Тлос

Древний город Тлос ликийск.: Tlawa <tr><td colspan="2" style="text-align:center;"> Руины Тлоса</td></tr> Страна ЛикияЛикия Основан XIV век до н. э. Современная локация Турция, провинция Мугла, район Фетхие Координаты 36°33′16″ с. ш. 29°25′08″ в. д.36.55444° с. ш. 29.41889° в. д. / 36.55444; 29.41889

Тлос (ликийск.: Tlawa) — древний ликийский город, руины которого расположены в турецкой провинции Мугла, в долине реки Ксанф. Тлос расположен в 45 километрах к востоку от Фетхие, около современной деревни Асаркале (Asarkale).

История

Город был основан приблизительно в XX веке до н. э. Первое известное упоминание о городе встречается в хеттских хрониках XIV века до н. э. в которых он упоминается как "Далава в стране Лукка".Тлос располагается на востоке долины Ксанф (Xanthus). В свое время это был один из шести основных городов Ликии. Тогда Тлос называли «самой блистательной митрополией Ликийского союза», также город являлся спортивным центром Федерации.

Тлос упоминается Страбоном в числе шести важнейших городов Ликийского союза.

До 19 века Тлос населяли турки. Главная достопримечательность города – акрополь. За время своего существования под влиянием разных культур в городе образовалось интересное многообразие сооружений. Здесь селились разные народы, поэтому к настоящему времени многие руины уже невозможно идентифицировать - столько раз они перестраивались в соответствии с воззрениями новых хозяев.

Над акрополем находится относительно хорошо сохранившиеся северо-восточные городские ворота и мощеная лестница к главному некрополью Тлоса. Некрополь Тлоса украшен самыми красивыми гробницами "погребальными домами" IV века до н. э. - II века н. э.

Большая гробница Беллерофонта (Гиппоноя) с тремя резными дверями является самой выдающейся гробницей. Она представляет собой усыпальницу, напоминающую храм. Одна из дверей гробницы украшена рельефным изображением легендарного греческого героя верхом на Пегасе. На другой двери изображен лев, охраняющий вход в усыпальницу. Легенда гласит о том, что герой был наказан ликийским царем Иобатесом. А в качестве наказания он должен был взлететь на Пегасе, подаренным Афиной, на вершину горы и убить огнедышащее чудовище Химеру. Беллерофонт убил чудовище и взял в жены дочь царя. После этого его потомки правили Ликией.

На вершине акрополя города Тлоса находятся развалины османской крепости - резиденции разбойника и местного вождя Канлы Али-ага «Кровожадного Али». Замок был построен на фундаменте ликийской крепости, лишь в северо-восточной стороне видны фрагменты акрополя. Отсюда открывается восхитительный вид на поля, фруктовые сады и горы.

Византийская базилика была построена на руинах римской гимназии и городских купален. Внутри базилики находятся Еди-Капы "Семь Ворот" - красивая ротонда которая выходит на долину.

Сохранился в Тлосе и амфитеатр, это монументальное сооружение, которое украшено замысловатой резьбой по камню.

Сохранились также руины стадиона и театра, построенного во II веке до н.э. Сцена разрушена практически полностью, зато уцелело 34 ряда для зрителей.

Достопримечательности

• Крепость Канлы Али-ага, османского феодала
• Комплекс ликийских гробниц, включая «гробницу Беллерофонта»
• Стадион
• Византийская базилика, перестроенная из здания римских терм
• Римские термы "большая" и "малая"
• Амфитеатр II века до н. э.
• Аркада рыночного зала с внутренними галереями
• Руины римской гимназии

Отрывок, характеризующий Тлос

– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.