Стрельба в храме в Южно-Сахалинске
Поделись знанием:
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
| Стрельба в Воскресенском соборе в Южно-Сахалинске | |
 Степан Комаров во время судебного заседания | |
| Способ убийства | |
|---|---|
| Оружие |
помповое ружьё |
| Место |
Россия, Южно-Сахалинск, пересечение Комсомольской улицы и Коммунистического проспекта, Воскресенский собор |
| Мотив |
разжигание религиозной розни , уничтожение церкви |
| Дата | |
| Время |
около 14:00 |
| Убийцы | |
| Убитые |
2 |
| Раненые |
6 |
| Число убийц |
1 |
Стрельба в Воскресенском соборе города Южно-Сахалинска — событие, произошедшее 9 февраля 2014 года. Вооружённый сотрудник ЧОП «Центурион»[2] (по другим данным — охранник банка ЗАО «Коммерческий «Банк Долинск»[3]) Степан Комаров ворвался в Воскресенский собор на пересечении улицы Комсомольской и Коммунистического проспекта и расстрелял в нём людей, находившихся в храме. Было убито два человека — монахиня и бомж, 6 человек получили ранения[2][4].
Содержание
Ход событий
9 февраля 2014 года в 14:00 по местному времени (в 7:00 по московскому)[5] сотрудник охраны инкассаторской службы Степан Комаров, получив служебное оружие[1], ворвался в храм, в котором незадолго до того закончилась литургия в честь Новомучеников, погибших за веру[6][7]. В храме в тот момент были люди, но основная часть прихожан успела разойтись[8]. По словам очевидцев, Комаров подошёл к алтарю и закричал: «Убирайтесь все отсюда!»[9] После того, как прихожане побежали к выходу, он начал стрелять им в спины[10]. сотрудница храма монахиня Людмила (Пряшникова), мать священника (родилась в с. Заборка Викуловского района Тюменской области[11]), первой сообщила о стрельбе в храме, позвонив дежурному Духовно-просветительского центра, который находится на территории собора[12].
Один из прихожан храма, Владимир Викторович Запорожец, просивший милостыню на паперти, вошёл в храм и пытался остановить преступника и помешать ему стрелять в людей.[2] Степан Комаров выстрелил в него четыре раза (в голову, грудь и ноги), в результате чего Запорожец скончался на месте[2][12]. Монахиня Людмила не оказывавшая сопротивления, была расстреляна в упор, и также скончалась на месте[13]. Затем преступник начал стрелять по иконам — Воскресения Христова, Божьей Матери "Всецарица", Владимирской Божьей Матери, Пресвятой Троицы[2][10]. Кроме того Комаров сломал крест на входе в царские врата.[2]
Одна из пострадавших так описала этот случай:
Услышала, что мужчина кричит: «Выходите!» Буквально за секунду все это произошло. Рядом сидела девушка, она крикнула: «Бежим!». И я побежала. Уже в дверях церкви прозвучал выстрел, в меня попали, и я упала. Он был в форме охранника, в чёрной, а кто это, мы сами не знаем
Комаров вскоре был схвачен сотрудниками патрульно-постовой службы, раненые госпитализированы в больницу имени Анкудинова[9]. При задержании Комаров не оказывал сопротивления[14]. Он сидел на полу в храме, склонив голову.
Преступник
Преступником оказался житель Южно-Сахалинска, бывший морской пехотинец Степан Комаров 1989 года рождения[15]. Он обслуживал одно из отделений сахалинского банка, сопровождал инкассацию, имел лицензию на оружие. На своей странице «В Контакте» Комаров писал: «промывание мозгов ещё никто не отменял». Последняя запись датируется 22 декабря 2013 года и представляет собой манифест : «Я, ты не перестаешь быть РАБОМ…Я РАБ…да…РАБ своих потребностей…но не РАБ мыслей,слова,навязанных стереотипов,лживой ИЗ ТОРии,придуманных праздников и тд.вы боитесь осуждения других…вам СТРАШНО»[16][17]. На его странице было много фотографий с собаками, много армейских снимков. В одном из статусов Комаров возмущался убийствами собак в Набережных Челнах. Получив оружие, Комаров направился в храм[18]. По данным следствия он был пьян[2][14]. При приёме на работу психических отклонений не было обнаружено[19]. Также на теле Комарова имелись татуировки. На левом предплечье девятиконечная звезда Рассении. На левой груди солярный знак (свастика) с надписью «Русь», а также на спине эмблема Национал-социалистической немецкой рабочей партии (1920-1945)[20] Также согласно показаниям родителей Комарова он ещё в родильном доме получил травму головы и с детства имел проблемы с психикой и самоконтролем.[21]
Увлекался неоязычеством[2][3][22] и находился под влиянием идей оккультного учения неоязычника Н. В. Левашова[23][24], чьи публикации ранее были признаны экстремистскими.
