Терминология оценки вероятности (разведка)

Терминология оценки вероятности (англ. Words of estimative probability, WEP или WEPs) — часть инструментария анализа разведывательных данных, которая позволяет оценивать вероятность будущих событий. По оценкам аналитиков разведки, адекватная терминология оценки вероятности позволяет формулировать чёткие оценки, на основании которых принимаются политические решения. Несмотря на важность единообразной терминологии в данной сфере, в разведывательном сообществе США, например, не имеется стандартной WEP. По некоторым оценкам, ряд политических и разведывательных провалов был обусловлен некорректным использованием терминологии вероятностных оценок.

История

Разведка

В 1964 году ветеран ЦРУ Шерман Кент, нередко именуемый «отцом разведывательного анализа», обратился к проблеме неточности терминологии, используемой в аналитических документах, которые готовятся разведывательным сообществом США. В своей статье Терминология оценки вероятности (англ. Words of estimative probability) Кент исследовал различие в стиле оформления аналитических документов спецслужб между «поэтами» (авторами, которые предпочитают многословные вероятностные заявления) и «математиками» (теми, кто предпочитает давать количественные оценки). Кент разработал свою парадигму выработки оценочной терминологии. Его целью было «…выработать для разведывательного сообщества инструментарий, который бы позволял лицу, читающему документ, получить ясное представление, по каким аспектам проблемы имеются точные сведения, что является обоснованным выводом, и с какой степенью уверенности можно принимать последующие ключевые решения». Инициатива Кента не была принята разведывательным сообществом, хотя остаётся актуальной до настоящего времени.

Таблица 1: Терминология оценки вероятности Кента
Точно (англ. Certain)	100 %	Сомнений — 0 %
Сфера возможного
Почти наверняка (англ. Almost Certain)	93 %	Сомнений — 6 %
Вероятно (англ. Probable)	75 %	Сомнений — 12 %
Шансы примерно равны (англ. Chances About Even)	50 %	Сомнений — 10 %
Вероятно, нет (англ. Probably Not)	30 %	Сомнений — 10 %
Почти наверняка нет (англ. Almost Certainly Not)	7 %	Сомнений — 5 %
Невозможно (англ. Impossible)	0	Сомнений — 0 %

Медицина

В медицине существует аналогичная проблема при получении информированного добровольного согласия пациентов, когда необходимо сообщить в доступной форме фактическую вероятность того или иного варианта результатов лечения. При этом крайне редко встречаются количественные оценки такой вероятности.

Руководство по получению информированного добровольного согласия от людей, участвующих в исследованиях или подвергающихся рискованным медицинским процедурам, разработанное в исследовательском Университете Теннесси в Чаттануге предлагает следующую терминологию оценок шансов неблагоприятного исхода:

Термин	Вероятность
Возможно	Ожидается, что произойдёт более чем в 50 % случаев
Часто	Ожидается, что может произойти от 10 до 50 % случаев
Маловероятно	Ожидается, что может произойти от 1 до 10 % случаев
Редко	Ожидается, что может произойти менее чем в 1 % случаев

Как отмечено в руководстве:

При исследовании действий экспериментальных доз или комбинаций препаратов и/или лечебных процедур, участники исследования должны быть предупреждены, что могут быть неизвестные риски, связанные с препаратами/лечением, но они будут проинформированы при появлении любой новой информации, которая может повлиять на их желание участвовать в исследовании

— www.utc.edu/Administration/InstitutionalReviewBoard/faq.php Institutional Review Board Frequently Asked Questions

Политические и разведывательные провалы, связанные с терминологией оценки вероятности

Американский аналитик Д. Вожны рассматривает в качестве примера ущерба, который может нанести отсутствие или расплывчатость оценочной терминологии в аналитических документах спецслужб, эпизод с Ежедневным президентским резюме от 6 августа 2001 года, озаглавленном «Бен Ладен намерен атаковать США» (Bin Laden Determined to Strike in US).

Ежедневное президентское резюме (англ. President's Daily Brief, PDB) — документ, который Директор Национальной разведки ежедневно представляет президенту США. PDB готовится группой аналитиков из Управления Директора национальной разведки и предназначено для ознакомления президента США с разведывательными данными, касающимися значимых для интересов США международных ситуаций.

Ситуация с резюме от 6 августа 2001 года находится в центре многих дискуссий в разведывательном сообществе США. Этот документ имеет не только расплывчатый заголовок, но и столь же неясное содержание:

• «Бен Ладен с 1997 года хотел провести теракты в США» (CIA, 2001, п.1.);
• «предполагается, что последователи Бен Ладена могут вести борьбу в Америке» (CIA , 2001, п.1.);
• «атаки Бен Ладена на американские посольства… в 1998 году показывают, что он готовит операции на годы вперёд и его не останавливают неудачи» (CIA , 2001, п.6.);
• «Информация ФБР …указывает на подозрительную активность в этой стране, с подготовкой угонов или других типов атак» (CIA , 2001, п.10.);
• «в обращении посольства [США] в ОАЭ в мае [говорится], что группа сторонников Бен Ладена планирует нападение в США с использованием взрывчатки» (CIA , 2001, п.11.) .

