Ту-85

Ту-85
Самолёт "85/1".
Тип	тяжёлый бомбардировщик
Разработчик	ОКБ Туполева
Первый полёт	9 января 1951 года
Конец эксплуатации	15 ноября 1951 года
Статус	проект закрыт
Основные эксплуатанты	ВВС СССР
Единиц произведено	2
Базовая модель	Ту-4 Ту-80

Ту-85Ту-85

Ту-85 (по кодификации НАТО: Barge — «Баржа») — экспериментальный советский межконтинентальный стратегический бомбардировщик. В его основе лежал увеличенный в размере Ту-4.

Сразу же после создания Ту-4 в 1947 году начались работы по его совершенствованию, поскольку его дальность была недостаточна для налётов на США — главного «вероятного противника». В итоге появились самолёты Ту-80 и Ту-85.

Первый полёт Ту-85 совершил 9 января 1951 года под командованием А. Д. Перелёта. Для самолёта проектировалось два разных поршневых двигателя — воздушного охлаждения АШ-2ТК и жидкостного охлаждения ВД-4К, а также, в перспективе, первый советский турбовинтовой двигатель ВК-2 разработки ОКБ имени В. Я. Климова. По итогам испытаний на «летающих лабораториях» предпочтение было отдано двигателям ВД-4К.

Однако начавшаяся Корейская война, в ходе которой советские МиГ-15 успешно сбивали американские B-29, показала бесперспективность поршневых самолётов для военного применения, так что дальнейшие работы по этому самолёту были прекращены. Ту-85 стал последним в мире тяжёлым поршневым бомбардировщиком. Вскоре флагманом советской бомбардировочной авиации стал турбовинтовой Ту-95, в котором, однако, использовались многие решения, испытанные на Ту-85.

История создания

Созданию межконтинентального стратегического бомбардировщика Ту-85 (самолёт «85») предшествовала программа создания тяжёлого бомбардировщика дальнего действия Ту-80 (самолёт «80»)- глубокая модернизация серийного Ту-4 в направлении увеличения взлётной массы и увеличения дальности полёта, путём увеличения запаса топлива и улучшения аэродинамики. Опытный самолёт «80» явился советским ответом на создание и запуск в серию американского бомбардировщика В-50 — глубокой модернизации В-29. Ту-80 был построен в опытном экземпляре, его расчётная дальность достигала 8200 км, превышая на 30÷35 % дальность Ту-4. Однако, с учётом успешного завершения разработки американского межконтинентального бомбардировщика В-36 (поступил на вооружение ВВС США в 1949 г.) заявленные лётно-технические данные Ту-80 перестали в полной мере удовлетворять ВВС. Назревала острая необходимость в ответ на В-36 создать советский бомбардировщик с межконтинентальной дальностью полёта. Аэродинамические характеристики и параметры силовой установки Ту-80 не обеспечивали межконтинентальную дальность, достаточную для возвращения на советскую базу после нанесения ответного ядерного удара по территории США. В этой связи, программа испытаний, доводки и серийного производства Ту-80 была приостановлена, и ОКБ-156 А. Н. Туполева совместно с ЦАГИ, сосредоточили усилия на осуществление программы создания бомбардировщика по проекту «85» с межконтинентальной дальностью полёта.

В 1948 г. ОКБ-156 А. Н. Туполева, в инициативном порядке (до получения официального задания от ВВС) приступило к исследованию возможности создания оптимальной базовой конструкции перспективного дальнего и сверхдальнего бомбардировщика, по аналогии с американскими В-50А и его проектным вариантом В-54. Такая концепция, по сравнению с разработкой проекта аналогичного В-36, требовала значительно меньших затрат для осуществления. Первоначальный проект под внутренним обозначением «487», представлял собой в значительной степени дальнейшее развитие бомбардировщика проекта «80», с использованием проработок бригады общих видов Б. М. Кондорского 1947÷1948 гг., в направлении повышения лётно-тактических данных, с использованием существующих поршневых мощных высотных моторов: АШ-2ТК, ВД-3ТК, М-35, М-501, М-51, ВК-2. Проект «487» разрабатывался в двух вариантах: самолёт для дальних стратегических операций и самолёт для сверхдальних операций, отличавшийся в основным увеличенным размахом крыла, за счёт пристыковки новых отъёмных консолей крыла и увеличенной взлётной массой, в основном за счёт увеличения запаса топлива.

Летом 1948 г. были определены предварительные геометрические параметры вариантов самолёта проекта «487»:

 — длина самолёта — 35,2 м;

 — размах крыла для дальнего варианта — 44,94 м;

 — размах крыла для сверхдальнего варианта — 53,0 м;

 — площадь крыла для дальнего варианта — 202,5 м²;

 — площадь крыла для сверхдальнего варианта — 221,0 м²;

Проведенные расчёты лётных характеристик для каждого из вариантов, с использованием различных типов двигателей, показали, что сверхдальний вариант «487» с наилучшими по удельным параметрам двигателями АШ-2ТК или ВД-3ТК — не обеспечивает межконтинентальную дальность — необходимую для возвращения на советскую базу после нанесения ответного бомбового удара по территории США.