Руководитель судебно-психологической лаборатории Московского областного Центра социальной и судебной психиатрии, доктор медицинских наук, профессор Виктор Гульдан отмечал, что: [25]…В армии всё организовано просто и понятно. В реальной жизни всё по-другому. Вот и Степан Комаров, оказавшись на «гражданке», якобы поддался учению неоязычника-родновера, став убеждённым последователем известного оккультиста, основателя движения «Возрождение. Золотой век» Николая Левашова. Последний пост убийцы от 22 декабря 2013 года написан под явным воздействием книг и публикаций этого самого Левашова: «Я СЧИТАЮ (хоть это и мало кого интересует), что мы все РАБЫ... только кто-то богаче, кто-то бедней... вопрос тут лишь в том, у кого больше мозгов и кто быстрее выкупит свою свободу…
Расследование и суд
Преступнику грозил пожизненный срок по ч. 2 ст. 105 УК РФ «Убийство двух и более лиц»[26][27]. Комаров хотя и дал показания[28], вины своей не признал[29][30]. По словам Комарова мотивом его противозаконного поступка «стали личные и твёрдые убеждения»[31]. Однако впоследствии в ходе судебных заседаний, Комаров не подтвердил, но и не опровергнул мотивов преступления. 31 марта 2015 года Сахалинский областной суд признал Комарова виновным в совершении преступлений, предусмотренных п.п. «а, б, е, л» ч. 2 ст. 105 (убийство двух и более лиц), п.п. «в, е» ч. 2 ст. 111 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), п.п. «а, е» ч. 2 ст. 112 (умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью), ч. 2 ст. 213 (хулиганство), ч. 2 ст. 214 (вандализм), ч. 1 ст. 243 (уничтожение или повреждение объектов культурного наследия), п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства) приговорив его к 24 годам колонии строгого режима и выплате компенсации погибшим и пострадавшим в общей сумме 7 500 500 рублей.[32][33][34][35][36] 12 апреля 2015 года стало известно что прокуратура обжаловала приговор.[37] 18 июня 2015 года Верховный Суд РФ, согласился с доводами государственного обвинения и назначил Комарову Степану Александровичу пожизненное лишение свободы.[38][39] Приговор вступил в законную силу.[40]
Реакция общественности
- Архиепископ Южно-Сахалинской и Курильской епархии Тихон сказал, что это был показательный расстрел верующих в храме. По его словам, храм будет освящён заново, так как в нём пролилась кровь[41].
- Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выразил свои соболезнования и призвал молиться об упокоении погибших[42].
- По словам председателя миссионерского отдела епархии протоиерея Виктора Горбача, монахиня Людмила приняла мученическую смерть[43].
- В 17:00 в нижнем храме Воскресенского собора началась служба, в которой молились за упокоение убиенных и выздоровление раненых[44].
- В олимпийской деревне в Сочи вознесли молитвы о погибших в Южно-Сахалинске.[45]
- Жители и гости Южно-Сахалинска несли цветы к зданию Воскресенского кафедрального собора.[46]
- Депутат Государственной Думы и бывший директор ФСБ России Н. Д. Ковалёв высказался в пользу усиления государственного регулирования деятельности частных охранных предприятий.[47]
Напишите отзыв о статье "Стрельба в храме в Южно-Сахалинске"
Примечания
- ↑ 1 2 Ольга Чебыкина [www.ntv.ru/novosti/839821/ Охранник отправился в храм Южно-Сахалинска сразу после получения оружия] // НТВ, 09.02.2014
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [www.fontanka.ru/2014/02/10/117/ Сахалинский стрелок-неоязычник Степан Комаров во время расстрела прихожан был сильно пьян и, по данным очевидцев, кричал о ненависти к верующим и христианству] // Фонтанка.ру, 10.02.2014
- ↑ 1 2 Дмитрий Корбан [www.gudok.ru/incident/?ID=1034499 Неоязычник Степан Комаров расстрелял православный храм, забыв заповеди морпеха] // Гудок, 10.02.2014
- ↑
- ↑ [pda.amic.ru/252156/ В Сахалине охранник расстрелял верующих] // ИА "Амител", 09.02.2014
- ↑ [www.pravmir.ru/v-sobore-yuzhno-saxalinska-zastreleny-monaxinya-i-prixozhanin-1/ В соборе Южно-Сахалинска застрелены монахиня и прихожанин] // Православие и мир, 10.02.2014
- ↑ Татьяна Вышковская, Южно-Сахалинск; Сергей Николаев [www.kommersant.ru/doc/2404425 В день новомучеников чоповец расстрелял верующих] // "Коммерсантъ" от 10.02.2014
- ↑ Архиепископ Южно-Сахалинский Тихон [www.pravoslavie.ru/news/68331.htm Архиепископ Южно-Сахалинский Тихон: Прошу СМИ быть более точными в подаче информации] // Православие.ru : православное информационное агентство. — М., 2014. — Вып. 10 февраля.
