Феа, Карло

Карло Феа

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Карло Доменико Франческо Игнацио Феа (итал. Carlo Domenico Francesco Ignazio Fea; 2 февраля 1753, Пинья (Лигурия)— 18 марта 1836, Рим) — итальянский священнослужитель, аббат, археолог, коллекционер.

Биография

Изучал право в Римском университете Ла Сапиенца, где получил степень доктора наук с диссертацией, посвящённой руинам Рима. После окончания университета его увлечением на всю жизнь стала археология.

Приняв участие в политической борьбе, К. Феа вынужден был в 1789 году бежать из Рима во Флоренцию. В 1799 году вернулся в Рим, но неаполитанцы короля Фердинанда I, только что занявшие Папскую область, арестовали его, как якобинца. Папа Пий VII выступил в его защиту и добился оправдания.

Получив свободу, был назначен хранителем древностей (Commissario delle Antichità) и библиотекарем князя Киджи. В 1801 стал руководителем Капитолийского музея.

Принял деятельное участие в раскопках в различных местах Романьи, в римском Пантеоне и Форуме, начатых французами и продолженных Папой Пием VII. В Риме в 1781 году К. Феа нашёл статую Дискобола, одну из известных римских копий знаменитой статуи с греческого бронзового оригинала, созданной Мироном. Занимался реставрацией памятников этрусской вазописи, а также арки Константина, Арки Септимия Севера и Амфитеатра Флавиев (Колизей).

К. Феа участвовал в принятии закона по контролю за торговлей и раскопками древностей Рима. Спас от уничтожения многие памятники древнего Рима.

Избранные сочинения

• «Miscellanea filologica, critica e antiquaria» (Рим, 1790),
• «L’integrità del Panteone di Marco Agrippa» (Рим, 1801),
• «Conclusioni per l’integrita del Paneone di Marco Agrippa» (1807),
• «Frammenti di fasti consolari» (1820),
• «Descrizione di Roma e dei contorni con vedute» (Рим, 1822).

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Ссылки

• [dictionaryofarthistorians.org/feac.htm Fèa, Carlo] (англ.)

Отрывок, характеризующий Феа, Карло

– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.