Поскольку данное резюме не содержало описания предыдущей деятельности Бен Ладена, оно не позволяло президенту дать ясную оценку деятельности Бен Ладена в ближайшие месяцы:

Как сообщили осведомлённые источники, Буш просил разведку предоставить анализ возможных атак Аль-Каиды на территории Соединенных Штатов, поскольку большая часть информации, представленной ему этим летом касалась возможных угроз от Аль-Каиды для американских объектов за рубежом. Один из источников заявил, что Белый дом был разочарован, потому что анализ не содержал точных выводов и не представлял новых разведывательных данных.

— www.commondreams.org/headlines02/0518-04.htm August Memo Focused On Attacks in U.S

Отсутствие надлежащей оценочной терминологии привело к путанице по поводу вероятности террористической атаки и её возможной дате. В результате теракты 11 сентября 2001 года застали врасплох разведывательное сообщество США.

Выводы комиссии по расследованию терактов 11 сентября и комиссии по оружию массового поражения Иракапривели к структурной реформе разведывательного сообщества США. Эти реформы были направлены на улучшение функционирования разведывательного сообщества в целом, в частности в плане межведомственного сотрудничества и обмена информацией, но при этом уделили мало внимания повышению качества анализа разведывательных данных и подготовки аналитических документов.

Методологии разработки оценочной терминологии

Оценочная терминология может быть улучшена четырьмя путями:

• Добавление в оценочные заявления количественных оценок надежности и достоверности источников информации;
• Дополнение оценочных заявлений стохастическим анализом;
• Стандартизация оценочной терминологии;
• Стандартизация оценочной терминологии в сочетании с показателями надёжности и достоверности источников информации.

Количественные оценки надежности и достоверности источников информации

Как отмечал в статье в «Вашингтон Пост» Майкл Шредж, советник Программы исследований безопасности из Массачусетского технологического института (MIT), требование к аналитикам разведки включать в свои документы количественные показатели надёжности и достоверности источника информации уменьшило бы двусмысленность этих документов. Шредж также сообщил, что бывший временно исполняющий обязанности директора ЦРУ Джон Маклафлин пытался внедрить такие требования в ЦРУ, но, как и инициатива Кента, это предложение не было принято.

"Бывший исполняющий обязанности директора ЦРУ и аналитик разведки с большим стажем Джон Маклафлин пытался в 1990-х внедрить оценочную терминологию в работу аналитиков разведки, но безуспешно. Как сказал мне высокопоставленный сотрудник ЦРУ с более чем 20-летним стажем работы, «аналитики разведки предпочитают использовать слова, нежели цифры, чтобы описать, насколько они уверенны в результатах анализа». Более того, «большинство потребителей аналитических материалов разведки предпочитают не слишком сложные для восприятия материалы, они любят слова и картинки. Мой опыт показывает, что [они] предпочитают краткие материалы, не делающие акцента на математических расчётах. Это не значит, что мы не можем этого сделать, но спрос на такие материалы действительно невелик».

Стохастический анализ

Количественные оценки вероятности, широко применяемые в бизнес-прогнозировании, маркетинге, медицине (в частности, эпидемиологии), включая такие инструменты, как теория вероятностей и байесовский анализ, также могут использоваться разведывательным сообществом. Использование аппарата теории вероятностей и других стохастических методов привлекательно тем, что они являются рациональными и математически строгими, и в меньшей степени зависят от «человеческого фактора», в силу чего выводы на их основе кажутся однозначными. Основным аргументом против использования этих методов является то, что лишь небольшое количество аналитиков разведки и потребителей разведывательной аналитики способны производить численные расчеты. Помимо этого, по оценке директора Центра оборонной информации Брюса Блэра, разведывательная информация из секретных источников часто имеет неизвестную достоверность, и применение передовых математических методов не позволяет повысить её достоверность. Тем не менее Блэр является сторонником внедрения количественных методов в аналитических подразделениях разведсообщества, но при этом полагает, что внедрение стохастического анализа в них — довольно отдалённая перспектива. Математический и статистический анализ требует большого объёма работы без быстрой адекватной отдачи в повышении точности, скорости или качества деятельности.

