Фределон (граф Тулузы)
| Фределон (Фреддон, Фредоль) Fredelon (Freddon, Fredol) | ||
| ||
|---|---|---|
| после 837 — ок. 852 | ||
| Предшественник: | Фулькоальд | |
| Преемник: | Раймунд I | |
| ||
| 844/849 — ок. 852 | ||
| Предшественник: | Акфред | |
| Преемник: | Раймунд I | |
| ||
| ок. 850 — ок. 852 | ||
| Предшественник: | Миро Эутиль | |
| Преемник: | Раймунд I | |
| Рождение: | ок.815 | |
| Смерть: | ок. 852 | |
| Род: | Раймундиды | |
| Отец: | Фулькоальд | |
| Мать: | Сенегунда | |
Фределон (Фреддон, Фредоль) (фр. Fredelon, Freddon, Fredol; ок.815 — ок. 852) — граф Руэрга, граф Тулузы с 844/849 года, граф Каркассона с 850 года, сын Фулькоальда, графа Руэрга, и Сенегунды
Содержание
Биография
Фределон унаследовал графство Руэрг после смерти своего отца. В 844 году король Франции Карл II Лысый казнил маркиза Септимании Бернара, после чего разделил его владения. Фределон при этом получил графство Тулузу. Но король Аквитании Пипин II назначил в Тулузу сына Бернара, Гильома II. В споре двух претендентов сильнее позиции были у Гильома.
Одновременно в 844 году[1] Фределон изгнал графа Арагона Галиндо I Аснареса из графств Палларс и Рибагорсы, снова присоединив эти области к Тулузскому графству.
В 849 году Гильом добился признания графом Барселоны. Воспользовавшись его отсутствием, Карл II вторгся в Аквитанию. Фределон добился контроля над Тулузой и открыл ворота своему суверену. Карл при этом подтвердил права Фределона на Тулузу. А Гильом в 850 году был схвачен и казнён.
В 850 году король Карл сместил графа Каркассона Миро, отдав город Фределону. Умер Фределон около 852 года, после чего его владения унаследовал брат, Раймунд I.
Брак и дети
Имя жены Фределона неизвестно. По мнению Сеттипани[2] у Фределона была одна дочь:
Напишите отзыв о статье "Фределон (граф Тулузы)"
Примечания
Ссылки
- [fmg.ac/Projects/MedLands/TOULOUSE.htm#_Toc149811407 Сайт Foundation for Medieval: графы Тулузы] (англ.)
- [www.foixstory.com/data/genealogiq/autres/tlse.htm FOIXSTORY : Généalogie : les Comtes de Toulouse] (фр.)
- Lewis, Archibald R. [libro.uca.edu/lewis/index.htm The Development of Southern French and Catalan Society, 718—1050]. University of Texas Press: Austin, 1965. (фр.)
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Фределон (граф Тулузы)
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
