Жирмунская, Тамара Александровна
| Тамара Жирмунская | |
| Род деятельности: |
поэт, переводчик, литературный критик, литературовед |
|---|---|
| Дебют: |
«Район моей любви» |
| Премии: |
Премия Союза писателей Москвы «Венец» (2002). |
Тама́ра Алекса́ндровна Жирму́нская (род. 22 марта 1936, Москва) — русский поэт, переводчик, литературный критик, литературовед.
Содержание
Биография
Племянница академика В. М. Жирмунского — её отец, юрист Александр Вульфович (Владимирович) Жирмунский (1891, Вильна — 1963, Москва), приходился двоюродным братом В. М. Жирмунскому, будучи сыном виленского купца первой гильдии и строительного подрядчика Вульфа Шеваховича (в быту Владимира Савельевича) Жирмунского (1840, Вильна — 1900, Друскеники) и его жены Тамары Гершоновны.[1] Мать — Мария Фёдоровна Шкитина, бухгалтер (1903, Солнечногорск — 1973, Москва).
Тамара Жирмунская окончила Литературный институт (1958, семинар Евгения Долматовского), публикуется с 1954 года в журналах «Новый мир», «Знамя», «Дружба народов», «Октябрь», «Континент», «Дети Ра», «Крещатик», «Иерусалимский журнал»; в альманахах «Истоки», «До и после», «Кольцо А», «Коростель», «Родная речь», «Юрьев день» и т. д. Работала в газете «Труд» и журнале «Крестьянка».
Тамара Александровна Жирмунская член Союза писателей СССР с 1963 года, исключена в 1979 году в связи с подачей документов на выезд в Израиль (восстановлена в 1981 году)[2] и Русского ПЕН-центра. С 1999 года живёт в Германии (Мюнхен).
Лауреат премии Союза писателей Москвы «Венец» (2002).
Муж — режиссёр-документалист Павел Семёнович Сиркес.
Дочь — Александра Мясникова (Сиркес), писатель, журналист.
Творчество
Сборники лирических стихов:
- «Район моей любви» (Москва, 1962)
- «Забота» (Москва: Советский писатель, 1968)
- «Грибное место» (Москва, 1974)
- «Нрав» (Москва, 1988)
- «Праздник» (Москва: Современник, 1993)
- «Конец сезона» (Москва, 1996)
- «Короткая пробежка: Избранное и новое» (Москва, 2001)
- «Ум ищет Божества» (Москва: Российский писатель, 2006)
- «Я сын эфира, Человек» (Москва: Русский импульс, 2009)
- «Киви», стихи 1999—2009 гг. (Москва: Риза-Принт, 2009)
Проза
- «Мы — счастливые люди. Воспоминания» (Москва, 1995)
- «Библия и русская поэзия» (Москва: Изограф, 1999)
Напишите отзыв о статье "Жирмунская, Тамара Александровна"
Примечания
- ↑ [www.jewishgen.org/ Jewish Genealogy]: см. Database Lithuania (Birth Records, требуется регистрация) — согласно записи о рождении в канцелярии виленского городского раввина, Александр Вульфов(ич) Жирмунский родился 11 апреля 1891 года в семье купца первой гильдии Вульфа Шеваховича Жирмунского, 14/3/1840 года рождения, и его второй жены Тамары Гершоновны. Брат Вульфа Шеваховича — врач-отоларигнолог и учёный-медик Моисей Шевелевич (впоследствии Максим Савельевич) Жирмунский (1849—1937) — отец лингвиста Виктора Жирмунского.
- ↑ [krotov.info/library/13_m/myen/de_zhirmuns.html Тамара Жирмунская в Библиотеке Я. Кротова]
Ссылки
- [www.Tamara-Zhirmunskaya.narod.ru/ Персональный сайт]
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Жирмунская, Тамара Александровна
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.В доме Ростовых было невесело.
Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