- ↑ 1 2 3 [www.ntv.ru/novosti/839957/ «Убирайтесь все отсюда!»: потерпевшие рассказали, как вёл себя убийца в храме] // НТВ, 09.02.2014
- ↑ 1 2 [therussiantimes.com/news/9085.html Подробности бойни в храме: монахиня закрыла собой прихожан] // The Russian Times, 09.02.2014
- ↑ [www.pravoslavie.ru/put/77131.htm Путь. Фильм памяти новосахалинских мучеников за Христа]
- ↑ 1 2 [www.pravoslavie.ru/news/68323.htm Установлена личность второго погибшего в Воскресенском соборе Южно-Сахалинска] // Православие.ru : православное информационное агентство. — М., 2014. — Вып. Южно-Сахалинск, 10 февраля.
- ↑ Монахиня Илариона (Фунтова), руководитель информационного отдела Южно-Сахалинской и Курильской епархии [www.pravoslavie.ru/put/68281.htm Убиенная монахиня Людмила] // Православие.ru : православное информационное агентство. — М., 2014. — Вып. Южно-Сахалинск, 9 февраля.
- ↑ 1 2 [www.ntv.ru/novosti/839909/ Расстрелявший людей и иконы в храме охранник Степан был пьян] // НТВ, 09.02.2014
- ↑ [www.dofiga.net/interesno/sahalinskij-strelok-stepan-komarov-39-foto/ Сахалинский стрелок Степан Комаров]
- ↑ [vk.com/id33516644 Страница Степана Комарова В Контакте]
- ↑ [www.ntv.ru/novosti/839956/#ixzz3SCNxjovS Сахалинский стрелок перед убийством в церкви писал полные гнева посты «ВКонтакте»] // НТВ, 09.02.2014
- ↑ [pravaya.ru/news/23369 Охранник и бывший морпех Комаров, получив оружие, отправился в храм] // Правая.ру, 09.02.2014
- ↑ [www.ntv.ru/novosti/839905/ Перед расстрелом прихожан преступник произнёс речь] // НТВ, 09.02.2014
- ↑ Корнева, 13.02.2014.
- ↑ [astv.ru/news/society/prodolzhaet-sud-po-delu-sahalinskogo-strelka-stepana-komarova Продолжается суд по делу «сахалинского стрелка» Степана Комарова] // АСТВ, 19.02.2015
- ↑ Корнева, 11.02.2014.
- ↑ Чаусов, 02.04.2015.
- ↑ Валерий Духанин [www.pravoslavie.ru/jurnal/68528.htm Во что верил убийца христиан – последователь Левашова] // Православие.ру, 18.02.2014
- ↑ Мишина, 16.02.2014.
