Хуторянский, Анатолий Николаевич

Анатолий Николаевич Хуторянский
Дата рождения	15 сентября 1919(1919-09-15)
Место рождения	посёлок Томашполь, Томашпольский район, Винницкая область, Украина
Дата смерти	21 ноября 1943(1943-11-21) (24 года)
Место смерти	село Новая жизнь, Ветковский район, Гомельская область, Белорусская ССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	танковые войска
Годы службы	1941—1943
Звание
Командовал	танковой ротой
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Анатолий Николаевич Хуторянский — советский военнослужащий, участник Великой Отечественной войны, командир роты 253-го отдельного танкового полка 11-й армии Белорусского фронта, старший лейтенант, Герой Советского Союза.

Биография

Анатолий Хуторянский родился 15 сентября 1919 года в посёлке Томашполь, ныне районном центре Винницкой области, в семье украинского служащего. В детстве переехал с семьёй в город Буйнакск республики Дагестан. После средней школы окончил Краснодарский институт иностранных языков.

В Красной Армии с июня 1941 года. Окончил Сталинградское танковое училище в 1942 году. Член ВКП(б) с 1942 года.

На фронтах Великой Отечественной войны с июля 1942 года. Был командиром танка, взвода, танковой роты. Воевал на Сталинградском, Юго-Восточном, Западном, Брянском и Белорусском фронтах.

Участвовал в обороне Сталинграда в районах хутора Верхне-Бузиновка, станции Тингута, посёлков Песчанка и Бекетовка; в операции «Уран» по окружению Сталинградской гитлеровской группировки — в 1942 году; в боях на Орловской дуге, в освобождении Брянска и городов Брянской области, в форсировании рек Ипуть и Сож и боях на подступах к городу Гомель — в 1943.

Командир танковой роты старший лейтенант Хуторянский 15 ноября 1943 года с ротой в числе первых преодолел реку Сож в районе села Новая Жизнь (Ветковский район Гомельской области), уничтожил несколько орудий и миномётов противника и закрепился на достигнутом рубеже. 21 ноября 1943 года в ходе атаки вражеского опорного пункта погиб.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 апреля 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм старшему лейтенанту Хуторянскому Анатолию Николаевичу присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

Похоронен в братской могиле в деревне Радуга Ветковского района Гомельской области.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда»;
• орден Ленина;
• орден Красной Звезды.

Память

• В городе Ветка именем Хуторянского названа улица.
• В Краснодаре на территории мемориального комплекса «Памяти преподавателей и студентов КубГУ, погибших в годы Великой Отечественной войны» 5 мая 2015 года открыт бюст Героя.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10077 Хуторянский, Анатолий Николаевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Хуторянский, Анатолий Николаевич

Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».