Уэнтуорт, Томас, 1-й граф Страффорд

Томас Уэнтуорт, 1-й граф Страффорд Thomas Wentworth, 1st Earl of Strafford<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет графа Страффорда работы Ван Дейка</td></tr>
Рождение:	13 апреля 1593(1593-04-13) Лондон
Смерть:	12 мая 1641(1641-05-12) (48 лет) Тауэр

Томас Уэнтуорт, 1-й граф Страффорд (англ. Thomas Wentworth, 1st Earl of Strafford; 13 апреля 1593 — 12 мая 1641) — государственный деятель Англии. Сторонник английского короля Карла I в его конфликте с парламентом во время Английской революции.

Биография

Родился в Лондоне, в семье, чьи корни происходили из Йоркшира. Образование получил в колледже св. Иоанна в Кембридже.

В 1611 году был посвящён в рыцари и женился на леди Маргарет, дочери Фрэнсиса Клиффорда, 4-го графа Камберленда.

В 1614 году представлял Йоркшир в «запутанном парламенте». Являлся противником короля Якова I, а также ближайшего помощника короля Джорджа Вильерса, 1-го герцога Бэкингема.

В 1622 году жена Уэнтуорта Маргарет умерла. Вскоре он женился на Арабелле Холл, дочери Джона Холлиса, 1-го графа Клэр, сестре видного деятеля оппозиции королю и будущей английской революции Дензила Холлиса.

После смерти Якова I (март 1625) и воцарения Карла I Томас Уэнтуорт вновь был избран в парламент от Йоркшира.

После убийства герцога Бэкингема (август 1628) карьера Томаса Уэнтуорта пошла вверх. С 1629 года он стал одним из двух ближайших советников короля, вторым был архиепископ Кентерберийский Уильям Лод.

В 1632 году он был назначен Лордом-депутатом Ирландии. На этом посту он вёл достаточно жёсткую политику, что привело к росту недовольства в Ирландии, а также к усилению его критики в Англии.

Герцог Ормонд стал главным помощником Уэнтуорта в Ирландии. Для подрыва влияния местного католического дворянства они планировали изъять в пользу короны обширные земли, принадлежащие католической церкви. В конечном счёте их планам не суждено было сбыться, — недовольство ирландцев новой властью привело к восстанию 1640 года. Уэнтуорт был отозван в Англию для участия в Епископской войне, а Ирландию возглавил герцог Ормонд.

Тем не менее, жёсткий подход в управлении привёл к некоторым улучшениям и укрепил королевскую власть в Ирландии. При нём таможенные сборы выросли с 25 000 фунтов в 1633—1634 до 57 000 в 1637—1638 годах.

Возвращение в Англию

Пока Томас Уэнтуорт управлял Ирландией, недовольство им среди английской знати росло. В это время Англия была на грани банкротства из-за очередной войны в Шотландии, между парламентом и королём назревал серьёзный конфликт, приведший в конечном счёте к революции и казни короля.

К этому времени Карл I правил долгое время единолично, не созывая парламента. Недовольные королём стали объединятся и собрали значительные силы, оспаривая многие решения монарха.

По возвращении в Англию Уэнтуорт был назначен командующим английскими войсками и представлен к ордену Подвязки. В самый важный момент он заболел и не смог оказать должную поддержку королю. В результате Карл I вынужден был поддаться требованиям оппозиции на большом совете пэров и объявить о созыве парламента, который впоследствии восстал против короля.

Одним из первых требований созванного в ноябре 1640 парламента была отставка Томаса Уэнтуорта и отстранение его от власти. Вопреки чему Карл I пообещал всецело защищать его. Для своей защиты перед парламентом Уэнтуорт прибыл лично, но был тут же арестован и отправлен в Тауэр. Он был обвинён в государственной измене. Однако в долгих судебных слушаниях обвинителям не удалось полностью доказать его вину. Постепенно этот процесс превратился в состязание короля и оппозиции за распределение власти между ними. В глазах оппозиции Томас Уэнтуорт стал неким символом абсолютизма; и этот символ во что бы то ни стало нужно было уничтожить. Это было время, когда даже один из судей Уэнтуорта, Оливер Джон, имея в виду королевского фаворита, мог произнести: «Никогда не считалось жестоким или умышленным нарушением правил, если нужно было убить лису или волка».