В сентябре-октябре 1948 г. в ОКБ-156 был проработан вариант проекта «487» с увеличенным размахом и площадью крыла, с небольшой стреловидностью крыла, для обеспечения приемлемого диапазона изменения центровок, с ниже следующими проектными параметрами:

Параметры:	Дальний вариант	Сверхдальний вариант
Длина самолёта, м	35,2	35,2
Размах крыла, м	47,2	56,0
Площадь крыла, м²	209,8	240
Удлинение крыла	10,6	13,1
Взлётная масса	90881	98181
Масса пустого самолёта	45591	47091
Бомбовая нагрузка, кг	5000	5000
Полётный запас топлива, кг	36000	42000

Но этот вариант и последующие этапные проектные варианты при заданных аэродинамических характеристиках крыла и заданных двигателях (АШ-2ТК или ВД-3ТК) не обеспечивали бомбардировщику требуемой межконтинентальной дальности полёта. В этой связи пришлось отказаться от унификации на базе предшествующего проекта «80» и перейти к разработке только сверхдальнего варианта — проект «85», с качественно иной аэродинамической компоновкой крыла, обеспечивающей значительное увеличение максимального аэродинамического качества Кмах на крейсерском режиме полёта, с использованием новых более мощных и более экономичных двигателей.

Но этот вариант и последующие этапные проектные варианты при заданных аэродинамических характеристиках крыла и заданных двигателях (АШ-2ТК или ВД-3ТК) не обеспечивали бомбардировщику требуемой межконтинентальной дальности полёта. В этой связи пришлось отказаться от унификации на базе предшествующего проекта «80» и перейти к разработке только сверхдальнего варианта — проект «85», с качественно иной аэродинамической компоновкой крыла, обеспечивающей значительное увеличение максимального аэродинамического качества Кмах на крейсерском режиме полёта, с использованием новых более мощных и более экономичных двигателей. [АК 1997-07(17)]

С 1948 г. в аэродинамических трубах ЦАГИ Т-101 и Т-102, было проведено большое количество продувок различных моделей самолёта «85».

В конце 1948 г. ЦАГИ, по результатам сравнительных продувок в аэродинамических трубах Т-101 и Т-102, двух моделей: «М-85» и «М-64/85» (модель самолета «85» с крылом проекта «64» с мотогондолами для моторов АШ-2К) предоставил ОКБ-156 А. Н. Туполева исходные данные для аэродинамического расчета и предварительной оценки устойчивости и управляемости самолёта «85». В дальнейшем, в период 1949÷1951 гг., ЦАГИ провёл аэродинамические исследования проектных моделей самолёта «85» по оценке эффективности вариантов механизации крыла (закрылков), устойчивости и управляемости самолета на различных режимах полёта. В результате предварительных совместных исследований ЦАГИ и ОКБ-156, для самолета «85» удалось спроектировать прямое крыло большого относительного удлинения (λ = 11,75), имеющее принципиально новую (кессонную) конструктивно-силовую схему и аэродинамическую компоновку с использованием ламинизированных аэродинамических профилей. В результате обеспечивалось: максимальное аэродинамическое качество крыла Кmax = 28,6 (у Ту-4 Кmax = 26,5), максимальное аэродинамическое качество самолёта Кmax = 19,5 (у Ту-4 Кmax = 17) которое сохранялось до скорости полёта, соответствующей числу М = 0,6. Крыло самолёта «85» по своим аэродинамическим характеристикам явилось наилучшим среди прямых крыльев большого удлинения, в мировой практике самолётостроения.[И1_120916][АК 1997-07(20)]

В январе 1949 г. вышло первое Постановление СМ СССР по официальному проекту сверхдальнего самолёта-бомбардировщика «85» и двигателям для него, хотя работы в ОКБ А. Н. Туполева и в смежных с ним организациях и предприятиях, как видно из выше изложенного, шли начиная с 1948 г.

Для реализации проекта «85», в первую очередь требовались новые высотные двигатели — более мощные, надёжные и экономичные.

Для определения оптимальных параметров силовой установки для проекта «85», ОКБ-156 А. Н. Туполева совместно с ЦАГИ и ЦИАМ провели объёмную исследовательскую работу рассматривая варианты силовых установок с различными имеющимися поршневыми двигателями. В результате была выбрана комбинированная схема двигателя (сочетание поршневого двигателя с турбиной постоянного давления с реактивным соплом и импульсных турбин, использующих кинетическую энергию выхлопных газов), обеспечивающая, по сравнению с автономным поршневым двигателем, снижение удельного расхода топлива с Се = 240÷270 г/л.с.час, до Се = 155÷170 г/л.с.час. Для разработки необходимого комбинированного двигателя на конкурсной основе, были привлечены две независимые моторостроительные организации: ОКБ-36 (главный конструктор — В. А. Добрынин) и ОКБ-19 (главный конструктор — А. Д. Швецов).

В ОКБ-156 разработка проекта "«85», на всех этапах, велась в трёх основных направлениях: проектирование силовой установки для комбинированных двигателей большой мощности, а так же для перспективных турбовинтовых двигателей ещё большей мощности; проектирование аэродинамически совершенного крыла большого удлинения и оптимизация его конструктивно-силовой схемы для уменьшения относительной массы конструкции.

