Хагер, Леопольд

Леопольд Хагер

Леопольд Хагер (нем. Leopold Hager; род. 6 октября 1935, Зальцбург) — австрийский дирижёр.

Окончил зальцбургский Моцартеум (1957), обучаясь дирижированию (у Бернхарда Паумгартнера), а также фортепиано, органу и композиции. В 1957—1962 гг. был помощником дирижёра в Майнцском городском театре, в 1962—1964 гг. работал в Линцском земельном театре, в 1964—1965 гг. занимал пост главного дирижёра Кёльнской оперы. В 1965—1969 гг. был генеральмузикдиректором во Фрайбурге, а в 1969—1981 гг. возглавлял оркестр Моцартеум. На этот же период пришлись важнейшие гостевые выступления Хагера — преимущественно на оперной сцене: он дирижировал «Свадьбой Фигаро» Моцарта на сценах Метрополитен Опера (1976) и Ковент-Гарден (1978), «Тристаном и Изольдой» Вагнера в театре «Колон» (1977) и др. В 1981—1996 гг. Хагер возглавлял Оркестр радио и телевидения Люксембурга.

Основные достижения Хагера связаны с творчеством Моцарта и, прежде всего, с его ранними операми: запись пяти опер Моцарта, осуществлённая Хагером в конце 1970-х гг. с участием ряда выдающихся исполнителей, была переиздана в 2006 г. Хагер также записал несколько опер Гайдна и Глюка, симфонические произведения Сметаны, Шнитке, других композиторов.

Отрывок, характеризующий Хагер, Леопольд

Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.


Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.