С XIV века в Англии существовала практика, по которой парламент мог признать лицо или группу лиц виновными в государственной измене и лишить обвиняемых всех прав без судебного разбирательства и предоставления каких-либо доказательств. После такого признания виновным в государственной измене, осуждённого, как правило, казнили, а всё его имущество переходило казне.

13 апреля Палата общин 204 голосами за против 59 приняла решение о виновности Уэнтуорта в государственной измене в соответствии с биллем об опале. После палаты общин должна была проголосовать Палата лордов, членом которой был и Томас Уэнтуорт, 1-й граф Страффорд. Король рассматривал возможность силой захватить парламент и Тауэр и освободить Уэнтуорта, но армейский заговор был раскрыт и Палата лордов проголосовала за виновность графа. Для окончательного принятия решения о виновности в измене требовалась подпись короля, но раскрытие заговора поставило под вопрос безопасность и самого Карла I и его семьи. В парламенте звучали обвинения в адрес короля в косвенном участии в преступлениях Уэнтуорта.

Признание виновности фактически означало смертный приговор для старейшего сторонника короля. Карл I сильно колебался, но пойти против парламента означало в тех обстоятельствах поставить под угрозу существование монархии. Король созвал епископов для того что бы спросить совета, но их мнения разделились: одни советовали нарушить данное им обещание защищать Уэнтуорта и не идти на открытый конфликт с парламентом; другие считали, что король не имеет права нарушать данное им слово. Томас Уэнтуорт, сознавая в какую ситуацию попал король, направил ему письмо, в котором освобождал Карла I от всех обязательств и сообщал что он готов умереть, дабы избежать больших жертв, к которым может привести противостояние с парламентом. Карл I подписал указ о виновности Уэнтуорта 10 мая, заметив: «положение моего лорда Страффорда счастливее, чем моё».

Казнь и последствия

Уэнтуорт был казнён через два дня на Тауэр-Хилл в присутствии 200 000 горожан. Перед казнью он был благословлён архиепископом Уильямом Лодом, вторым важнейшим советником короля, который в то время также содержался в Тауэре.

Известия о казни Томаса Уэнтуорта привели к восстанию в Ирландии. К несчастью для короля и в самой Англии казнь этого вельможи не успокоила волнений, наоборот, данные события повели лишь к ожесточению сторон и к дальнейшей эскалации конфликта между королём и парламентом.

Когда, спустя 8 лет, король Карл I был приговорён к смерти, среди его последних слов были и слова о том, что Господь допустил его казнь из-за того, что он подписал закон, согласно которому Уэнтуорт отправился на плаху.

В 1688 году приговор был посмертно отменён. — И старший сын Томаса Уэнтуорта от Арабеллы Холлс смог наследовать титул графа Страффорда.

Семья

Томас Уэнтуорт был женат три раза.

• Маргарет Клиффорд (ум. 1622)
• Арабелла Холлс (ум. в октябре 1631) — от второй жены у Уэнтуорта было двое детей
• С Элизабет Родос свадьба состоялась в октябре 1632 года, в последнем браке у них было по крайней мере двое детей, Томас и Маргарет. Последняя супруга Уэнтуорта дожила до 1688, несмотря на казнь мужа парламент не преследовал её и её детей.

Ссылки

• [www.constitution.org/eng/conpur029.htm The Act for the attainder of Thomas Wentworth, 1st Earl of Strafford]
• [www.york.ac.uk/univ/coll/went Wentworth Graduate College of the University of York, named in honor of Thomas Wentworth]

Литература

• Wedgwood, C.V., Thomas Wentworth, 1st Earl of Strafford, 1st edition 1961. A paperback reprint was published in London in 2000: ISBN 1-84212-081-6
• Merritt, J. F., editor, The Political World of Thomas Wentworth, Earl of Strafford, a collection of essays. ISBN 0-521-52199-8
• Abbott, Jacob, Charles I, Makers of History Series, 1876, Harper and Brothers: New York and London.

Отрывок, характеризующий Уэнтуорт, Томас, 1-й граф Страффорд

– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.