grant and Lee, May 26 — June 3, 1864. Baton Rouge: Louisiana State University Press, 2002. ISBN 0-8071-2803-1.
9. Salmon, John S. The Official Virginia Civil War Battlefield Guide. Mechanicsburg, PA: Stackpole Books, 2001. ISBN 0-8117-2868-4.
10. Trudeau, Noah Andre. Bloody Roads South: The Wilderness to Cold Harbor, May-June 1864. Boston: Little, Brown & Co., 1989. ISBN 978-0-316-85326-2.
11. U.S. War Department. The War of the Rebellion: a Compilation of the Official Records of the Union and Confederate Armies. Washington, DC: U.S. Government Printing Office, 1880—1901.
12. Welcher, Frank J. The Union Army, 1861—1865 Organization and Operations. Vol. 1, The Eastern Theater. Bloomington: Indiana University Press, 1989. ISBN 0-253-36453-1.

Отрывок, характеризующий Сражение на Тотопотоми-Крик

Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.