Нуссбаум, Феликс

Феликс Нуссбаум
нем. Felix Nussbaum
Автопортрет в лагере, 1940. (фр.) Фанера, масло Die Neue Galerie, Нью-Йорк
Дата рождения:	11 декабря 1904(1904-12-11)
Место рождения:	Оснабрюк, провинция Ганновер, Германская империя
Дата смерти:	1944(1944)
Место смерти:	концентрационный лагерь Освенцим
Жанр:	живопись, графика
Стиль:	новая вещественность, экспрессионизм
Работы на Викискладе

Феликс Нуссбаум (нем. Felix Nussbaum; 11 декабря 1904, Оснабрюк — 1944, Освенцим), — немецкий художник, представитель художественного стиля Новая предметность.

Биография

Родился в семье торговца среднего достатка еврейского происхождения.

1922—1923 — учёба в Государственной школе прикладного искусства в Гамбурге, в классе Фрица Бенке.

1923 — переезжает в Берлин

1924/25 — продолжение учёбы в Объединённой школе свободных искусств у Цезаря Кляйна и Пауля Планте

1929 — работает как свободный художник

1932 — государственная стипендия и Большая государственная премия Прусской Академии искусств, за счёт которой художник едет в Рим, студент — гость на Вилла Массимо

1932 — гибель большого количества работ художника при пожаре в его берлинском ателье; Ф. Нуссбаум сотрудничает в журнале «Разрез» (Der Querschnitt); принимает участие в выставке Берлинской Сецессион

1933 — продолжает своё обучение в Риме; в связи с антисемитскими выступлениями вынужден уехать в Алассио

1934 — бегство в Бельгию

1940 — Ф. Нуссбаум с началом Второй мировой войны зарегистрирован в Брюсселе как «враждебный иностранец». арестовывается в Сен-Ципре, затем переводится в Бордо, откуда бежит в Брюссель

1942, осень — после издания в Бельгии новых законов, направленных против евреев, бросает своё ателье в Брюсселе и бежит из города вместе со своей женой Фелка Платек, последние два года своей жизни семья Нуссбаум скрывается от нацистских властей и живёт в подполье

1944 — арестован и вместе с другими депортированными евреями отправлен из сборного лагеря Мехелен в лагерь смерти Аушвиц-Биркенау.

Избранные работы

• «Тайна»

• «Проклятые», 1944 Оснабрюк, Музей истории и культуры

• «Тюремный двор», 1943

• «Одиночество», 1944

• «Страх (Автопортрет с племянницей Марианной)», 1941 Оснабрюк, Музей истории и культуры

• «Вечер (Автопортрет с Фелкой Платек)», 1942 Оснабрюк, Феликс-Нуссбаум-Хауз

Память

• В немецком городе Оснабрюк устроен Музей Феликса Нуссбаума

Литература

• Kerstin Stremmel. Realismus. — Köln: 2004.
• Sergiusz Michalski. Neue Sachlichkeit. — Köln: 2003.

Ссылки

• [www.yadvashem.org/yv/ru/exhibitions/nussbaum/about_nussbaum.asp Феликс Нуссбаум 1904-1944]. Яд ва-Шем. Проверено 6 августа 2015.
• Дмитрий Воденников. [www.gazeta.ru/comments/column/vodennikov/s63353/7662537.shtml Следующая станция — конец]. gazeta.ru (1 августа 2015). Проверено 26 августа 2015.
• На Викискладе есть медиафайлы по теме Феликс Нуссбаум

Отрывок, характеризующий Нуссбаум, Феликс

Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.