Тиндаль, Джон

Джон Тиндаль
англ. John Tyndall
Дата рождения:	2 августа 1820(1820-08-02)
Место рождения:	Лайлин-Бридж, Ирландия
Дата смерти:	4 декабря 1893(1893-12-04) (73 года)
Место смерти:	Хайнд-Хед, Суррей
Научная сфера:	физика, химия
Место работы:	Королевский институт
Альма-матер:	механический институт в Престоне Марбургский университет
Награды и премии:	Королевская медаль (1853) Медаль Румфорда (1864) Бейкеровская лекция (1855, 1861, 1864, 1881)

Джон Тиндаль (англ. John Tyndall) (2 августа 1820, Лайлин-Бридж, Ирландия — 4 декабря 1893, Хайнд-Хед, Суррей) — английский физик, член Лондонского королевского общества (1852).

Биография

Джон Тиндаль родился 2 августа 1820 года в Лайлин-Бридже.

По окончании средней школы (1839) работал топографом-геодезистом в военных организациях (1840-1843) и на строительстве железных дорог (1844-1847). Одновременно окончил (1844) механический институт в Престоне.

В 1847-1848 и 1851-1853 гг. преподавал в Куинвуд-колледже (Хэмпшир). В 1848-1851 гг. слушал лекции в Марбургском и Берлинском университетах.

В 1853 году учёный был награждён Королевской медалью Лондонского королевского общества и с того же года занял место профессора Королевского института в Лондоне (с 1867 — директор).

В 1887 он покинул пост по состоянию здоровья. Джон Тиндаль умер 4 декабря 1893 года в Хайнд-Хеде.

Работы

Основные труды по магнетизму, акустике, поглощению теплового излучения газами и парами, рассеянию света в мутных средах (см. эффект Тиндаля). Изучал строение и движение ледников в Альпах. В его честь назван ледник Тиндаль в национальном парке Торрес-дель-Пайне в Чили.

Автор научно-популярных книг, переведённых на многие языки. Тиндаль был сотрудником Фарадея, которому он посвятил книгу «Фарадей как исследователь» (1868).

Память

В 1970 г. Международный астрономический союз присвоил имя Тиндаля кратеру на обратной стороне Луны.

Сочинения

• Теплота, рассматриваемая, как род движения = Heat, a mode of motion / Пер. с англ. под ред. и с прим. А.П. Шимкова. — 1 изд. — СПб.: Е.С. Баллина, 1864. (2 изд. — М. — 1888.)
• Альпийские ледники (Glaciers of the Alps) / Перевод С. Рачинского. Москва: А.И. Глазунов, 1866.
• Фарадей и его открытия. — СПб., 1871.
• Формы воды в виде облаков, рек, льда и ледников. — СПб., 1876.
• Свет. Шесть лекций. — СПб., 1877.
• Лекции об электричестве. — 3 изд. — СПб., 1885.

Литература

• Храмов Ю. А. Тиндаль Джон (Tyndall John) // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 261. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)

Отрывок, характеризующий Тиндаль, Джон

Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.