Коморера, Хуан
| Хуан Коморера-и-Солер | |
| кат. Joan Comorera i Soler | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Партия: |
Объединённая социалистическая партия Каталонии Социалистический союз Каталонии |
| Род деятельности: | |
Хуа́н Коморе́ра-и-Соле́р (кат. Joan Comorera i Soler; 5 сентября 1894 года, Сервера, Испания — 7 мая 1958 года, Бургос, Испания) — каталонский политический деятель, генеральный секретарь Объединённой социалистической партии Каталонии, министр в правительстве Каталонии.
Биография
Хуан Коморера родился 5 сентября 1894 года в небольшом городе Сервера в семье рабочих. С юных лет он придерживался антиклерикальных взглядов, ранняя смерть отца и гибель старшего брата Хосепа на баррикадах Сабаделя во время Трагической недели повлияли на Хуана, усилили его стремление к политическим переменам в Испании. Получив образование в Льейде, он в возрасте 17 лет переехал в Мадрид, где устроился корреспондентом в газету La Publicidad. С 1913 по 1914 выпускал республиканскую газету La Escuela.
Летом 1914 года Хуан переехал в Барселону, где в мае 1915 года участвовал в создании Республиканского автономистского блока. 18 ноября 1916 года он женился на Розе Сантакане. Хуан Коморера принимал активное участие во Всеобщей забастовке 1917 года, и 13 ноября был арестован за публикацию оскорбительной по мнению властей статьи. Но после нескольких месяцев, проведённых в тюрьме, вышел на свободу и перебрался в Париж, откуда в августе 1918 года вернулся обратно в Барселону.
После отказа правительства предоставить Каталонии автономию Хуан Коморера, опасаясь репрессий, 2 июля 1919 года вместе с женой отправился в Аргентину. Прибыв в Буэнос-Айрес, Коморера вступил в Социалистическую партию Аргентины и стал редактором официального печатного органа партии — газеты La Vanguardia, c 1923 по 1930 год руководил еженедельником Nación Catalana. В 1926 году у него родилась дочь — Нурия. После государственного переворота генерала Урибуру в ноябре 1930 года Коморера вынужден был покинуть Аргентину и перебраться в Монтевидео.
В начале лета 1931 года после провозглашения Республики в Испании, вернулся в Каталонию, где стал играть важную роль в основанной им в 1923 году партии Социалистический союз Каталонии (ССК). В апреле 1932 года Хуан Коморера был избран Генеральным секретарем ССК. В течение 1933 года его популярность продолжает расти, он — глава социалистического меньшинства в Парламенте Каталонии, а с 3 января 1934 года — министр экономики и сельского хозяйства в первом правительстве Луиса Компаниса. После октябрьского восстания 1934 года Хуан Коморера вместе с остальными членами правительства Каталонии был арестован и помещен на корабль «Уругвай», превращенный в плавучую тюрьму. В январе 1935 года на суде в Мадриде Хуан Коморера был приговорен к пожизненному сроку. Но после победы Народного фронта на выборах 16 февраля 1936 года и объявленной политической амнистии Хуан Коморера вышел из тюрьмы и вернулся в кресло министра. Однако, уже в мае он подал в отставку, с целью содействия объединению социалистов и коммунистов. Для этого им ещё в апреле 1936 года был основан Союз социалистической молодежи Каталонии, а 23 июля 1936 года Социалистический союз Каталонии, Каталонская пролетарская партия, Испанская социалистическая рабочая партия и Партия коммунистов Каталонии объединились в Объединённую социалистическую партию Каталонии (ОСПК). Её генеральным секретарем стал Хуан Коморера.
Во время Гражданской войны в Испании Коморера занимал различные посты в правительстве Каталонии. С конца января по 23 марта 1938 года находился в Москве, где в это время проходил Третий Московский процесс. 26 января 1939 года после того как войска Франко вошли в Барселону, Хуан Коморера покидает столицу Каталонии. В мае 1939 года он снова побывал в Москве, откуда в ноябре через Стокгольм и Осло намеревался попасть во Францию, но из-за начала Второй мировой войны был вынужден вернуться обратно в Москву. В начале августа 1940 года он — в Мехико, где пробыл почти всю войну. В октябре 1945 года Коморера вернулся в Европу — сначала в Тулузу, а затем в Париж. В 1949 году Хуан Коморера был смещен с поста Генерального секретаря ОСПК.
29 января 1951 года вместе с женой нелегально вернулся в Каталонию, где на протяжении трех лет жил в своем доме до ареста 9 июня 1954 года. 23 августа 1957 года Хуан Коморера был приговорен к тридцати годам тюремного заключения. Несмотря на тяжелую болезнь был перемещен из Военного госпиталя Барселоны в тюрьму Бургоса, где спустя несколько месяцев, 7 мая 1958 года, скончался.
В 1985 году останки Хуана Комореры были перезахоронены в Барселоне, а в 1986 году он был реабилитирован.
Память
Осенью 1997 года в Сервере и Барселоне прошла выставка, посвященная Хуану Коморере.
Напишите отзыв о статье "Коморера, Хуан"
Ссылки
- [www.joancomorera.cat el personatge : Joan Comorera i Solé] (каталан.). Fundació Nous Horitzons. Проверено 23 апреля 2015.
- [www.enciclopedia.cat/EC-GEC-0019099.xml Joan Comorera i Soler - Enciclopèdia.cat] (каталан.). Enciclopèdia Catalana. Проверено 23 апреля 2015.
- M.Teresa Salat Noguera. [www.raco.cat/index.php/MiscellaniaCerverina/article/viewFile/136907/187188 Rosa Santacana. La dona del líder] (каталан.). Centre Municipal de Cultura de Cervera. Проверено 23 апреля 2015.
- Ferran Sales. [elpais.com/elpais/2009/07/21/actualidad/1248164217_850215.html Joan Comorera vuelve a casa] (исп.). EL PAÍS. Проверено 23 апреля 2015.
Отрывок, характеризующий Коморера, Хуан
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.
Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