В январе 1949 г. моторостроительные ОКБ-36 В. А. Добрынина и ОКБ-19 А. Д. Швецова внесли на рассмотрение руководства МАП технические предложения по созданию поршневых-комбинированных двигателей большой мощности, соответствующих требованиям проекта «85». ОКБ-36 предложило проект комбинированного двигателя водяного охлаждения М-253К, взлётной мощностью 4300 э.л.с. и удельным расходом топлива Се = 0,185…0,195 кг/л.с.ч.) — на базе мотора М-251ТК. ОКБ-19 предложило проект комбинированного двигателя воздушного охлаждения АШ-2К, взлётной мощностью 4700 э.л.с. — на базе мотора АШ-2ТК.[АДТИ 2003 г.][И2_120916]

С конца июля 1949 г. в цехах завода № 156 начало разворачиваться производство первого опытного самолёта «85/1», параллельно, в производство были запущены агрегаты планера самолёта «85» для статических испытаний: носовая и хвостовая части фюзеляжа, крыло и хвостовое оперение. [АК 1997-07(27)]

16 сентября 1949 г. вышло Постановление СМ СССР № 3929-1608 о постройке дальнего четырёхмоторного бомбардировщика «85» с двигателями АШ-2К или М-253К (ВД-4К), с беспосадочной дальностью полёта — 12000 км. Этим же Постановлением моторостроительным ОКБ-19 и ОКБ-36 поручалось, при весьма коротком сроке исполнения, создать выше указанные комбинированные двигатели с заявленными характеристиками. Это Постановление подтверждал Приказ МАП № 740, от 19.09.1949 г. В этих документах оговаривался срок сдачи первого экземпляра самолёта на Заводские лётные испытания Государственной комиссии — в декабре 1950 г., окончание испытаний — в августе 1951 г. Самолёт «85» признан одним из наиважнейших в программе МАП, поэтому для контроля за его проектированием, испытаниями и доводками предусматривалось создание специальных Государственных комиссий из представителей ВВС и промышленности. [АК 1997-07(26)]

В проекте «85», ОКБ-156 А. Н. Туполева делало ставку на двигатели АШ-2К, так как его заявленные данные были выше чем у ВД-4К, рассматриваемого в качестве резервного варианта. Поэтому на этапе рабочего проектирования конструкторская и технологическая документация разрабатывалась с учётом обеспечения возможности установки на самолёт обоих типов двигателей. [И2_120916]

В третьем квартале 1949 г. ОКБ-156 завершило рабочее проектирование самолёта "«85» и подготовило все рабочие чертежи на его производство в цехах опытного завода № 156, как "заказ 851″. [И2_120916]

В самолёте «85» воплотились достижения авиационной науки и техники, накопленные к концу 1940-х гг., в областях аэродинамики, материаловедения, системы управления, оборудования, вооружение (включая ядерное). Рекомендации специалистов по ядерной физике, по обеспечению безопасности экипажа в длительном полёте с ядерным оружием на борту, были учтены при проектировании самолёта наравне с требованиями военных о дальности полёта и грузоподъёмности самолёта. Большой размах и удлинение крыла обеспечили самолёту «85» высокое аэродинамическое качество в крейсерском полёте. Для улучшения взлётно-посадочных характеристик использованы щитки-закрылки, разделённые хвостовыми обтекателями мтогондол и фюзеляжем на шесть секций по размаху. Производственное исполнение крыла с относительно малым конструктивным весом стало возможным благодаря применению толстой работающей обшивки (до 10 мм в корневых зонах). Этот тип конструкции явился прообразом несущих панелей, широко применяемых на последующих тяжёлых машинах. Двухлонжеронное крыло состояло из центроплана (с узлами для двух внутренних моторных рам), двух промежуточных отъёмных частей (с узлами для двух внешних моторных рам) и двух консолей. Между стенками лонжеронов размещалось 48 мягких бензобаков общей ёмкостью 63600 литров. В законцовке правой консоли крыла предусмотрена установка механизма системы дозаправки топливом в полёте.

Конструктивно-силовая и компоновочная схемы фюзеляжа (размещение экипажа, вооружения и оборудования) для проекта «85» приняты такими же как у проекта «80», за исключением удлинения переднего и заднего бомбовых отсеков, для обеспечения возможности подвески в каждом из них по одной бомбе калибром 9000 кг (ФАБ-9000).[И1_120916] Удлинённый (по сравнению с проектом «80») фюзеляж образован в своей средней части круглыми поперечными сечениями диаметром — 2,9 м (мидель 6,58 м²) состоял из шести технологических разъёмных отсеков, три из них являлись гермокабинами экипажа. В передней размещались — бомбардир, штурман, два пилота, бортинженер, радист, оператор радиолокационной станции и борт техник, в средней — три стрелка, в кормовой — один стрелок. Для посменного отдыха экипажа, состоявшего из 11÷12 человек, в носовой и средней кабинах, соединённых между собой герметическим лазом (он пролегал над бомбовыми отсеками), предусматривалась установка трёх легко съёмных коек. Оборонительное вооружение состояло из десяти пушек НР-23, дистанционно управляемых по отдельности или с центрального стрелкового поста в среднем гермоотсеке. В четырёх фюзеляжных башенных турелях размещались спаренные пушки с круговым обстрелом. Кормовая двухорудийная турельная установка предназначалась для обстрела задней полусферы. Проектная бомбовая нагрузка колебалась в пределах 5000÷18000 кг. (в зависимости от боевого задания). Предусмотрена вариантная подвеска во внутрифюзеляжных грузовых отсеках бомб калибром от 250 до 9000 кг. Шасси самолёта трёх стоечное со паренными колёсами. Основные стойки с пневматиками убирались в обтекатели внутренних мотогондол, носовая стойка — в нишу под передней гермокабиной.

