Каня, Станислав

Станислав Каня Stanisław Kania<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
5-й первый секретарь ЦК ПОРП
6 сентября 1980 года — 18 октября 1981 года
Предшественник:	Эдвард Герек
Преемник:	Войцех Ярузельский
Рождение:	8 марта 1927(1927-03-08) (97 лет) с. Вроцанка, Краковское воеводство, Польша
Партия:	Польская объединённая рабочая партия
Награды:

Стани́слав Ка́ня (польск. Stanisław Kania; родился 8 марта 1927 Краковское воеводство, Польская Республика) — польский коммунистический партийно-государственный деятель, краткое время (1980—1981) занимавший после Эдварда Герека должность 1-го секретаря ЦК ПОРП.

Последний из живущих (после смерти своего преемника Войцеха Ярузельского) лидеров стран бывшего Варшавского договора брежневской эпохи.

Биография

Родился в селе Вроцанка (в настоящее время Ясленский повят Подкарпатского воеводства). С 17-летнего возраста (1944 год) — участник антифашистского сопротивления. Воевал в рядах Крестьянских батальонов. В 1945 году вступил в Польскую рабочую партию. Вёл общественную работу среди молодёжи. В 1952 году окончил Высшую школу общественных наук при ЦК ПОРП.

1952—1956 — сотрудник аппарата Союза польской молодёжи.

1958—1962 — в Варшавском воеводском комитете ПОРП.

1962—1968 — секретарь Варшавского воеводского комитета партии.

С 1968 года — член Центрального комитета ПОРП.

Декабрь 1968 — апрель 1971 года — заведующий орготделом ЦК ПОРП.

1971—1980 гг. — секретарь ЦК ПОРП.

1975—1981 — член Политбюро ЦК ПОРП.

Депутат Сейма ПНР VI—IX созывов (1972—1989).

6 сентября 1980 года С. Каня был избран первым секретарём ЦК ПОРП вскоре после отставки Э. Герека, произошедшей после событий августа 1980 года. Его кандидатура была компромиссной ввиду угрозы ввода советских войск по «чехословацкому» сценарию. Поляки в те годы говорили: «Лучше Каня, чем Ваня». Однако Каня не сумел справиться с растущими протестами населения, в связи с чем его сменил сторонник более жёсткой линии В. Ярузельский. После этого С. Каня утратил ключевые посты в партии.

1981—1983 — член президиума Всепольского комитета Фронта народного единства.

Май 1982 — ноябрь 1985 — член Госсовета ПНР.

1983—1985 — председатель комиссии Госсовета ПНР.

1985—1990 — член верховного совета Союза борцов за свободу и демократию. В Сейме IX созыва (1985—1989) возглавлял комитет по делам самоуправления.

12 января 2012 г. признан невиновным в «незаконном введении военного положения в Польской Народной Республике» в декабре 1981 года.

Отрывок, характеризующий Каня, Станислав

– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.