Фаэтон
| Фаэтон |
|---|
Фаэтон (др.-греч. Φαέθων, «блистающий», также Фаэфонт) — в древнегреческой мифологии[1] — сын Гелиоса[2] и Климены[3]; либо сын Климена (сына Гелиоса) и плеяды Меропы[4].
Выпросил у своего отца Гелиоса позволение править солнечной колесницей, но его упряжка погубила его[5]: кони неумелого возницы отклонились от правильного направления и приблизились к земле, отчего та загорелась. Гея взмолилась к Зевсу, и тот сразил Фаэтона молнией[6], и Фаэтон рухнул в Эридан и погиб. По другому сказанию, Зевс, чтобы потушить пожар, пустил потоки (см. Всемирный потоп), и все смертные погибли, кроме Девкалиона и Пирры[7].
Сестры Фаэтона, гелиады, оплакивавшие своего брата на берегах Эридана[8], были обращены в тополи, а их слезы — в янтарь.
Его позолоченная колесница хранилась в Коринфе[9]. Фаэтон стал звездой[10].
По другому рассказу, Фаэтон — сын Кефала и Эос, умер в детстве и стал божественным демоном[11]; либо сын Кефала и Гемеры, которого похитила Афродита и сделала стражем храма (Гесиод)[12]. Также Фаэтона называют сыном Тифона[13].
Действующее лицо в трагедии Еврипида «Фаэтон» и трагедии Феодорида «Фаэтон».
Также Фаэтон:
По рационалистическому истолкованию, Фаэтон — это человек, который изучал движение солнца, но умер, оставив изыскания неоконченными[16]. По истолкованию Орозия, миф рассказывает о засухе, которую Бог обрушил на египтян во время Моисея[17]. См. также Платон. Тимей 22с (истолкование)
Похожие мифы существовали у индейцев квайкутль и белла кула[18].
Именем Фаэтона названа гипотетическая планета, которая якобы существовала ранее между Марсом и Юпитером, а затем распалась и образовала пояс астероидов. Открытый в 1983 году астероид из группы аполлонов получил название (3200) Фаэтон из-за своей необычной орбиты, проходящей крайне близко к Солнцу.
Напишите отзыв о статье "Фаэтон"
Примечания
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.559
- ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека V 23, 2-3
- ↑ Гесиод, фр.311 М.-У.; Овидий. Метаморфозы I 756; Гигин. Мифы 152а; 250
- ↑ Гигин. Мифы 154
- ↑ Гигин. Мифы 250
- ↑ Овидий. Метаморфозы II 311—322
- ↑ Гигин. Мифы 152а
- ↑ Павсаний. Описание Эллады I 4, 1
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 3, 2
- ↑ Гигин. Астрономия II 42, 2
- ↑ Гесиод. Теогония 986—991
- ↑ Павсаний. Описание Эллады I 3, 1; Климент. Протрептик 33, 9
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 14, 3
- ↑ Вергилий. Энеида V 105; Нонн. Деяния Диониса I 358 и др.
- ↑ Орфика, фр.73 Керн
- ↑ Лукиан. Об астрологии 19; Ватиканский аноним. О невероятном 13
- ↑ Орозий. История против язычников I 10, 19
- ↑ Надь Г. Греческая мифология и поэтика. М., 2002. С.308, ссылка на Боаса
|
Это заготовка статьи по античной мифологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Фаэтон
– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
