Янагава, Хэйсукэ
| Хэйсукэ Янагава 柳川 平助<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| декабрь 1940 года — июль 1941 года | |||
| Предшественник: | Акира Кадзами | ||
| Преемник: | Фумимаро Коноэ | ||
| Образование: | Рикугун дайгакко | ||
| Военная служба | |||
| Годы службы: | 1900—1945 | ||
| Принадлежность: | Императорская армия Японии | ||
| Звание: | генерал-лейтенант | ||
| Командовал: | Тайваньская армия 10-я армия | ||
| Сражения: | Русско-японская война Японо-китайская война (1937—1945) | ||
Хэйсукэ Янагава (яп. 柳川 平助 Янагава Хэйсукэ?, 2 октября 1879 — 22 января 1945) — генерал Японской императорской армии, министр юстиции Японской империи.
Хэйсукэ Янагава родился в префектуре Нагасаки, но вырос у приёмных родителей в префектуре Оита. В 1900 году закончил Рикугун сикан гакко, участвовал в русско-японской войне, после войны учился в Рикугун дайгакко, откуда выпустился в 1912 году. Пробыв некоторое время инструктором в Армейской кавалерийской школе, он стал военным атташе в Китае, и в 1918 году стал инструктором в Пекинском военном училище. В составе японской делегации Янагава принимал участие в Версальской мирной конференции, в 1920—1923 годах входил в состав японской делегации в Лиге Наций. Примерно в это время он оказался вовлечён во внутриармейскую политическую борьбу и примкнул к фракции «Кодоха».
С 1923 года Янагава постепенно продвигался по служебной лестнице: в 1923 году он командовал 20-м кавалерийским полком, в 1927 — 1-й кавалерийской бригадой, в 1929 — Кавалерийской школой, в 1930 году стал генерал-инспектором кавалерии. В декабре 1931 года он получил звание генерал-лейтенанта.
В 1932—1934 годах Янагава был заместителем министра армии, в 1934—1935 годах занимал престижную должность командующего 1-й дивизией, в 1935—1936 командовал Тайваньской армией, 26 сентября 1936 года вышел в отставку.
После начала японо-китайской войны Янагава был вновь призван на службу, и в 1937—1938 годах командовал находившейся в Китае 10-й армией. 5 ноября 1937 года эта армия высадилась в Ханчжоу, и повела преследование китайских войск, отступавших из-под Шанхая. Затем Янагава командовал одной из основных японских колонн во время Нанкинского сражения, и позднее его войска приняли участие в Нанкинской резне.
В 1938 году Янагава вновь ушёл с военной службы и стал главой Общего отдела Комитета по развитию Восточной Азии. При покровительстве барона Киитиро Хиранумы он отобрал у Акиры Кадзами пост министра юстиции.
Янагава поддерживал идею введения синтоизма в качестве государственной религии Японской империи. Также он возглавлял Ассоциацию помощи трону.
Напишите отзыв о статье "Янагава, Хэйсукэ"
Отрывок, характеризующий Янагава, Хэйсукэ
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
