Гумфрид (маркиз Готии)
| Гумфрид (Онфруа) Humfried (Humfred, Humfrid, Onfroi) | ||
| ||
|---|---|---|
| 858 — 864 | ||
| Предшественник: | Бернар I Септиманский | |
| Преемник: | Бернар II Готский | |
| ||
| 857/858 — 864 | ||
| Предшественник: | Одальрик | |
| Преемник: | Бернар II Готский | |
| ||
| 863 — 864 | ||
| Предшественник: | Раймунд I Тулузский | |
| Преемник: | Бернар II Телёнок | |
| ||
| 858 — 863 | ||
| Предшественник: | Изембард | |
| Преемник: | Бернар Плантвелю | |
| ||
| 858 — 863 | ||
| Предшественник: | Изембард | |
| Преемник: | Экхард | |
| ||
| 858 — 863 | ||
| Предшественник: | Изембард | |
| Преемник: | Эд I де Труа | |
| Смерть: | после 876 | |
Гумфрид (Гунфрид, Онфруа) (фр. Onfroi, нем. Humfried, Hunfrid[1], ум. после 876) — граф Бона 856—863, Отёна, Шалона, Макона (858—863), маркиз Бургундии 858—863, Готии 858—864, граф Барселоны, Руссильона и Нарбонны 857/858 — 864, граф Ампурьяса, Жероны и Бесалу 857/858 — 864, граф Тулузы и Руэрга 863—864, Лиможа 862—862, граф в Цюрихгау в 872—876.
Содержание
Происхождение
Существует 3 версии его происхождения.
По первой версии Гумфрид происходил из знатного швабского рода Бурхардингеров[2]. Родоначальник этого рода, Гунфрид (Гумфрид) I, был в 799 году маркграфом в Истрии, позже (в 806/808) он был графом в Реции. Его сын, Гунфрид (Гумфрид) II также был графом в Реции. У него был бездетный сын Гунфрид (Гумфрид) III, с котором и отождествляют Гумфрида.
По второй версии Гумфрид мог быть сыном Унроша[3], графа Тернуа, и Ингильтруды, и, соответственно, братом по матери Одальрика, которого Гумфрид сменил в Барселоне.
По третьей версии Гумфрид был сыном маркиза Бургундии Гверина II и братом Изембарда, которого Гумфрид сменил в Бургундии.
Биография
Гумфрид принял участие в восстании против короля Восточно-Франкского королевства (Германии) Людовика II Немецкого, после чего был вынужден бежать в Западно-Франкское королевство, король которого, Карл II Лысый, принял беглеца. В 856 году Гумфрид получил Бургундское графство Бон. За верную службу Карл до 858 году также назначил Гумфрида правителем несколько графств в Испанской марке — Барселоны, Жероны, Ампурьяса, Руссильона и Нарбонны, а также дал титул маркиза Готии.
В начале 858 года Гумфрид договорился о перемирии с правителем Сарагоссы Абд-аль-Рахманом. После чего, оставив графства для управления виконтам, он отправился к королю Карлу. В феврале он был в Боне, а в августе участвовал в сражении против норманнов. Этой войной попытался воспользоваться Людовик Немецкий, вторгнувшись во Францию, и Гумфрид участвовал в борьбе Карла Лысого против Людовика. В сентябре Гумфрид был в Боне, чтобы набрать армию. А 15 января 859 года он участвовал в битве при Сен-Квентине, в которой Людовик потерпел поражение. Кроме того, в 858 году Карл передал Гумфриду графства Отён, Шалон и Макон с титулом маркиза Бургундии.
В 861 году, после окончания перемирия, арабы напали на Барселону, осадив её. Но Гумфриду удалось договориться о новом сроке перемирия, после чего осада была снята и арабы ушли.
В 862 году Карл Лысый решил захватить Прованс, королём которого бы сын покойного императора Лотаря I. За малолетнего короля управлял его дядя, Жерар, граф Лиона и Вьенна, родственник Гумфрида. Аквитанская, включая Гумфрида, выступили против этого плана. В результате в Аквитании вспыхнуло восстание. Карл Лысый обвинил Гумфрида в вероломстве и лишил его части владений. Графство Ампурьяс и Пералада были переданы графу Сунийе II, Жерона и Бесалу — графу Отгеру.
В апреле 863 года Гумфрид захватил Тулузу, выгнав маркиза Раймунда I. В ответ Карл Лысый направил войска в Бургундию и конфисковал владения Гумфрида, раздав их своим приближенным.
Сам Гумфрид до 864 года безуспешно боролся против Карла, после чего бежал в Италию, оттуда в Швабию. Остаток владения в Готии также были конфискованы.
В Гумфрид 872—876 годах он упоминается как граф в Цюрихгау. После 876 года сведений о нем нет. Неизвестно, был ли он женат, о его детях ничего не известно.
Напишите отзыв о статье "Гумфрид (маркиз Готии)"
Примечания
- ↑ Существует очень много других вариантов написания его имени: Hunfrid, Humsfrid, Humfried, Unifred, Unifredo, Hunifredo, Onfroi, Onfroy.
- ↑ Из этого рода происходил первый герцог Швабии Бурхард I
- ↑ Внуком Унроша был король Италии Беренгар Фриульский.
Литература
- Lewis, Archibald R. [libro.uca.edu/lewis/index.htm The Development of Southern French and Catalan Society, 718—1050]. University of Texas Press: Austin, 1965.
- Calmette, J. «Onfroy, Marquis de Gothie.» Etudes Médiévales.
- Chaume, M. «Onfroi, Marquis de Gothie, ses origines et ses attaches familiales.» Annales du Midi, LII (1940).
Ссылки
- [gilles.maillet.free.fr/histoire/recit_bourgogne/recit_duc_bourgogne.htm Histoire du Duché de Bourgogne] (фр.)
- [fmg.ac/Projects/MedLands/SWABIAN%20NOBILITY.htm#HunfridIIIdiedafter876 Foundation for Medieval Genealogy] (англ.)
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гумфрид (маркиз Готии)
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
