Три народных принципа

Три народных принципа (доктрина Саньминь, кит. трад. 三民主義, упр. 三民主义, пиньинь: Sān Mín Zhǔyì, палл.: сань минь чжуи) — политическая доктрина, разработанная китайским политиком и философом Сунь Ятсеном. Часть политической философии, направленной на превращение Китая в свободное, процветающее и сильное государство.

Наследие идеологии «трёх народных принципов» наиболее очевидно прослеживается в государственном устройстве Китайской республики (Тайваня) и идеологии Гоминьдана. В частности, «народные принципы» упоминаются в первой строке государственного гимна Тайваня и в первой статье тайваньской конституции.

Описание принципов

Национализм

Принцип национализма (кит. трад. 民族主義, упр. 民族主义, пиньинь: mínzú zhǔyì, палл.: миньцзу чжуи) подразумевает освобождение Китая от доминации империалистических держав. Чтобы достигнуть этой цели, Сунь Ятсен считал необходимым развивать «гражданский национализм» (в противоположность этноцентризму) и «объединить различные народности Китая», прежде всего пять основных народностей: ханьцев, монголов, тибетцев, маньчжуров и мусульман (в частности уйгуров). Единство пяти народностей символизировал пятицветный флаг Китайской республики (1911—1928). В действительности эта концепция означала искусственное включение этих народов, получивших права самоопределения после распада маньчжурской империи Цин, в национальное государство ханьцев — Китайскую Республику.

Народовластие

Принцип демократии (кит. трад. 民權主義, упр. 民权主义, пиньинь: mínquán zhǔyì, палл.: миньцюань чжуи) соответствует конституционному правлению западного типа. Согласно Сунь Ятсену, идеальная для Китая политическая жизнь делится на две «власти»:

Политическая власть

Политическая власть (кит. трад. 政權, упр. 政权, пиньинь: zhèngquán, палл.: чжэнцюань) — аналогичное западным гражданским правам и парламентаризму право людей выражать политические требования. К данной группе относится четыре вида прав: право на выборы, право на отзыв избранных представителей, право на законодательную инициативу и право на референдум. В соответствии с этим принципом было создано Национальное собрание Китайской республики.

Власть государственного управления

Власть государственного управления (кит. трад. 治權, упр. 治权, пиньинь: zhìquán, палл.: чжицюань). Сунь Ятсен расширил западную теорию трёх ветвей государственного управления и системы сдержек и противовесов, соединив её с китайской традицией пяти ветвей правительства (кит. упр. 院, пиньинь: yuàn, палл.: юань): к законодательной, исполнительной и судебной власти (по философии Монтескье) Сунь Ятсен добавил контрольную и экзаменационную (селективную). Первоначально законодательная власть должна была быть частью «власти государственного управления» и не равноценна национальному парламенту (входящему в «политическую власть»).

Народное благосостояние

Принцип народного благосостояния (кит. трад. 民生主義, упр. 民生主义, пиньинь: mínshēng zhǔyì, палл.: миньшэн чжуи) понимался Сунь Ятсеном как создание индустриальной экономики и обеспечение равенства крестьянского землевладения (данная концепция возникла под влиянием американского мыслителя Генри Джорджа; её наследием является тайваньский налог на стоимость земельных участков). Сунь Ятсен выделял четыре группы средств к существованию (пища, одежда, жилье и транспорт) и планировал, как идеальное китайское правительство должно обеспечивать ими население. Принцип народного благосостояния иногда понимается как социализм или как проведение популистской политики.

Истоки «трех народных принципов»

Идеология «трех народных принципов» возникла под влиянием опыта, полученного Сунь Ятсеном в США и содержит элементы американской политической мысли. Сунь Ятсен говорил, что был вдохновлен строкой из геттисбергской речи Авраама Линкольна: «правительство из народа, созданное народом и для народа». Кроме того, на Сунь Ятсена оказала значительное влияние идеология конфуцианства.

В наиболее четком («каноническом») виде народные принципы приведены в сборнике речей Сунь Ятсена, собранных его другом Хуан Чангу и отредактированных самим Сунь Ятсеном.

Наследие

«Три народных принципа» использовались различными партиями и группами интересов, причем их интерпретация значительно варьировала и, возможно, отличалась от идей самого Сунь Ятсена. В частности, Чан Кайши дополнил принцип «народного благосостояния», добавив в него ещё две группы средств к существованию: образование и отдых, а также выступал против отождествления этого принципа с коммунизмом или социализмом.

«Три народных принципа» использовались Гоминьданом под руководством Чан Кайши, Коммунистической партией Китая под руководством Мао Цзэдуна, а также коллаборационистским правительством Ван Цзинвея. Гоминьдан и КПК в значительной мере одинаково понимали принцип национализма, однако их понимание народовластия и народного благосостояния отличалось: первые рассматривали эти принципы с позиций западной социал-демократии, а последние — с точки зрения марксизма и коммунизма. Японское коллаборационистское правительство Ван Цзинвея интерпретировало национализм как сотрудничество с Японской Империей в продвижении паназиатских, а не собственно китайских интересов.

Китайская республика

В Тайване был создан ряд высших учебных заведений (факультетов и кафедр вузов), занимавшихся изучением и развитием «трех народных принципов». В конце 1990-х годов эти учреждения стали заниматься и другими политическими теориями, и сменили названия на идеологически нейтральные (например, «Институт демократических исследований»). В честь «трех принципов» («саньминь») или одного из них («миньцзу», «миньцюань» и «миньшэн») названы многие тайваньские улицы и организации.

«Три народных принципа» вышли из активного политического лексикона в середине 1980-х, однако остаются частью политической платформы Гоминьдана и конституции Тайваня. Критика самих принципов со стороны политических партий отсутствует, однако существуют противники формальной привязки конституции к каким-либо политическим принципам и индоктринации в системе образования. Существует тенденция интерпретации «трех народных принципов» в локальном тайваньском, а не общекитайском контексте.

См. также

• Сунь Ятсен
• Одна страна — две системы
• Кемализм

Ссылки

• [www.zlev.ru/93_34.htm Три народных принципа и будущее Китая]

Отрывок, характеризующий Три народных принципа

При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.