- ↑ [lenta.ru/news/2014/02/10/hram/ Стрелку из сахалинского храма предъявили обвинение] // Lenta.ru, 10.02.2014
- ↑ [lifenews.ru/news/126830 Во время службы в храме Южно-Сахалинска мужчина открыл стрельбу по людям] // Life News, 09.02.2014
- ↑ [ria.ru/incidents/20140210/994016849.html Стрелявший в храме в Южно-Сахалинске дал признательные показания] // РИА Новости, 10.02.2014
- ↑ [www.1tv.ru/news/social/252038 Мужчина, устроивший стрельбу в храме Южно-Сахалинска, был арестован в зале суда] // Первый канал, 11.02.2014
- ↑ [www.ntv.ru/novosti/840618#ixzz3SDZwUPec В суде сахалинский стрелок сам попросился за решетку] // НТВ, 11.02.2014
- ↑ [www.ntv.ru/novosti/840536#ixzz3SDbhlehV Сахалинский стрелок объяснил бойню в храме «твёрдыми убеждениями»] // НТВ, 11.02.2014
- ↑ [sledcom.ru/news/item/909586/?type=news&more_link=1&ajax=1 В Сахалинской области вынесен приговор мужчине, расстрелявшему людей в Воскресенском кафедральном соборе города Южно-Сахалинска] // Следственный комитет Российской Федерации, 31.03.2015
- ↑ Ирина Байбарза [tass.ru/proisshestviya/1867282 "Сахалинский стрелок" приговорён к 24 годам лишения свободы] // ТАСС, 31.03.2015
- ↑ Артём Новиков [www.rg.ru/2015/03/31/reg-dfo/prigovor.html "Сахалинский стрелок" получил 24 года] // Российская газета, 31.03.2015
- ↑ [www.interfax.ru/russia/433196 Суд приговорил "сахалинского стрелка" к 24 годам колонии] // Интерфакс, 31.03.2015
- ↑ Михаил Шекоян [www.tvc.ru/news/show/id/64896 "Сахалинский стрелок" получил 24 года колонии] // ТВ Центр, 31.03.2015
- ↑ [ria.ru/incidents/20150413/1058194821.html Прокуратура обжаловала приговор "сахалинскому стрелку"] // РИА Новости, 13.04.2015
- ↑ [tass.ru/proisshestviya/2053561 "Сахалинскому стрелку" ужесточили наказание до пожизненного] // ТАСС, 18.06.2015
- ↑ [www.vesti.ru/doc.html?id=2631489 Верховный суд ужесточил до пожизненного приговор южносахалинцу, стрелявшему в храме] // Вести.ру, 18.06.2015
- ↑ [procrf.ru/news/327090-po-predstavleniyu-genprokuraturyi-rossii-verhovnyiy-sud-rf-ujestochil-prigovor-jitelyu.html По представлению Генпрокуратуры России Верховный Суд РФ ужесточил приговор жителю Южно-Сахалинска, устроившему стрельбу в храме] // Новости Прокуратуры РФ, 18.06.2015
- ↑ [sakhalinmedia.ru/news/island/09.02.2014/335208/arhiepiskop-tihon-eto-bil-pokazatelniy-rasstrel-veruyuschih-v-hrame.html Архиепископ Тихон: "Это был показательный расстрел верующих в храме"] // SakhalinMedia, 09.02.2014
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/3561914.html Святейший Патриарх Кирилл вознес молитвы о упокоении погибших в результате нападения в кафедральном соборе Южно-Сахалинска] // Православие.ру, 09.02.2014
- ↑ [www.ntv.ru/novosti/839940 Протоиерей Южно-Сахалинской епархии: убитая инкассатором монахиня приняла мученическую смерть] // НТВ, 09.02.2014
- ↑ [news.astv.ru/news/36402 В храме в Южно-Сахалинске прошли службы в память о погибших] // АСТВ.ру, 09.02.2014
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/3561939.html В олимпийской деревне вознесли молитвы о погибших в Южно-Сахалинске] // Православие.ру, 09.02.2014
- ↑ [ria.ru/sakhalin/20140210/994089264.html Сахалинцы несут цветы к храму, где мужчина застрелил 2 человек] // РИА Новости, 10.02.2014
- ↑ [ria.ru/society/20140210/994055044.html Депутат ГД считает необходимым усилить регулирование работы ЧОПов] // РИА Новости, 10.02.2014
Литература
- Журман, Ольга [www.rg.ru/2014/02/09/reg-dfo/strelba-anons.html Сахалинец расстрелял людей в кафедральном соборе] // Российская газета. — 09.02.2014.
- Корнева, Людмила [www.rg.ru/2014/02/11/sahalin.html Убийца даёт показания] // Российская газета — Федеральный выпуск. — 11.02.2014. — № 6302 (30).
- Корнева, Людмила [www.rg.ru/2014/02/13/sakhalin.html Расстрел в храме] // Российская газета — Неделя. — 13.02.2014. — № 6305 (33).
- Мишина, Ирина [versia.ru/rasstrel-v-sobore-yuzhno-saxalinska-mozhno-bylo-predupredit Дневник убийцы] // Версия. — 16.02.2014.
- Худиев С. Л. [www.pravoslavie.ru/put/68346.htm Они победили его] // Православие.ру. — 11.02.2014.
- Худиев С. Л. [www.pravoslavie.ru/jurnal/68492.htm Не быть чужим] // Православие.ру. — 17.02.2014.
- Чаусов, Александр [lenta.ru/articles/2015/04/02/shooter/ Сектант с дробовиком] // Лента.ру. — 02.04.2015.
Отрывок, характеризующий Стрельба в храме в Южно-Сахалинске
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