В отличие от бомбардировщика проекта «80», проект «85» предусматривал усовершенствования бортовых систем:

 — установку электрической противообледенительной системы обогрева носков крыла и хвостового оперения, лобовых частей моторных капотов, оконных стёкол гермокабин экипажа. Лопасти винтов имели жидкостную противообледенительную систему.[И1_120916]

 — установку модернизированных бортовых систем радиотехнического, радионавигационного и радиосвязного оборудования, с наиболее современными элементами: радиостанции 1РСБ-70, РСБ-Д и РСИУ-3; переговорное устройство СПУ-14; радиовысотомеры РВ-2 и РВ-10; автоматический радиокомпас АРК-5; бортовые элементы радионавигационных систем «Меридиан» и «Материк»; панорамный радиолокатор типа «Кобальт» был заменен РЛС «Рубидий-М» («Рубидий М-85»).[И1_120916]

 — установку обновленного состава бортового фотооборудования: фотоаппаратов АФА-БА/40 и одного из трех аэрофотоаппаратов (или АФА-33/50 или АФА-33/75, или АФА-33/100, вместо которых при ночных полётах мог устанавливаться НАФА-3С/50) — используемых для контроля результатов бомбометания; для попутной фоторазведки; для плановой аэрофотосъемки.

В июне 1950 г. вышло Постановление № 2474—974 и Приказ МАП № 444, которые уточняли требования к самолёту «85». Это подтверждает то, что работы по «85-ой» машине постоянно стояли в центре внимания руководства СССР. В этих документах не только ставились задачи перед ОКБ и его смежниками, но и оговаривались мероприятия и средства, которыми руководство страны обеспечивало процессы проектирования, постройки и испытаний самолёта. ОКБ-156 выделялись большие материальные и финансовые средства. Под работы по самолёту «85» была расширена и перестроена лётно-испытательная база ОКБ-156 на аэродроме ЛИИ, с этого времени именуемая ЖЛИ и ДБ, была проложена шоссейная дорога протяжённостью 6 км от Рязанского шоссе до ЖЛИ и ДБ, для транспортировки самолёта «85» из Москвы на базу. Для ЖЛИ и ДБ были выделены дополнительные, топливные и энергетические ресурсы. В социальной сфере было улучшено медицинское обеспечение, выделены дополнительные путёвки в санатории и дома отдыха, предоставлены жилые площади. Все вопросы по самолёту «85», оперативно решались на заседаниях Правительства и в коллегии МАП. Все нерешённые проблемы находились под неослабным наблюдением со стороны, руководящих, контролирующих и карающих органов. Вся работа по самолёту была «прозрачна», в любой момент можно было найти и оказать воздействие на к любому срывающему сроки руководителю смежного предприятия. Жёсткая административно-командная система действовала чётко и целенаправленно, перемалывая все препятствия на пути к поставленной цели.

Во второй половине 1950 г. комбинированный двигатель АШ-2К мощностью 4700 л.с. прошёл стендовые испытания, и был установлен на летающую лабораторию Ту-4ЛЛ. В ходе выполнения программы лётных доводочных испытаний потребовалось дополнительное время для устранения перегрева двигателя. Поэтому для сокращения сроков испытаний и доводки, на первый опытный самолёт «85-1» были установлены менее мощные двигатели ВД-4К (4300 л.с), а на второй опытный самолёт «85-2» «дублёр», планировалось установить доведенные АШ-2К.[И2_120916] По причинам перегрева и частых отказов двигателя АШ-2К, его доводка и доработки на Ту-4ЛЛ затянулись по срокам и были продолжены в 1951 г. Из-за этого АШ-2К так и не был установлен на самолет "85″.[И2_120916]

15 июля 1950 г. на опытном заводе № 156 был запущен в производство "заказ 852″ — второй опытный самолёт "85/2″ («дублёр»), который находился в производстве до конца апреля 1951 г. В период постройки самолёт «85-2» постоянно дорабатывался, с учётом результатов лётных заводских испытаний первого опытного прототипа "85/1″. Самолёт «85/2″ так и не дождался запланированных для него двигателей АШ-2К с винтами АВ-55 и вышел на летные заводские испытания с ВД-4К и винтами АВ-48. [И2_120916]

28 ноября 1950 г. Постановлением СМ СССР Куйбышевскому заводу № 18 предписано приступить к подготовке производства самолёта Ту-85 и обеспечить его серийный выпуск с июля 1952 г. — вместо Ту-4.

