Сувич, Фульвио

Фульвио Сувич (итал. Fulvio Suvich; 23 января 1887, Триест — 5 сентября 1980, Триест) — итальянский политик и дипломат периода фашизма, известный своей антигерманской позицией.

Родился в еврейской семье в портовом городе Триесте, который в то время входил в состав Австро-Венгерской империи. В юности познакомился с проживавшим в Триесте ирландским писателем Джеймсом Джойсом, у которого брал уроки английского языка. Позднее изучал право в Грацском университете, где возглавил группу итальянских студентов, требовавших основать италоязычный университет в Триесте. В результате этого Сувич вызвал подозрения австрийских властей в итальянском ирредентизме.

С началом Первой мировой войны бежал в Италию, где вступил добровольцем в итальянскую армию, которая с 1915 г. воевала против Австро-Венгрии. Принял участие в сражениях при Изонцо и Трентино.

После войны стал националистом, был избран депутатом от группировки, которая после победы Муссолини слилась с фашистской партией.

В разные годы занимал должности заместителя министра финансов (1926—1928), представителя Италии в Лиге Наций, заместителя министра иностранных дел (1932—1936). Поскольку Муссолини, занимавший должность министра иностранных дел по совместительству с десятком других должностей, не имел времени заниматься внешней политикой, фактически она находилась в руках Сувича. Принцип внешней политики Сувича — «национализм, но с уважением к другим нациям» — отвечал идеям Муссолини. Сувич занимал антигитлеровские позиции, а во время путча 1934 г. в Австрии, когда был убит канцлер Дольфус, настоял на том, чтобы итальянские войска были подведены к границе, чтобы в случае необходимости воспрепятствовать германскому вторжению в Австрию. В то же время, содействовал сближению Италии с Великобританией и Францией. В 1936 г. Муссолини назначил министром иностранных дел своего зятя и давнего оппонента Сувича — Галеаццо Чиано, в связи с чем Сувич был отправлен послом в США (июнь 1936 — осень 1938). После этого несколько лет занимал другие дипломатические должности, а после войны ушёл из политики, работал юридическим консультантом крупной транспортной компании. Автор мемуаров (в соавторстве с Джанфранко Бьянки).

Сочинения

• Fulvio Suvich. Trieste e l’espansione italiana in Oriente. Roma, Tipografia de L’idea nazionale, 1922
• Fulvio Suvich. Relazione sull’attività svolta nell’anno 1930-8. Roma, Castaldi, 1931
• Fulvio Suvich. Memorie: 1932—1936 . (a cura di Gianfranco Bianchi). Milano, Rizzoli Editore, 1984. ISBN 88-17-33819-2

Ссылки

• [www.arcipelagoadriatico.it/biografie/bio_ven_giu/suvich.htm Биография на итальянском языке]

Отрывок, характеризующий Сувич, Фульвио

Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.
– Вы не видали еще? или: – вы не знакомы с ma tante [с моей тетушкой]? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах, выплывшей из другой комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante [тетушку], и потом отходила.
Все гости совершали обряд приветствования никому неизвестной, никому неинтересной и ненужной тетушки. Анна Павловна с грустным, торжественным участием следила за их приветствиями, молчаливо одобряя их. Ma tante каждому говорила в одних и тех же выражениях о его здоровье, о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое нынче было, слава Богу, лучше. Все подходившие, из приличия не выказывая поспешности, с чувством облегчения исполненной тяжелой обязанности отходили от старушки, чтобы уж весь вечер ни разу не подойти к ней.
Молодая княгиня Болконская приехала с работой в шитом золотом бархатном мешке. Ее хорошенькая, с чуть черневшимися усиками верхняя губка была коротка по зубам, но тем милее она открывалась и тем еще милее вытягивалась иногда и опускалась на нижнюю. Как это всегда бывает у вполне привлекательных женщин, недостаток ее – короткость губы и полуоткрытый рот – казались ее особенною, собственно ее красотой. Всем было весело смотреть на эту, полную здоровья и живости, хорошенькую будущую мать, так легко переносившую свое положение. Старикам и скучающим, мрачным молодым людям, смотревшим на нее, казалось, что они сами делаются похожи на нее, побыв и поговорив несколько времени с ней. Кто говорил с ней и видел при каждом слове ее светлую улыбочку и блестящие белые зубы, которые виднелись беспрестанно, тот думал, что он особенно нынче любезен. И это думал каждый.
Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкою на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебряного самовара, как будто всё, что она ни делала, было part de plaisir [развлечением] для нее и для всех ее окружавших.
– J'ai apporte mon ouvrage [Я захватила работу], – сказала она, развертывая свой ридикюль и обращаясь ко всем вместе.
– Смотрите, Annette, ne me jouez pas un mauvais tour, – обратилась она к хозяйке. – Vous m'avez ecrit, que c'etait une toute petite soiree; voyez, comme je suis attifee. [Не сыграйте со мной дурной шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я одета дурно.]