Фудель, Иосиф Иванович

Ио́сиф Ива́нович Фу́дель (25 декабря 1864 (6 января 1865), Коломна — 2 (15) октября 1918, Москва) — протоиерей Русской православной церкви, настоятель храма Святителя Николая Чудотворца в Плотниках, русский религиозный писатель, публицист и философ. Отец философа Сергея Фуделя.

Биография

Родился в 1864 году в семье делопроизводителя по хозяйственной части Владимирского драгунского полка и матери-польки. Перешел в православие.

Окончил юридический факультет Московского университета.

Женился на Евгении Сергеевне Емельяновой (1864—1927).

Первая работа Иосифа Фуделя появилась в печати в 1886 году, за тридцать лет литературной деятельности он опубликовал около 250 статей в журналах и газетах.

Был членом Кружка ищущих христианского просвещения. Считал, что лишь на почве Православия может произойти соединение интеллигенции и народа.

В 1889 году по благословению преподобного Амвросия Оптинского был рукоположен в сан священника в Вильно, затем служил в Белостоке в кафедральном соборе святого Николая, состоял законоучителем в различных учебных заведениях.

В 1892—1907 годах служил настоятелем храма Бутырской тюрьмы в Москве (храм св. Александра Невского, в 1899 году был переосвящён в честь Покрова Пресвятой Богородицы).

Пользовался большой известностью как «тюремный батюшка». Однажды отцу Иосифу задали вопрос: какое общее впечатление вынес он от долгого пребывания среди каторжан. Священник ответил: «Я удивлялся иногда и удивляюсь, почему они — в тюрьме, а я на свободе…». Автор воспоминаний и наставлений тюремным священникам.

С 1902 по 1918 года преподавал Закон Божий в женской классической гимназии С. Н. Фишер.

В 1907 году возведён в сан протоиерея и переведен настоятелем храма святителя Николая в Плотниках на Арбате.

В 1908—1915 годы издавал на свои средства и своими силами журнал «Приходский вестник».

Входил в близкий дружеский круг философа Константина Леонтьева. Подготовил и издал в 1912—1913 года девять из задуманных двенадцати томов его собрания сочинений и написал предисловие к нему.

Скончался 15 октября 1918 года от «испанки». Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Публикации

• Письма о современной молодёжи и направлениях общественной мысли. М., 1888;
• Наше дело в Северо-Западном крае. М., 1893;
• Основы церковно-приходской жизни. 2-е изд. М., 1894;
• Народное образование и школа. М., 1897;
• О значении церковной дисциплины в народной жизни. СПб., 1900;
• Собрание сочинени М., 1912. Т. 1; Предисл. редактора // Там же;
• Воспоминания о С. Н. Фишер // Богословский вестник. 1913. ? 12;
• К. Леонтьев и Вл. Соловьёв в их взаимных отношениях // Русская мысль. 1917. ? 12;
• Культурный идеал К. Н. Леонтьева // Литературная учёба. 1992. ? 1/3.

Ссылки

• Фудель, Иосиф Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?4_2621 Фудель Иосиф] на сайте «Русское православие»
• [www.domrz.ru/?mod=arhiv&fond_id=9 Фонд 008. Семейный фонд Фуделей.] на сайте «Дом Русского Зарубежья имени Александра Солженицына»

Отрывок, характеризующий Фудель, Иосиф Иванович

Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?