9 января 1951 г. первый опытный Ту-85 (4×М-253К(ВД-4К)) совершил первый полёт (экипаж: ведущий лётчик-испытатель — А. Д. Перелёт, штурман — С. С. Кириченко, бортинженер — А.Чернов). Полёт выполнялся с выпущенным шасси и продолжался 31 минуту. [КР 1997-02(3)][И2_120916]

Заводские испытания первого самолёта „85-1“ проводили: ведущий лётчик-испытатель А. Д. Перелёт, ведущий инженер Н. А. Генов, штурман С. С. Кириченко, бортинженер А. Ф. Чернов.

Силовая установка с двигателями ВД-4К в ходе лётных заводских испытаний самолёта „85“ на малых высотах работала надёжно и показала достаточную мощность.

Вскоре выяснилось, что в ОКБ-156 допустили ошибку в расчётах центровки самолёта, которая получилась чрезмерно задней, поэтому пришлось носовую часть фюзеляжа утяжелить центровочным грузом.

Примечание: На самом деле чрезмерно-задней центровкой преднамеренно обеспечивалась возможность установки на самолёт перспективных более мощных, а значит и более тяжёлых двигателей (ТВД ТВ-2ф или ТВ-10)

В процессе заводских лётных испытаний самолёта „85-1“ наибольшее число отказов и неисправностей возникало в бортовой панорамной РЛС „Рубидий-М“, в этой связи — НИИ-17 в срочном порядке провело её модернизацию, повысив надежность элементов. Модернизированная панорамная РЛС получила обозначение „Рубидий-ММ“, и в дальнейшем она была доведена до высокого уровня надежности и успешно эксплуатировалась долгие годы в различных модификациях на самолетах Ту-16, Ту-95, Ту-104, Ту-114, М-4 и др. [И2_120916]

В феврале 1951 г. А. Н. Туполев писал Сталину: »…получившаяся размерность самолёта (проект «95») близка к построенному нами дальнему 4-моторному бомбардировщику-самолёту «85» с четырьмя моторами М-253К т. Добрынина, проходящему сейчас лётные испытания… Использование как базы конструкции самолёта «85» даёт возможность частично сохранить конструктивные формы и использовать ряд агрегатов, конструктивных элементов и узлов. Одновременно это позволяет сохранить громадное количество смежников, участвовавших в постройке самолёта «85»".

28 февраля 1951 г. Главком ВВС П.Жигарев, докладывал И.Сталину: «Вызывает тревогу, что проходящий в настоящее время лётные испытания новый четырёхмоторный бомбардировщик конструкции т. Туполева, с дальностью 12000 км и максимальной скоростью полёта до 600 км/час, будет обладать теми же недостатками, что и самолёт Ту-4…»

Опыт воздушных боёв в Корее показал, что американский бомбардировщик Б-29 «Сверхкрепость», значительно уступая реактивному истребителю МиГ-15 в скорости, относительно уязвим, особенно на встречных пересекающихся курсах, когда при отслеживании целей в прицелах, система электродистанционного управления оборонительным вооружением запаздывала с поворотом стволов пулемётных башенных турелей… Был сделан вывод, что советский бомбардировщик Ту-4, имеющий примерно одинаковые с В-29 лётные данные, при максимальной скорости полёта до 560 км/час — также будет относительно уязвим в бою с реактивным истребителем имеющим значительное превосходство в скорости.

Был сделан вывод в том, что в случае увеличения максимальной и соответственно крейсерской скорости полёта бомбардировщика будут обеспечены следующие преимущества: сократится подлётное время к цели; сократится время преодоления зоны действия ПВО противника; снизиться вероятность атаки на встречных угловых курсах, когда резко снижается эффективность огня бортового оборонительного башенного стрелкового вооружения.

Можно констатировать, что 28 февраля 1951 г., заказчик (ВВС) официально потерял интерес к проекту «85»… Фактически, с проектом «85» опоздали на пять лет… В связи с развитием турбореактивных и турбовинтовых двигателей повысились требования ко всем классам самолётов, включая тяжёлые бомбардировщики. Скорость в 600 км/ч уже перестала удовлетворять заказчиков.

В мае 1951 г. принято решение показать самолёт «85-1» на традиционном воздушном параде в Тушино. [И2_120916]

20 мая 1951 г. министр авиационной промышленности М.Хруничев писал министру обороны Н.Булганину: «По состоянию на 20 мая сего года М-253К успешно прошёл государственные стендовые испытания и лётные испытания на самолёте Ту-4, наработав на нём около 100 часов. Первый экземпляр самолёта Ту-85 с моторами т. Добрынина также имеет налёт более 50 часов, включая полёты на высоте 10000 м… По АШ-2К технические трудности, сложность конструкции, большой объём доводочных работ и устранение дефектов по этому мотору не дали возможности т. Швецову предъявить его на государственные испытания в установленные сроки. В целях обеспечения своевременной передачи второго экземпляра Ту-85 правительственной комиссии на лётные испытания (июнь 1951 г.), а также в связи с последними указаниями о подготовке к воздушному параду двух экземпляров самолёта Ту-85, нами организованы работы по оборудованию и второго экземпляра самолёта моторами М-253К. По результатам госиспытаний мотора АШ-2К, которые могут быть проведены в августе сего года, нами будет переоборудован один из самолётов Ту-85 моторами Швецова и лётные испытания будут продолжены».