Стандартизация

Рекомендации Национального совета по разведке США предполагают использование парадигмы WEP (Таблица 2) в сочетании с оценкой уровня доверия («высокий, средний, низкий»), основанном на объёме и качестве вспомогательной информации:

Таблица 2: Терминология оценки вероятности Национального совета по разведке США
Почти наверняка (англ. Almost Certainly)
Вероятно/Возможно (англ. Probably/Likely)
Равновероятно (англ. Even Chance)
Маловероятно (англ. Unlikely)
Исключено (англ. Remote)

Тем не менее, дискуссии внутри самого Национального совета по разведке говорят о серьёзных сомнениях в эффективности данной парадигмы:

«Суждения аналитиков разведки, относящиеся к вероятности, призваны отразить ощущение разведсообщества в отношении вероятности события или развития событий. […] Мы не намерены использовать термин „маловероятно“, подразумевая, что событие не произойдет. Мы используем термины „вероятно“ и „возможно“, чтобы показать, что вероятность события больше, чем просто шанс. Мы используем такие слова, как „мы не можем исключать“, и „мы не можем сбрасывать со счёта“, чтобы отразить маловероятное — или даже невероятное — событие, которое не заслуживает такого упоминания. Такие слова, как „может быть“ и „предполагаем“ используются для отражения ситуации, в которых мы не в состоянии оценить вероятность вообще, потому что соответствующая информация не существует, отрывочны, или носит фрагментарный характер».

В 1964 году Ш.Кент выступал против использования в аналитических документах «выражений … которые передают определенный смысл, но в то же время либо полностью освобождает нас от ответственности, либо делают оценку достаточно удаленной … ,во избежание последствий для себя».

Стандартизация оценочной терминологии (подход института Меркихёрста)

Институт исследований разведки при университете Меркихёрста в Эри (штат Пенсильвания) провёл исследования интерпретаций оценочной терминологии Национальным советом по разведке) and. Результаты исследований показали, что использование оценочной терминологии (WEPs) в Национальном совете по разведке (англ. National Intelligence Council, NIC) в последние три десятилетия привело к существенным изменениям в способах формулирования решений по вопросам разведки.

Оценочная терминология в парадигме института Меркихёрст является модифицированной схемой Кента :

Таблица 3: Терминология оценки вероятности Института исследований разведки Меркихёрста
Almost Certain
Highly Likely
Likely/Probable
Unlikely
Almost Certainly Not

Достоверность и надёжность источника информации выражаются числом от 1 до 10 (10 — максимальная оценка).

Нежелательная терминология

Таблица 4 содержит перечень терминов, которые являются особенно расплывчатыми и известны как слова из неавторитетных источников. Их использование в оценочных заявлениях почти наверняка приведёт к путанице, поэтому в документах их следует избегать любой ценой.

Таблица 4: Ложная терминология оценок вероятности, которой следует избегать
Might	Its conceivable
Could	May
Possibly	We believe that… (…or not)
Maybe	…estimate that… (…or not)
A chance	…cannot rule out
…cannot dismiss	…cannot discount
suggest	perhaps

См. также

• Анализ разведывательной информации
• Анонимный авторитет

Литература

• Вашингтон Плэтт. Информационная работа стратегической разведки. Основные принципы. — М.: Издательство иностранной литературы, 1958. — 339 с.
• Хайнц Фельфе. Мемуары разведчика. — М.: Политиздат, 1998. — 319 с.
• Blair, Bruce (2003), [www.cdi.org/blair/logic-updated.pdf The Logic of Intelligence Hype and Blindness], [www.cdi.org Center for Defense Intelligence], <www.cdi.org/blair/logic-updated.pdf>. Проверено 21 апреля 2008. 
• Chido, Diane E.; Wheaton, Kristan J.; Seward, Richard M. & Altman, Kristina M. (2006), [www.mciis.org/ Structured Analysis of Competing Hypotheses: Theory And Application], Erie, PA: Mercyhurst College Institute of Intelligence Studies Press, ISBN 0-9773881-0-7, <www.mciis.org/> .
• [www.fas.org/irp/doddir/dod/jp2_0.pdf Joint Intelligence 2.0], Department of Defense, 2007, <www.fas.org/irp/doddir/dod/jp2_0.pdf>. Проверено 21 апреля 2008. 
• Heuer, Richards J. (1999), The Psychology of Intelligence Analysis, Langley, VA: [www.cia.gov/library/center-for-the-study-of-intelligence/index.html CIA Center for the Study of Intelligence], ISBN 1-929667-00-0 
• Sherman, Kent (1964), [www.cia.gov/library/center-for-the-study-of-intelligence/csi-publications/books-and-monographs/sherman-kent-and-the-board-of-national-estimates-collected-essays/6words.html Definition of Some Estimative Expressions], [www.cia.gov/library/center-for-the-study-of-intelligence/index.html CIA Center For The Study Of Intelligence], <www.cia.gov/library/center-for-the-study-of-intelligence/csi-publications/books-and-monographs/sherman-kent-and-the-board-of-national-estimates-collected-essays/6words.html>. Проверено 23 апреля 2008. 

Отрывок, характеризующий Терминология оценки вероятности (разведка)

– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.