Тихоокеанский белокорый палтус

Тихоокеанский белокорый палтус
Тихоокеанский белокорый палтус: общий вид
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Группа:  Рыбы Группа:  Костные рыбы Класс:  Лучепёрые рыбы Подкласс:  Новопёрые рыбы Инфракласс:  Костистые рыбы Надотряд:  Колючепёрые Отряд:  Камбалообразные Семейство:  Камбаловые Подсемейство:  Pleuronectinae Род:  Палтусы Вид:  Тихоокеанский белокорый палтус
Международное научное название
Hippoglossus stenolepis Schmidt, 1904
Ареал
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Тихоокеа́нский белоко́рый па́лтус (лат. Hippoglossus stenolepis) — рыба семейства камбаловых, один из самых крупных представителей семейства. Обитают в северной части Тихого океана. Встречаются на глубине до 1200 м. Тело удлинённое, плоское, глаза на правой стороне. Окраска тёмно-коричневая или серая. Наиболее крупный вид среди палтусов. Максимальная зарегистрированная длина 470 см. Размножаются икрометанием. В помёте до 4 млн икринок. Рацион состоит из костистых рыб и беспозвоночных . Ценный промысловый вид.

Таксономия

В 1904 году российский учёный П. Ж. Шмидт первым описал новый вид, отличающийся от атлантического белокорого палтуса формой тела и чешуи и длиной грудных плавников. Видовой эпитет происходит от слов στενός — «узкий» и λεπίς — «чешуя».

Описание

Длина тела может достигать 470 см, максимальная масса тела до 363 кг. В уловах обычно встречаются особи длиной 40-90 см с массой тела до 6 кг. У тихоокеанских белокорых палтусов плоское тело в форме ромба. Оно удлинено сильнее по сравнению с прочими камбалообразными. Ширина примерно равна 1/3 длины. Глаза расположены на правой стороне. Рот крупный, верхняя челюсть достигает воображаемой линии, проведённой по вертикали через середину глаза. Зубы на верхней челюсти выстроены в два, на нижней — в один ряд. Окраска глазной стороны тёмно-коричневого или серого цвета с зеленоватым оттенком. Обычно имеются светлые и тёмными отметины. Слепая сторона белая. . Кожа покрыта мелкой циклоидной чешуёй. Симметричные челюсти усажены крупными острыми зубами. Боковая линия имеет резкий изгиб над грудным плавником.

Ареал

Тихоокеанский белокорый палтус распространён в северных частях Тихого океана. Обитает в Беринговом и Охотском морях; у берегов Северной Америки от Аляски до Калифорнии. В Японском море встречаются единичные особи. Этот вид наиболее многочислен в восточной части Берингова моря и заливе Аляска.

Тихоокеанские белокорые палтусы встречаются на глубинах 0—1200 м, чаще всего в диапазоне между 100 и 600 м, при температуре у дна от -1,0 11,5° С. Молодь до 3—5 лет обитает на шельфе. Взрослые особи держатся в основном на материковом склоне, где температура воды у дна составляет 1,5—4,5° С, совершая летом миграции в зону нагула (прибрежное мелководье).

Биология

Питание

Хищная рыба, питающаяся преимущественно рыбой (минтаем и другими видами), ракообразными (краб-стригун, креветки, раки-отшельники), кальмарами и осьминогами. Состав рационы претерпевает значительные сезонные, региональные и возрастные изменения. Молодь потребляет креветок и крабов-стригунов. В погоне за добычей может отрываться от грунта.

Размножение

Тихоокеанские белокорые палтусы размножаются икрометанием. Продолжительность жизни согласно разным источникам от 40 до 55 лет. Эти рыбы быстро растут и к 10—12 годам достигают длины 90—100 см. Половозрелыми палтусы становятся в возрасте 4—10 лет (самцы) и 6—14 лет (самки). После достижения половой зрелости резко увеличивается прирост массы: на 1 см длины в это время он составляет 200—500 г. В Беринговом море нерест в октябре—марте, у берегов Камчатки — в декабре—феврале, в Охотском море — в августе—сентябре. Плодовитость от 600 тысяч до 4 млн икринок. Икра крупная (2,9—3,6 мм), батпелагическая, развивается в толще воды, преимущественно, в слое 75—400, примерно в течение 1,5 месяца. После выклева личинки остаются в толще воды, затем поднимаются в верхние слои и течением их относит в прибрежные зоны, где нагуливаются у дна на глубине 40—50 м.

Взаимодействие с человеком

Тихоокеанские белокорые палтусы являются ценным промысловым видом донных рыб. В отличие от других камбаловых их мясо содержит сравнительно большое количество белка (жир 0,9—9,8 %, белок 14—22,9 %). Жир концентрируется у плавников и костей. В продажу поступает без головы или целиком в мороженом и охлаждённом видах. Мясо с плотной, слоистой текстурой и нежным вкусом годится для жарки, варки и запекания. В США и Канаде, где мясо этого палтуса пользуется большим спросом, основным районом лова является залив Аляска (1966—1970 гг. улов в среднем составлял 33 тысячи тонн в год). Промысел регулируется в рамках специальной комиссии ([www.iphc.int/ International Pacific Halibut Commission]). В Беринговом море вылов не превышал 6 тысяч тонн. В России целевой промысел этого палтуса отсутствует. Белокорые тихоокеанские палтусы в качестве прилова попадаются в донные ярусы, жаберные сети, тралы и снюрреводы при промысле прибрежных и глубоководных рыб. Этот вид является объектом морского спортивного рыболовства. Обычно попадаются рыбы массой 6,8—9,1 кг, однако нередки и гиганты весом свыше 68 кг. Текущий спортивный рекорд на Аляске составляет 208 кг.

Согласно данным учётных траловых съемок, в 1990-е годы улов этого палтуса в заливе Аляска составлял 1773, у Алеутских островов — 1585 кг на кв. км; в восточной части Берингова моря – 2,4 кг на га, в западной части Берингова моря — 36,3, а в Охотском море – 0,1 кг за часовое траление, биомасса оценивается в – 319,8, 17,8, 68,7, 6.5 и 17.6 тысяч тонн, соответственно. Численность популяции в прикамчатских водах в настоящее время стабильна.

Литература

• Географическое распространение рыб и других промысловых животных Охотского и Берингова морей / Р.С. Расс, А. Г. Кагановский, С.К. Клумов. — Москва: АКАДЕМИИ НАУК СССР, 1955. — Т. XIV. — С. 59-61. — 120 с. — 1100 экз.

• Ланцетники. Круглоротые. Хрящевые рыбы. Костные рыбы / Т.С. Расс. — Москва: Просвещение, 1983. — Т. 4. — С. 498. — 575 с. — (Жизнь Животных в 7-ми томах. 2 издание).

Отрывок, характеризующий Тихоокеанский белокорый палтус

5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.