Проведение заводских испытаний самолёта «85-1» отставало от графика, в основном по причине ненадёжной работы моторов М-253К, особенно на больших высотах полёта, по причине возникновения помпажа турбокомпрессоров. Самолёт имел недостаточный запас продольной устойчивости и управляемости, не позволяющие летать в сложных метеоусловиях. Противообледенительные устройства не обеспечивали полёт в условиях обледенения, малый запас кислорода ограничивал время пребывания экипажа на больших высотах. Самолёт не прошёл в полном объёме статических испытаний на прочность, поэтому допустимое значение эксплуатационной перегрузки было снижено с 2,3 до 1,88, соответственно допустимая величина максимального взлётного веса была значительно ниже проектной величины 105 т. Установленное на самолёте «85-1» модифицированное (по сравнению с серийным Ту-4) бортовое оборонительное вооружение требовало доводки и поэтому не испытывалось (его испытания были запланированы на второй машине).

Вторая опытная машина «85-2» должна была проходить заводские лётные испытания с моторами АШ-2К, но до лета 1951 г., этот двигатель не был доведен, поэтому и на «дублер» были установлены двигатели М-253К (ВД-4К). [И2_120916]

На втором опытном прототипе «85-2» были проведены доработки с целью обеспечения уменьшения диапазона центровок и увеличения запаса продольной устойчивости: была уменьшена максимальная бомбовая нагрузка с 15000 до 12000 кг, был изъят вариант подвески девятитонной бомбы ФАБ-9000, изменена конструкция закрылков, предусмотрена установка минно-торпедного вооружения, установлено доработанное бомбардировочное и оборонительное вооружение с новыми прицельными станциями и увеличенным боекомплектом нижних башен, улучшен обзор кормового стрелка, увеличены углы обстрела из кормовой установки, усилена броневая защита кормового стрелка, установлена система жидкого кислорода, установлено дополнительное противопомпажное устройство, связанное с системой управления режимами двигателей, с целью обеспечения устойчивой работы моторов на больших высотах.

На втором опытном самолёте «85-2», предложенном ОКБ-156 в качестве эталона для серийной постройки были введены следующие изменения:

• Уменьшен диапазон изменения центровок, с целью увеличения запаса продольной устойчивости;
• Уменьшена площадь крыла на 4,504 м²;
• Изменён силовой набор крыла, с учётом усиления основных элементов его несущей конструкции и введения дополнительных элементов усиления конструкции крыла;
• Изменена конструкция закрылков;
• Изменены внешние обводы внутренних мотогондол;
• Удлинены бомболюки на 500 мм;
• Выполнены дополнительные нижние люки на обшивке фюзеляжа — центральный люк для монтажа держателей осветительных бомб ЦО-САБ и боковые люки для монтажа вспомогательного оборудования;
• Усилено остекление передней гермокабины — все одинарные стекла заменены на двойные (за исключением остекления форточки штурмана);
• Улучшена обзорность фонаря кормовой гермокабины, путём изменения его обводов; усилена броневая защита кормового стрелка;
• Установлен обтекатель антенны РЛС «Аргон» над кормовой гермокабиной (РЛС «Аргон» так и не была установлена на самолёт из-за ее неготовности к летным испытаниям);
• Уменьшена площадь руля направления на 0,48 м² из-за обреза нижней части руля под установку обтекателя антенны «Аргон»;
• В канале управления триммером руля высоты применена тросовая проводка (вместо электромеханической);

• Изменена система жидкостного охлаждения двигателей — установлена автоматическая система управления охлаждением двигателей, продублированная ручным управлением;
• Установлено дополнительное противопомпажное устройство, связанное с каналом системы управления режимами работы двигателей;
• Введена система электрического управления реверсом тяги винтов АВ-48;
• Установлен дополнительный топливный бак ёмкостью 2300 л. — в фюзеляжной части центроплана крыла(общий максимальный запас топлива увеличен до 69000 л);

• Установлен дополнительный аккумулятор 12-А-30; вместо агрегата ВСУ М-10 установлен М-10М с новым генератором ГСР-5000; вместо трех преобразователей типа МА-750 установлены преобразователи типа ПО-4500; установлены 4 баллона КПЖ-30 для хранения жидкого кислорода; установлен перископический сектант;

• Вместо РЛС «Рубидий М-85» установлена РЛС «Рубидий-ММ»;
• Доработано бортовое оборонительное вооружение — вместо прицельно-вычислительного блока ПБВ-23 установлен блок ПС-48М; увеличен боезапас в верхних, нижних и кормовых установках; увеличены углы обстрела из кормовой стрелковой установки, усилена броневая защита кормового стрелка;
• Доработано бомбардировочное вооружение. Уменьшена максимальная бомбовая нагрузка с 15000 до 12000 кг, изъят вариант подвески девятитонной бомбы ФАБ-9000;
• Предусмотрена возможность установки минно-торпедного вооружения;

К концу июня 1951 г. второй опытный самолёт «85-2» («дублёр») был подготовлен к полётам. Командиром «дублера» назначен летчик-испытатель В. П. Марунов, имевший опыт полётов на "85/1″ в качестве второго пилота, вторым пилотом Н. С. Рыбко, ведущим инженером по машине назначен М. М. Егоров. [И2_120916]

