Хайер, Марта
Поделись знанием:
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.
На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
| Марта Хайер | |
| Martha Hyer | |
 Студийное фото актрисы 1954 года | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Место смерти: |
Санта-Фе, США |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1946—1973 |
Ма́рта Ха́йер (англ. Martha Hyer; 10 августа 1924 — 31 мая 2014) — американская актриса, номинантка на премию «Оскар» в 1959 году.
Биография
Марта Хайер родилась в городе Форт-Уэрт (штат Техас). Впервые в кино она появилась в одиннадцатилетнем возрасте в фильме «Громовая гора» (1947). После окончания обучения она продолжила актёрскую карьеру, снявшись в фильмах «Сабрина» (1954), «Мой дворецкий Годфри» (1957), «Плавучий дом» (1958) и «Первые люди на Луне» (1964).
Наибольшую популярность актрисе принесла роль Гвен Фрэнч в драме Винсента Миннелли «И подбежали они» (1958), за которую она была номинирована как «Лучшая актриса второго плана» на премию «Оскар». В 1960 году Марта Хайер пробовалась на роль Мэрион Крейн в триллере Альфреда Хичкока «Психо», но в итоге роль досталась Джанет Ли. Последний раз на киноэкранах актриса появилась в 1973 году в фильме-ограблении День волков.
Марта Хайер дважды была замужем. Её первым мужем был сценарист и режиссёр Рэй Стал (1951—1954), брак с которым закончился разводом. В 1966 году актриса вышла замуж за влиятельного голливудского кинопродюсера Хэла Б. Уоллиса с которым была вместе до его смерти в 1986 году. В 1990 году в свет вышла её автобиография «В поисках моего пути: Мемуары Голливуда» (англ. Finding My Way: A Hollywood Memoir).
Марта Хайер умерла 31 мая 2014 года в своём доме в Санта-Фе в возрасте 89 лет[1]. О её смерти общественности стало известно только в середине июня.
Избранная фильмография
- Медальон (1946) — подружка невесты (нет в титрах)
- Громовая гора (1947) — Элли Джорт
- Рождённый убивать (1947) — горничная (нет в титрах)
- Женщина на пляже (1947) — миссис Бартон (нет в титрх)
- Нежное прикосновение (1948) — Хелен Адамс
- Оружие котрабандистов (1948) — Джуди Дэвис
- Глиняный голубь (1949) — мисс Харвик
- Грубый хлам (1949) — Марсия
- Дельцы (1949) — Рут Эббот
- Судья рзвлекается (1949) — Кэтрин Бэйли Струтэрс III
- Разделительная линия (1950) — Кэролин Тайлер
- Эбботт и Костелло отправляются на Марс (1953) — Джэни
- Сабрина (1954) — Элизабет Тайсон
- Багровый закат (1956) — Кэролин Марфи
- Мой дворецкий Годфри (1957) — Корделия Баллок
- Плавучий дом (1958) — Кэролин Гибсон
- И подбежали они (1958) — Гвен Фрэнч
- Жены и любовницы (1963) — Люсинда Форд
- Пляж бикини (1964) — Вивиан Клементс
- Первые люди на Луне (1964) — Кэтрин Колендер
- Сыновья Кэти Элдер (1965) — Мэри Гордон
- Происшествие (1967) — Моника
- День волков (1973) — Миссис Мэгги Андерсон
Напишите отзыв о статье "Хайер, Марта"
Примечания
- ↑ [www.santafenewmexican.com/news/local_news/old-hollywood-actress-martha-hyer-dies/article_5410fdae-1987-5544-989f-0efdbffe60df.html Old-Hollywood actress Martha Hyer dies]
Литература
- Wallis, Martha Hyer. Finding My Way. — New York: HarperCollins, 1990. — ISBN ISBN 0-06-250938-1.
Ссылки
- Марта Хайер (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Хайер, Марта
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.
На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
