Улица Шнеерсона
Улица Шнеерсона Николаев | |
 Начало улицы | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Регион | |
| Город | |
| Район | |
| Микрорайон |
Исторический центр |
| Протяжённость |
1,02 км |
| Прежние названия |
Черниговская улица (1835-1930; 1937-1946), |
| [mapia.ua/ru/nikolaev/streets/str-karla-libknekhta на карте Mapia.ua] | |
| Список улиц Николаева | |
У́лица Шнеерсо́на — улица в исторической части города Николаева.
Содержание
Местоположение
Улица Шнеерсона — поперечная улица в Городовой части старого Николаева. С севера она ограничена Набережной улицей, а с юга — Центральным проспектом. Имеет пересечения с такими улицами (с севера на юг):
- Набережная улица,
- Адмиральская улица,
- Никольская улица,
- Спасская улица,
- Большая Морская улица,
- Потёмкинская улица,
- улица Шевченко,
- Центральный проспект.
История
Название "Черниговская улица" дано в 1835 г. полицмейстером Г. Г. Автономовым и связано с тем, что улица ориентирована по меридиану на Чернигов. С основания города была заселена торговцами-греками. Со времени основания Николаева (1789 г.) в городе проживало много греков, и князь Григорий Потемкин охотно привлекал переселенцев к строительству города и флота. Специально для них были построены самые большие торговые ряды. Жили они обособленно, заселив всю Черниговскую улицу. В 1804 г. вышел царский указ, запрещавший иностранцам проживать в Николаеве, а иностранным судам заходить в Николаевский порт. Внешняя коммерческая торговля стала затухать, и греки перебрались в Одессу. Их место во внутренней торговле, снабжении флота и подрядном судостроении заняли еврейские купцы. Община постепенно добилась господства в городской торговле, и члены её в основном селились в центре города на Черниговской улице, где были со временем построены первые синагоги, открыты молитвенные дома и хедеры - народные школы. В 1819 г. на улице в присутствии губернатора Николаева А. С. Грейга была заложена главная еврейская синагога города (она стала называться Старой). Её достроили и освятили в 1822 г. Постройка осуществлялась на средства религиозной еврейской общины. В конце XIX века в Николаеве функционировали две синагоги, а также 14 молитвенных домов. Улицу заселили торговцы-евреи.
12 апреля 1926 г. комиссия по организации чествования 10-й годовщины смерти известного еврейского писателя, основоположника литературы на языке идиш Соломона Наумовича Рабиновича (псевдоним Шолом Алейхем - «мир вам»), произведения которого были переведены и на русский язык, постановила улицу Черниговскую переименовать в улицу Шолом-Алейхема. С 1930 г. она и стала так именоваться.
В 1928 г. старейшую синагогу города закрыли. Газета «Красный Николаев» от 14 апреля 1929 г. писала: «Огни культурной революции затмят тусклый пасхальный свет синагоги. Следует наконец освободиться от религиозной слякоти». В здании открыли клуб безбожников, затем - Дом пионеров, после войны - клуб медработников. Это здание ни разу не было разрушено.
Рядом со старой синагогой был построен и в 1889 г. открыт молитвенный дом «Портных» (синагога сапожников). Здание после Великой Отечественной войны занимал учебный комбинат подготовки счетоводов из числа инвалидов-фронтовиков. Здесь работал и Г. С. Вольгерштейн - большой энтузиаст учета и контроля. Потом здесь размещался обком профсоюзов, а с 1967 г. - снова учкомбинат, продолжая готовить бухгалтеров и операторов счетных машин. Распоряжением № 714 от 18 декабря 1989 г. так называемый Еврейский квартал по улице К. Либкнехта, между Спасской и Большой Морской № 13, 13А и 15, был в 1991 году передан еврейской религиозной общине. Зданию Старой синагоги присвоили статус архитектурного памятника. И освобожденные два здания в самом центре города так и стоят до сих пор пустующими, постепенно разрушаясь.
На углу Б.Морской и К. Либкнехта, рядом, - еще один молитвенный дом, построенный в 1877 г. После его закрытия в 20-х годах ХХ века, там находился музей природы. Сейчас это центральная николаевская синагога. Недавно во дворе синагоги построили микву - ритуальный бассейн. В доме под номером 14 проживала семья Фрейденбергов, близкие родственники Соломона Виттенберга, друга матроса Ивана Логовенко. В августе 1879 г. за подготовку покушения на Александра II они были арестованы и повешены в Николаеве. На Рабочей Слободке есть в один квартал улица Логовенко.
В 1937 г. улица снова стала Черниговской. Это было вызвано волной «борьбы с космополитизмом в литературе и искусстве» и курсом жесткого ограничения иудаизма.
В 1946 г. Черниговскую переименовали в улицу Карла Либкнехта (1871-1919) - сына немецкого социалиста Вильгельма Либкнехта, друга Маркса и Энгельса.[1]
25 февраля 2016 года, с выходом решения «О переименовании объектов городской топонимики Николаева», улица Карла Либкнехта была переименована в улицу Шнеерсона. Названа так в память раввина Менахема-Менделя Шнеерсона – седьмого руководителя Любавичских хасидов (ребе ХАБАДа), который родился в городе Николаеве в 1902 году[2].
Напишите отзыв о статье "Улица Шнеерсона"
Литература
- Крючков, Ю. С. История улиц Николаева: топонимический путеводитель по городу и окрестностям. — Николаев: Возможности Киммерии, 1997. — 160 с.
Примечания
- ↑ [www.up.mk.ua/cgi-bin/page2st.php?param=5232 Николаевская общественно-политическая независимая газета «Южная Правда» № 47 (22927) от 03.05.2012]
- ↑ [cursorinfo.co.il/news/xussr/2016/02/26/v-nikolaeve-poyavilas-ulica-imeni-ravvina-shneersona/ Еще одна украинская улица получила имя раввина Шнеерсона / ИА «Сursorinfo.co.il»]
Отрывок, характеризующий Улица Шнеерсона
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