28 июня 1951 г. второй опытный самолёт «85-2» («дублёр») с двигателями М-253К, совершил первый полёт, продолжительностью 1 час.[И2_120916]

8 июля 1951 г. самолёт «85-1» впервые показан широкой публике на воздушном Параде в Тушино. В качестве флагмана воздушного парада, самолёт «85» в сопровождении истребителей МиГ-15 — пролетел на малой высоте над Тушинским полем. Самолёт пилотировал А. Д. Перелет, на борту находился Командующий авиацией МВО В. И. Сталин. [И2_120916]

30 августа 1951 г. министр авиапрома П.Дементьев докладывал Булганину: «В связи с необходимостью проведения больших доводочных работ по самолёту Ту-85 в процессе (заводских) испытаний, а также невозможностью вести монтаж оснастки самолёта Ту-85 без снятия оснастки самолёта Ту-4 и уменьшения выпуска этих самолётов на заводе № 18 МАП считает целесообразным:
1. До окончания государственных испытаний самолёта Ту-85 подготовку производства на заводе № 18 приостановить. Изготовленную оснастку и инструмент законсервировать и хранить на этом заводе вместе с разработанной технической документацией.
2. Вопрос о продолжении подготовки производства и о серийном запуске самолёта Ту-85, а также об уменьшении выпуска самолётов Ту-4 решить после окончания государственных испытаний самолёта ту-85 и принятия его на вооружение.
3. Испытания самолёта Ту-85 продолжить с целью изучения конструктивных, производственных и лётных особенностей самолётов класса тяжёлых бомбардировщиков и накопления опыта».''

12 сентября 1951 г. на самолёте «85-1» был осуществлён полёт на дальность. Пробыв в воздухе 20 часов 30 минут, машина пролетела 9020 км после посадки в баках осталось топливо, которое позволяло довести дальность полёта до 12018 км.

12 сентября 1951 г. самолёт «85-1» впервые совершил полёт на дальность… В 7 часов 15 минут, самолёт взлетел с аэродрома ЛИИ и отправился в первый дальний полёт по маршруту: Москва-Киев-Харьков-Сталинград-Москва по заданному графику на высотах 3000-6000-8000 м. Спустя 14 часов 15 минут над полигоном в районе Сталинграда, закрытым плотным слоем облачности, с высоты 6000 м сбросили 12 бомб общим весом 5000 кг и повернули домой. В 3 часа 57 минут самолёт при свете прожекторов совершил посадку на аэродроме ЛИИ. Пробыв в воздухе 20 часов 38 минут, машина преодолела расстояние около 9500 км. После полёта, по остатку топлива в баках определили, что реальная дальность полёта, при средней скорости 475 км/час, превысит 12000 км.

Таким образом, можно констатировать, что в 1951 г. в СССР был создан межконтинентальный бомбардировщик, подготовленный к серийному производству.

В январе-октябре 1951 г. в ходе заводских лётных испытаний, самолёт «85» с моторами М-253К, при нормальном взлётном весе 76000 кг показал максимальную скорость у земли — 459 км/ч, на высоте 2000 м — 506 км/ч, на высоте 10000 м — 638 км/ч, скорость его отрыва была — 207 км/ч, длина разбега — 1640 м, пробега — 1500 м, практический потолок — 11700 м.

20 октября 1951 г. были завершены заводские летные испытания самолета "85/1″, всего было выполнено 59 полётов, общей продолжительностью 142 ч. 16 мин. Испытания прошли без происшествий. В дальнейшем первый опытный самолет "85/1″ использовался для испытания и доводки спецоборудования. [И2_120916]

Заводские лётные испытания самолёта «85-2» продолжались до середины ноября 1951 г. В ходе испытаний проявился положительный результат всех проведенных по по этой машине аэродинамических и конструктивных доработок. С бомбовым грузом в 5,0 т., самолёт показал дальность 12018 км, максимальная скорость на высоте 10000 м составила 638 км/час. Это были выдающиеся результаты для тяжёлого самолёта с поршневыми двигателями.

Госиспытания самолёта «85-2» планировалось завершить к октябрю 1951 г.

В ноябре 1951 г. работы по теме "«85» начали сворачивать, к этому времени двигатель АШ-2К был готов к установке на самолёт, но это в новых условиях потеряло актуальность. [И2_120916]

В ноябре 1951 г. в ОКБ-156 А. Н. Туполева прекращены все работы по теме «85» и остановлена подготовка его к серийному производству. Опыт работы по «85» был использован в создании самолёта нового поколения «95», который вобрал в себя многое, что было принято и опробовано на машине «85»: компоновка фюзеляжа, размещение экипажа, вооружение и оборудование самолёта «95» представляли собой развитие решений, принятых для самолёта «85».

В середине ноября 1951 г. были прекращены заводские лётные испытания самолёта «85-2» — одновременно с прекращением работ по проекту «85». Всего самолёт "85/2″ выполнил 25 испытательных полётов общей продолжительностью 55 час. 14 мин. По сравнению с первым самолётом "«85-1», машина «85-2» не имела недостатков по центровке и продольной устойчивости, резко сократились отказы в работе силовой установки и бортового оборудования. К этому времени, более мощный двигатель АШ-2К был доведен, но установка его на самолёт уже не имела смысла. [И2_120916]

14 декабря 1951 г. Руководство МАП утвердило Отчёт по результатам заводских испытаний самолёта «85-1». На Государственные испытания машина не поступила, но её облетал экипаж НИИ ВВС. Несколько полётов выполнил лётчик-испытатель, командир полка боевого применения В. И. Жданов.

Госиспытания самолёта «85-2» первоначально планировалось завершить к октябрю 1951 г.[КР 1997-02(4)]

Самолёт «85» не был передан в серийное производство, в связи с завершением рабочего проектирования более скоростных межконтинентальных бомбардировщиков нового поколения в ОКБ Туполева (проект «95») и в ОКБ Мясищева (проект «М-4»).

В январе 1952 г. А. Н. Туполев предложил использовать оба самолёта «85» в качестве летающих лабораторий для проведения доводочных лётных испытаний перспективных ТВД (2ТВ-2Ф и ТВ-12), и бортового оборудования — предназначенных для самолёта нового поколения «95», с учётом того, что на этих машинах предполагалось установить аналогичное оборудование… В частности: систему дальней навигации «Материк», радиолокационные прицелы «Рубидий-ММ» и «Аргон» и прочее.

В 1952 г. Самолёт «85-1» использовался для испытаний самой мощной советской фугасной авиабомбы ФАБ-9000.

В июле 1958 г. Самолёт «85-2» по приказу МАП — был списан и разобран в металлолом.

Тактико-технические характеристики

Приведены данные 85/1.

Источник данных: Gunston, 1995, p. 146; Gordon Y. and Rigmant V., 2002, p.

Технические характеристики

• Экипаж: 11 (2 пилота, штурман, штурман-бомбардир, бортинженер, бортрадист, оператор РЛС, 4 стрелка)
• Длина: 39,905 м
• Размах крыла: 56,0 м
• Высота: м
• Площадь крыла: 273,9 м²
• Коэффициент удлинения крыла: 11,4
• Масса пустого: 54711 кг
• Нормальная взлётная масса: 76000 кг
• Максимальная взлётная масса: 107292 кг
• Масса топлива во внутренних баках:  
  • нормальная 20129 кг
  • максимальная 48600 кг
• Объём топливных баков: 63600 л
• Силовая установка: 4 × Ж-образных 24-цилиндровых (шесть четырёхцилиндровых блоков расположенных звездообразно) жидкостного охлаждения ВД-4К
• Мощность двигателей: 4 × 4300 л. с. (4 × 3207 кВт)
• Воздушный винт: четырёхлопастные АВ-48 изменяемого шага

Лётные характеристики

• Максимальная скорость:  
  • у земли: 459 км/ч
  • на высоте: 638 км/ч на 10000 м
• Крейсерская скорость: 406 км/ч
• Посадочная скорость: 125 км/ч
• Практическая дальность: 12018 км (с 5000 кг бомб)
• Практический потолок: 11700 м
• Время набора высоты: 5000 м за 8,9 мин
• Нагрузка на крыло: 387 кг/м²
• Тяговооружённость: 125,1 Вт/кг
• Длина разбега: 1640 м
• Длина пробега: 1500 м 
• Аэродинамическое качество: 19,5

</ul> Вооружение

• Стрелково-пушечное: 5 × 2×23 мм пушки НР-23 с 3150 патр. (две установки сверху, две снизу, одна в хвосте)
• Боевая нагрузка:  
  • нормальная: 5000 кг
  • максимальная: 18000 кг

</ul>

См. также

• Список самолётов

Источники

• Журнал «Крылья Родины» 1987 г. № 07 стр. 28,29. И. Султанов. «Ту-85».
• Gunston, Bill. Tupolev Aircraft since 1922. — Naval Institute Press, 1995. — P. 144-146. — 254 p. — (Putnam Aviation Series). — ISBN 1557508828.
• Журнал «Авиация и Космонавтика» 1997 № 07.(вып.28) стр. 17÷34. В. Ригмант. «Ту-85 — конец эволюционного пути» (Ту-95). [АК 1997-07(17÷34)]
• Якубович Николай Мертворожденный монстр (рус.) // Крылья Родины : журнал. — 1997. — № 02. — С. 3—5. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0130-2701&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0130-2701].
• Журнал «Авиация и Космонавтика» 1998 № 11,12. стр. 71÷73. В. Ригмант. «85» (Ту-95). [АК 1998-11-12(71÷73)]
• Gordon Y. and Rigmant V. Tupolev Tu-4: Soviet Superfortress. — Hinckley, England: Midland Publishing, 2002. — 127 p. — (Red Star. Vol. 7). — ISBN 1-85780-142-3.

Ссылки

• [www.combatavia.info/index2tu85.html Ту-85 (стратегический бомбардировщик)]
• [koi.legion.wplus.net/guide/air/b/tu85.shtml Ту-85 дальний бомбардировщик]
• [www.aviacia.ru/view.php?lang=ru&req=bomber&id=26 Ту-85]
• [www.airwar.ru/enc/bomber/tu85.html Tupolev Tu-85]

Отрывок, характеризующий Ту-85

Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону: